НА СИБИРСКОЙ ЗЕМЛЕ, ПОД АЛТАЙСКИМ СОЛНЦЕМ... На вопросы “ПРАВДЫ” — Интернет” отвечает глава администрации Алтайского края Александр СУРИКОВ.

— На Руси говорят: что ни город, то норов. У Алтая тоже есть особенности?
— Многие ли знают, что Алтай не только расположен на одной параллели с Крымом, но и, как в Крыму, здесь растут дыни, арбузы, виноград, хотя зима и лето в этом уголке Сибири далеко не крымские. Может быть, этому способствует схожий рельеф местности, степи у нас соседствуют с горами, есть к тому же полупустыни, леса, тайга. На Алтае свыше десяти тысяч водоемов, из которых главной считается Обь, однако климат, как и в Крыму, засушливый. Алтай, пожалуй, самый благодатный уголок Сибири — растут практически все виды овощей, фруктов, ягод, которыми обеспечиваем себя не только за счет приусадебных участков, но и сохранившихся садоводческих хозяйств. Выращивается черноплодная рябина, облепиха, вишня, ведется их промышленная переработка.
— Однако главной культурой остается пшеница?
— Особенности климата и почв Алтая таковы, что это, наверное, единственная территория России, где растет высококачественное продовольственное зерно, без которого не испечь ни вкусного хлеба, не сделать качественных макаронных изделий.
— Поставки Алтая уменьшились из-за падения производства. Можно ли его по-прежнему считать житницей России, а агропромышленный комплекс - лицом края?
— Зерном Алтай, как и прежде, обеспечивает все регионы Сибири, Дальнего Востока и российского Севера. К традиционным ресурсам относятся также молоко, мясо, частично картофель. Сельскохозяйственным трудом заняты половина всех жителей Алтая, а сельские районы занимают большую часть края — городских районов двенадцать, сельских — шестьдесят и в них насчитывается почти 2200 населенных пунктов. А так как сельчане зарабатывают намного меньше работников промышленности и бюджетной сферы, и таково, думаю, положение по всей России, то меры социальной защиты по отношению к сельским товаропроизводителям следует провести по всей России безотлагательно, решительно и энергично. Это будет выгодно всем: сельчанам — они получат средства для развития производства, субъектам Федерации — появится новая налогооблагаемая база, которая даст дополнительный прирост поступлений в общую государственную казну.
— Как живется людям в самом благодатном уголке Сибири?
— Трудно, уровень заработной платы на Алтае один из самых невысоких, а в сельском хозяйстве, как в среднем по России, — 350 рублей. Так как сельские товаропроизводители не платят налогов (освобождены законом), а переработка, облагаемая налогом, в наших селах почти отсутствуют (в результате прежней политики в отношении Алтая), то, значит, и доходы края оставляют желать лучшего. Только представьте — 81 процент российских хозяйств сегодня убыточны. Неужели все их нужно считать обанкротившимися и таким образом изъять из российской экономики аграрный сектор? В Алтайском крае уровень убыточных хозяйств примерно тот же, что в среднем по России. Их благосостояние не связано с определенными формами собственности, вынуждены даже признать, что в оставшихся совхозах и колхозах положение лучше, чем у фермеров и в товариществах. Прежде всего потому, что у тружеников сохранилась дисциплина, а у руководителей нет оголтелого, в ущерб коллективу, но в пользу себе, стремления к коммерческому переделу.
На 1 миллион 300 тысяч работающего населения Алтая приходится более двух процентов зарегистрированных безработных - значительно ниже общероссийских данных. Наверное, потому, что много скрытой безработицы как в сельском, так и промышленном секторе. Иначе бы российские показатели, наверное, у нас были перекрыты, даже несмотря на то, что уровень безработицы в прошлом году пошел на спад. Краевые власти упростили налогообложение предпринимателей, что, во-первых, вывело часть теневиков из нелегального товарооборота и обеспечило бюджету дополнительные поступления, а во-вторых, в результате приобретения патента на деятельность легализовались рабочие места, за год — пятнадцать с половиной тысяч.
