Антигламур в ULTRAфиолетовом свете

С древности существуют три касты: правителей, воинов и священников. Позже к ним добавилась самая гнусная порода – торгашей. Она-то и объявила Дьявола - «князем мира сего», хотя, по сути, не верует ни в сон ни в чох. Ныне эти «господа жизни» и обслуживающие их писатели создали, как им кажется, новое литературное направление: гламур или антигламур. Это одно и тоже, только вид сбоку. Это писанина для лакеев и рабов душой. Самым ярким представителем такого потребителя является Смердяков из «Братьев Карамазовых».

Столь любимая смердяковыми всех полов и рангов гламурная «литература» пополняется ежечасно. В этой сфере уже появились свои идолы и свои лузеры. Её не надо пиарить и рекламить – она продается на ура. По гамбургскому счету она даже не макулатура, но мы не хотим никого обидеть. И напрасны экивоки Зеленогорского, как и его ирония, по поводу самой читающей страны на свете.

В новелле «Незваный ужин» два героя - бард и поэт – приходят в гости к хозяину углеводородного края, который любит власть и поболтать с умными людьми. Уйдя от «хлебосольного» товарища, оба «интеллигента» божатся, что больше к нему ни-ни. Крез местного разлива оставил своих гостей без закуси и даже, позор на его седины, без выпивки. Герой Зеленогорского рассуждает типа по-государственному: «Все-таки какие алчные эти твари! Одни бабки на уме, никакой тонкости, ну как с ними Россию поднимать?!»

Когда Ксантиппа упрекнула своего мужа, Сократа

, за то, что он бедно принимает своих друзей, он сказал: «Если они любят нас, они не обратят на это внимание; если не расположены к нам, нам не следует заботиться о них».

Протагонисту рассказов Зеленогорского по фамилии Сергеев, литературному брату-близнецу карикатурному Петровичу (см. рис. Бильжо), все не так в этой земной жизни. Не доволен он ни советским прошлым, ни нынешним разгулом дикого капитализма. Нет, при слове «реклама» он не хватается за пистолет, хотя она его бередит на уровне подсознания, он не завидует состарившимся друзьям-импотентам в компании малолетних тёлок, хотя невольно сравнивает их кобылиные стати со своей спутницей-перестарком.

«Зависть – враг счастливых», считал Эпиктет. Ресентимент (Ressentiment) - более сложное понятие, нежели зависть или неприязнь. Феномен ресентимента заключается в сублимации чувства неполноценности в особую систему морали. Об этом есть у Ницше. Иудейское племя делится на два выдающихся подвида. С одной стороны древнееврейские пророки: от Моисея до Кафки и Маркса. С другой – ротшильды и прочие березовские. Автору все они по барабану, но не без тяги к последним. Недаром один из его рассказов назван «Не три товарища».

Несмотря на частицу отрицания в заголовке, их Зеленогорский (его слова) придумывает сам, в тексте имеются прямые отсылки к популярному в советские времена гуманисту Ремарку. Из-за незнания немецкого языка, а пуще из-за «железного занавеса» не знал «наш самый читающий в мире читатель» идеологии Эрнста Юнгера. В отличие от немецкого литератора, тевтонец Юнгер воспевал войну. Как это делали лучшие из советских писателей, например, до сих популярный в Китае Николай Островский с его Павкой Корчагиным. Тогда и у писателей, и героев была Идея. Ради неё они гибли и жили, верили и умирали. Нынешним – всё гламур…

Сборник анекдотов Зеленогорского, наравне с семечками или жвачкой, подменяет современным столичным жителям, озабоченным проблемами существования в мегаполисе или в городских джунглях, Жизнь на эрзац. Суррогата без всякого Позитива много. Вот только зачем он нужен? Мазохисты вперед!