Василий Кононов не враг своему дяде

Истории в истории повторяются. И вот этому доказательство. Еще одно.
20 сентября 1918 года в Туркменистане на 207 версте Закаспийской ж.д. между станциями Перевал и Ахча-Куйма были расстреляны 26 бакинских комиссаров. Ну, расстреляли и расстреляли. В то время красные белых и белые красных расстреливали чуть ли не каждый день, как только попадали друг другу в руки.
Однако спустя два года вокруг кровавой расправы над бакинскими большевиками поднялась большая пропагандистская шумиха. Эсеры валили вину на английских военных, интернировавших Туркменистан. Англичане всячески отнекивались: не они, мол, стреляли. И продолжалось это в дальнейшем еще несколько десятилетий. Да и сегодня последней точки в истории не поставлено.
Почему же вдруг всплыла тогда на свет божий полузабытая и рядовая для того времени история казни 26 бакинцев? Говорят, вот почему. Одна из английских матерей, чей сын погиб от большевистской пули в каракумских песках Туркменистана, обратилась с иском не то к своему правительству, не то к кремлевскому: возместите ущерб, оплатите сыновью кровь. Английское правительство жутко обрадовалось этому иску и превратило его в серьезный аргумент в пропагандистской борьбе с Россией. Вы, мол, большевики, убили ни за что ни про что сына Великой Британии. Платите!
В ответ на это российский нарком иностранных дел Георгий Чичерин сказал: “Обнародуйте расстрел бакинских комиссаров. Англичанам до веку от него не отмыться”. Может, и не точно такими словами он выразился, но дело тут не в точности, а в сути. А суть подобных изречений такова: если тебе через забор перекинули дохлую кошку, хватай тут же свою дохлую и бросай в обратном направлении.
Так и в наши дни. В прошлом году мир буквально был потрясен, узнав о марше старых латвийских фашистов по рижским улицам. Свободно, нагло старые националисты-каратели шествовали по латвийской столице, и ни местные городские, ни державные власти не предприняли ничего, чтобы урезонить старых палачей-легионеров. Они, власти, предприняли другое.
Срочно был найден старый партизан Василий Кононов, который сражался в годы Великой Отечественной войны против гитлеровских оккупантов и, естественно, против их прислужников из местных латышей. За Василием Кононовым числился расстрел нескольких местных коллаборационистов, и его спустя десятилетия арестовали и посадили в тюрьму. В цивилизованных странах Запада стали недоумевать: во всем мире ищут и предают суду бывших фашистов, а в Латвии тех, кто сражался с ними.
В общем, власти Латвии попали в мышеловку, которую готовили для других, и как из нее выбраться, гадали несколько месяцев. Выход, кажется, нашел президент Латвии Гунтис Улманис: чтобы разрядить обстановку и выбраться из мышеловки, надо искать пути примирения латышских легионеров, воевавших на стороне Гитлера, и красных партизан, сражавшихся против них. Так сказать, надо смешать кровь, пролитую одними, и кровь, пролитую другими, для вящей важности вытряхнув смесь, и проблема противостояния таким образом будет решена. Такой мудрый соломоновский подход к поистине тяжелой, сложной проблеме в массе своей не удовлетворяет, насколько можно судить по сведениям из Латвии, ни легионеров, ни их противников. Кровь не смешивается, они не хотят кровосмешения. Однако так думают далеко не все.
Вилис Самсонс – председатель Общества ветеранов 130-го латышского стрелкового корпуса Красной Армии и Латышской партизанской бригады, воевавшей на стороне антигитлеровской коалиции, и председатель Латвийского общества национальных воинов Николай Романовский обратились к Гунтису Улманису с предложением уравнять обе стороны, считать ту и другую не виновной в старых военных “прегрешениях”. Те, мол, и те виноваты, а потому и безвинны. Это обращение было как нельзя кстати, оно и привело президента к названному выше соломонову решению.
Ну, да шут с ним, Гунтисом Улманисом, который говорит по поводу рассказанной мною истории то одно, то другое. Что по этому поводу думает сам Василий Кононов, старый красный партизан, сидящий в латвийской тюрьме.
“Мне нравится подход Улманиса, то, что он хочет уравнять обе стороны и выслушал позиции Вилиса Самсонса, председателя Общества ветеранов 130-го латышского стрелкового корпуса Красной армии и латышской партизанской бригады, воевавшей на стороне антигитлеровской коалиции, и Николая Романовского, председателя Латвийского общества национальных воинов. В конце концов мне стало нравиться. Он хочет, чтобы было примирение, уравнение и особенно чтобы было понимание”, – сказал в разговоре с журналистами в тюрьме Василий Кононов.
Красный партизан считает, что наиболее подходящим днем для поминовения павших по обе стороны фронта солдат является День разгрома нацизма и памяти жертв второй мировой войны –8 мая, поскольку его отмечает Запад. “И чтобы эти остроязычные умы успокоились! В конце концов, если мы не договоримся, то договорятся наши сыновья и наши внучки. Я верю в то, что однажды в Латвии будет мир”,– сказал Кононов по поводу возможностей примирения.
Старый партизан уверен, что к этой теме нельзя подходить упрощенно. У него у самого дядя был легионером. “Что он понимал? Его призвали в легион, доставили на фронт и показали, куда стрелять, на какой стороне враг, но что это за враг...Это очень сложно, просто так нельзя подходить: вы были там, а вы были там, вы теперь всю жизнь будете врагами. Но это не так! Я не враг своему дяде, и он мне не враг”,– сказал В.Кононов.
Вместе с тем Василий Кононов помнит такой эпизод из былых боев с гитлеровцами. В одном из сражений с ними был ранен красный партизан Имантс Судмалис. Он стал что-то кричать по-латышски Вилису Самсонсу. И вдруг шуцманы всполошились и спрашивают: “Что там такое, это же латыши? В кого мы стреляли?” И остановились, перестали стрелять...”
Можно только догадываться, что хотел сказать старый красный партизан, вспоминая этот старый эпизод. А, может, просто вспомнил: то, что было, то было...

Ян ИВАНОВ