— Существенно это сказалось на бюджете и росте объемов производства?
— Если учесть, что за 1992-1996 годы, когда Алтай без корректировки на местные условия шел ускоренным маршем реформ и падение промышленного производства достигло двух третей, а сельскохозяйственного — четверти, то дополнительное введение частного сектора не могло существенно изменить положение, во всяком случае за тот год, что у власти края находятся новые руководители.
— Что как губернатор вы определили главной задачей?
— Предстоит решить комплекс задач и переломить негативные тенденции в производственной, бюджетно-финансовой и социальной сферах. Определены среднесрочные и стратегические ориентиры развития Алтая, задействованы 10 крупных отраслевых и межотраслевых программ, реализация которых, надеемся, повысит поступления в краевой бюджет.
— Сегодня они не велики?
— Свыше 40 процентов расходуемых средств Алтай получает из федерального Центра. Другая, большая часть наших средств — краевой консолидированный бюджет пошел в рост и составляет 5,8 миллиарда новых рублей. В прошлом году он вырос на 10 процентов, за первый квартал нынешнего года к уровню прошлого года уже составляет 118 процентов. Поступления обеспечивают, несмотря на спад, крупные и средние промышленные предприятия. Хотя доля их в бюджете уменьшилась, тем не менее составляет 45 процентов. Доля же сельского хозяйства — 5 процентов. Постепенно увеличиваются поступления от малого бизнеса, и эту работу мы намерены продолжить, чтобы вытащить на свет ту налоговую базу, которая пока остается в тени.
— Можно ли сказать, что вы постепенно выйдете из числа дотируемых субъектов Федерации?
— В прошлом году зависимость Алтайского края от федерального бюджета уменьшилась на 3 процента, в этом сократится еще на 4-5 процента. Но это не решает проблемы. Не все может сделать отдельно взятый регион.
— За счет чего Алтай выйдет на самообеспечение?
— Прежде всего серьезнейшим образом пересмотреть систему денежных потоков по стране. Если посмотреть, сколько Алтай отдает Центру и сколько впоследствии получает, то очевидна нецелесообразность двусторонних потоков денег — сначала в Москву, а потом назад в региональный центр, где этот процесс, но в миниобъеме, копируется на местном уровне. Алтай, например, в прошлом году перечислил только по налоговым платежам и таможенным пошлинам почти 2 триллиона рублей, а из Центра получили 1,7 триллиона. Так что при нормальном денежном потоке Алтай не будет относиться к числу дотационных. А если на федеральном уровне будет установлен и разумный подход к сельскому хозяйству, то тем более. Одна из несуразностей на Алтае особенно заметна. Не должна, считаю, половина хозяйств находиться в теневой экономике — а к ним относятся все личные подворья граждан, в отношении которых возник сегодня правовой вакуум, нежелательный потому, что личные подворья за последние годы значительно выросли и производством, подчас крупным, занимаются вне прав и ответственности. Не стоит, к примеру, обольщаться тем, что на Алтае самое большое в России дойное стадо, так как только половина его находится на виду, другая в тени — в личном секторе, о котором как бы никто не знает. На самом же деле личные подворья — крупнейшие производители товарных ресурсов. Не вступая в к конктрактно-договорные отношения с коллективными хозяйствами, инфрастуктурой которых они пользуются, никак не стыкуясь с государством, считается, что работники личных подворий лишены рабочих мест, а следовательно и справедливо заработанной пенсии. Поэтому, с одной стороны, эту часть населения предстоит вывести из теневой экономики, а с другой — помочь, чтобы они реально увеличили производство сельскохозяйственной продукции и уменьшили продовольственную зависимость России от Запада. Когда эту задачу осознают на федеральном уровне и решатся на аграрную реформу, тогда такие территории, как Алтайский край и другие крупнейшие в России производители продуктов питания, сыграют свою роль не только в укреплении региона, но и государства в целом.
