Карлсон стал настоящим прохиндеем

В Театре Сатиры прошел бенефис Спартака Мишулина.

 Бенефис - это возможность актера, преимущественно старшего поколения, выбрать себе пьесу, роль, в которой бы он выгодно смотрелся и, возможно, остался бы в мемуарах современников и байках театроведов. Музыкальная комедия "Игра", которую поставил Михаил Козаков в Театре Сатиры, задумывалась как бенефис Спартака Мишулина.

 Еще Валентин Плучек приглашал Михаила Козакова поставить в театре "Свадьбу Кречинского" Сухово-Кобылина, и Спартак Мишулин был распределен тогда на роль Расплюева, которого нынче и играет. Но драматическое произведение трансформировалось в музыкальное - "Игра" написана композитором Александром Колкером и либреттистом Кимом Рыжовым по мотивам "Свадьбы Кречинского", только тема обмана и жульничества взвинчена до мефистофелевских масштабов, до дьявольского соблазна и искушения, до манипуляции человеком. Кречинского же играет не Александр Ширвиндт, как задумывалось, а молодой Игорь Лагутин.

 Если вспомнить фильмы Михаила Козакова, хоть пресловутые "Покровские ворота", "Безымянную звезду", то, очевидно, что от них веет не только обязательной интригой, радостью, тоской по лучшей жизни и приподнятым настроением, но и ловкостью в обращении с лирическим материалом, чувством "ничего лишнего", безупречным вкусом в общении непосредственно с этим театральным жанром. "Игре" же не хватает именно утонченной "козаковщины". Речь не о подражании актеров режиссеру, что, впрочем, наблюдается в декларационных распевах Игоря Лагутина, но о неизменном ритме, интенсивном пульсе, ведь произведение как-никак музыкальное.

 Если одни следуют интонациям, манерам режиссера, то Спартак Мишулин в намеренно укороченных клоунских, точнее карлсоновских брюках с его умелыми комичными штучками, с обыгрыванием каждого слова и жеста партнера совершенно не вписывается в созданное Михаилом Козаковым произведение. И как Козаков играет свое шоу в спектакле Андрея Житинкина "Венецианский купец", так и бенефициант, появляющийся лишь во второй части, Спартак Мишулин, импровизируя, рассказывает собственную историю про судьбу глупого прохиндея на фоне любовной интриги.

 И потянуло бы в сон, если б не молодой дьявол, настоящий искуситель в желтых полосатых штанах и жилете - Андрей Барило. Периодически появляясь на сцене, он, похожий на кота из мультфильма про голубого щенка, элегантный, с саркастической улыбкой, является, пожалуй, тем недостающим пульсирующим нервом, зарядом, стимулирующим азартность действия. И невольно пожалеешь, что бенефисы театры устраивают только заслуженным и народным, оставляя талантливым молодым только смутную надежду на бенефисную старость.

 Наталия Бойко,

 ПРАВДА.Ру