“Тихий Дон” как Он есть

Май на Дону традиционно связан с именем М.А. Шолохова. В майский день 1905 года в станице Вешенской появился на свет будущий автор “Тихого Дона”. В нынешнем году писателю исполнилось бы девяносто четыре. В ростовских магазинах появилось новое издание “Тихого Дона” в двух томах. Оно — необычное, можно сказать, уникальное. Дело в том, что впервые осуществлена попытка донести до читателя текст “Тихого Дона” в том виде, в каком он был написан Шолоховым, — без дополнений и изъятий. Убраны многочисленные редакторские “вкрапления”, восстановлено то, что было отсечено цензурными ножницами. Проделал это работу В. Котовсков — ростовский шолоховед, автор книг и статей о творчестве М.А. Шолохова.

— Владлен Яковлевич, не было боязно вторгаться в текст замечательного романа? Допустимо ли в принципе такое вмешательство?

— Да, не без душевного трепета я брался за такую работу. Задача была какая: освободить шолоховскимй текст от искажений, убрать разночтения, встречающиеся в изданиях разных лет. Этим бедам роман обязан редакторскому произволу. Грубое вмешательство в “Тихий Дон” допускалось с первых журнальных публикаций 1928-1930 годов. Новое “редакторское нашествие” началось в 49-м, после опубликования письма И. Сталина Феликсу Кону, в котором есть слова о том, что в “Тихом Доне” писатель допустил ряд грубейших ошибок. Только в печально известном издании 53-го года под редакцией К. Потапова обнаружено около пятисот произвольных вмешательств. В основном делалось это редакторами в угоду сиюминутной политической конъюнктуре. Из книги “изымались” упоминания об одних исторических деятелях, приукрашивалась деятельность и поступки других. Расставлялись “нужные” акценты. Вычеркивались политически “не выдержанные” сцены, диалоги. Были и поползновения стилистически подправить творение Шолохова, например, “вымести” из романа диалектизмы... Так что не хотелось даже из благих побуждений ранить роман редакторским карандашом. Отважился на это, только полагаясь на свое знание творчества М.А. Шолохова, из любви к великому писателю. Поддерживало и одобрение идеи моей работы сыном писателя Михаилом Михайловичем Шолоховым, внуком Александром Михайловичем — ныне заместителем директора государственного музея-усадьбы М.А. Шолохова в Вешенской.

— Выходит, мы прежде читали не совсем то, что написал Шолохов?

— Вот только несколько примеров. До нынешнего издания в главах ХVIII пятой части печатался чужой, редакторский текст того, что сказал по радио Ленин, кого он принял в Смольном, какой приказ отдал о взятии Ростова; Подтелкову приписал редактор речь в станице Каменской, а в авторском тексте говорил не Подтелков, а некий “латыш”. Восстановлены во II и ХХV1 главах пятой части слова о Каледине как о первом за двести лет выбранном казаками, а не назначенном атамане. У Шолохова в главе ХV пятой части первоначально у ног застрелившегося атамана бьется Мария Петровна Каледина, а предпочтение отдалось более сухому варианту — жена Каледина.

Или, казалось бы, мелочь. Первые строки “Тихого Дона”. Описание мелеховского двора. Упоминается “серая” кайма нацелованной волнами гальки. Сверив с авторской рукописью (ксерокопией, воспроизведенной в книге Л. Колодного, кто написал “Тихий Дон”), я обнаружил: не “серая”, а “сырая”(!), и таких мелочей, существенных для читательского восприятия, тоже было немало.

А вот в вопросе донского говора я, как редактор, шел, так сказать, за Шолоховым. Он сам, начиная с 30-х годов, освобождал роман от избытка диалектизмов, оставляя “народное словцо” преимущественно в речи персонажей и к минимуму сводя их в авторской.

Беседовал
Андрей КРЮКОВ.
Корр. “ПРАВДЫ” — Интернет”.
Ростов-на-Дону.