— Свое слово, наверное, должна будет сказать и промышленность?
— Алтайский край из числа немногих российских регионов, который в структуре экспорта сохранил почти 40 процентов машиностроительной продукции, идущей в страны дальнего зарубежья. К сожалению, сил у края нет, чтобы увеличить экспортные поставки, спрос на которые повышается. Обычно возрождение промышленности связывается с инвестициями, и справедливо. Их объем в крае составил в прошлом году 663 миллиона новых рублей. Для движения товаров на рынки соседних регионов заключено свыше 30 соглашений. Открыты представительства края в Германии и на Кипре, проведены переговоры о поставке оборудования, готовой продукции и технологий в ряд стран Латинской Америки. Бесспорно, эти меры замедлили спад промышленности до 7,5 процента против 16,6 процента в 1996 году. Но не на этом я хочу заострить внимание, а на том, что мешает инвестициям. В сознании большинства наших соотечественников они связаны только с иностранным капиталом. Это потому, что полностью отсутствуют условия для внутренних инвестиций. В марте мне удалось побывать в Давосе, где слушал сказки с баснями о том, что будет в каком-то 2005 году. Понял: жить будем хорошо, по колено — в золоте, по локоть — в серебре. Не мог только сообразить: откуда что возьмется? Деньги, даже честно заработанные, из России утекают, потому что для их внутреннего размещения нет условий. Высоки процентные ставки по рефинансированию кредита, выдаваемого Центральным банком, и обслуживанию облигаций в бюджете, завышена и роль государства на рынке внутренних заимствований через ГКО. У держателей денег есть только одно желание — крупнее заработать на них и снова поспекулировать. Производство же быстро таких доходов, как банковская ставка 35-40 процентов, не дает, но то, что это долговременный и надежный вклад, мы в России никак не сообразим. Вот и получается, что наша экономика работает на олигархов (из-за этого, наверное, и произошел (частично) последний правительственный кризис), крупнейшим держателям денег выгодно такое состояние государства, когда деньги делают деньги. Говорить же о внешних инвестициях — пустые хлопоты, и мы этим занимаемся, в том числе на Алтае. Мы работаем с крупнейшим в арабском мире Федеральным банком Ближнего Востока и банками, расположенными в оффшорной зоне Кипра. На основе крупных инвестиций (свыше миллиарда долларов) создали две компании по строительству газотурбинной станции и разработке цветных металлов. Эти проекты, надеемся, продвинут вперед экономику края.
— Может регион в одиночку переломить негативную ситуацию, созданную государством в целом?
— Во всяком случае мы всерьез думаем о том, как выстроить инвестиционные схемы внутри государства и края, и их, конечно, ни от кого не утаим. Пока же на своем уровне готовы пойти на то, чтобы расходы по процентной ставке взять на краевой бюджет, а кредит, почти беспроцентный, выпустить жителям, чтобы они обзавелись квартирами и домами. Задача обеспечения населения жильем ставилась многими правительствами и ни одним не доводилась до конца. Мы для себя эту задачу поставили на региональном уровне. Регионы всегда исправляли ошибки Центра. Исправляют и сейчас перекосы, в результате которых вся Россия превратилась в несамообеспечивающуюся. С 1992 года стало ясно, что курса реформ нет. Его нет и сегодня: одно действие Центра противоречит другому. А на местах руководители глаза в глаза встречаются с людьми и знают их истинные проблемы. Из них выбираются главные на текущий момент и решаются регионами в силу возможностей. Алтайский край наметил — не снижение жизненного уровня, потому что все остальное — инструментарий на пути улучшения жизни людей. Пока, возможно, не очень зримо мы идем в этом направлении, и статистика впервые за последние семь лет свидетельствует: смертность у нас снизилась, рождаемость возросла. Хорошо бы и наверху усвоили этот лозунг, чтобы наша страна не стала обществом стариков и Российское государство не оказалось за кулисами мировой арены.