“Где дремлют Сороти студеной гостеприимные струи”

На псковской земле, где чудеса, где леший бродит, я появился на свет. Но как редки встречи с ней, и взволновался весь, когда вновь увидел родные взгорья, на которых столетья назад шумели сплошь дубравы. Отчизна моя. И точно разбуженная птица вскрикнуло сердце от счастья взойти “на брег зеленый, где дремлют Сороти студеной гостеприимные струи...” И потянуло на камни Святогорского монастыря отбить поклон могиле певца земли набатной. Здесь, на родовом кладбище, Пушкин похоронил в 1836 году свою мать и в тот же приезд уплатил в монастырскую казну “десять рублей серебром”, приобретя тут место и для себя.

И хоть бесчувственному телу
Равно повсюду истлевать,
Но ближе к милому пределу
Мне все б хотелось почивать.

Творец слова, он каждой своей строчкой создавал явление, вот не было и нет, сравненья ради, под стать ему поэта. Взлетают со страниц, живут со мною рядом, а аист, что кружит над Тригорским, не в нем ль та строчка, что ищем мы в его недоговоренностях и точках. Ну, прямо сказка. Но он же мне их столько подарил, и почему б не быть еще одной.

У нас есть Пушкин — и чувство принадлежности к его земле полнит душу и гордостью, и болью за безвозвратно потерянное на ней, и ответственностью за судьбу заповеди: “Там русский дух, там Русью пахнет”.

Сильна ли Русь? Война и мор
Ее, беснуясь, потрясали —
Смотрите ж: все стоит она!

Прямо-таки неохватная гордость к земле тысячелетней веры. Вот у кого силы искать, вот чьи молитвенно читать строки!

Я приехал на Пушкинский праздник поэзии, уже XXXII, посвященный 200-летию со дня рождения гения земли русской. Торжества, обращенные к великой дате, начались на Псковщине в областном драматическом театре имени А.С. Пушкина.

Но прежде, чем помчаться на главное место действа, в Михайловское и Тригорское, я встретился с заместителем директора генеральной дирекции “Псковреконструкция” И.И. Лагутиным и попросил его рассказать о подготовке музея-заповедника А.С. Пушкина к знаменательному событию.

— Вы не узнаете Тригорское, — начал Игорь Иванович, — мы только что сдали его Государственной приемной комиссии после реставрации. Пожалуй, впервые в России реставрация музейной усадьбы — особо важного объекта истории и культуры — велась во взаимодействии большого количества специалистов самых разных направлений. Усадьба оснащена теперь всеми инженерными коммуникациями, обновили почти погибший сад, почистили пруды, кстати, к ним прибавился еще один, третий. Он был высохшим и заросшим, а нашли мы его и восстановили по обнаруженному, датированному 1847 годом плану парка. В Михайловском тоже объявился новый пруд.

— В последний раз, когда я был здесь, меня удручил запущенный лес.

— Лес вытеснил культурные насаждения, и парка как такового практически не стало. Помните, аллеи вели в никуда, закрылись все дали, а и они в Тригорском — не наглядишься. Потерялось ощущение простора, дом Осиповых-Вольф приобрел вид сарая, но теперь-то он выглядит барственно. От всех, кому дороги места, связанные с именем Пушкина, хочу сердечно поблагодарить парковеда профессора Валентину Александровну Огольцову. Сколько же она отдала сил, чтобы вернуть усадьбе прежний вид. А ведь тут кругом глина, до пятнадцати метров вглубь, все ползет...

Ансамбль усадьбы пополнился двумя флигелями — мы находили фундаменты исчезнувших строений. Во время Великой Отечественной через заповедник — Михайловское, Савкину Горку, Тригорское — пролегла немецкая оборонительная линия “Пантера”. Пушкинская земля “воевала” до июля сорок четвертого. Вековые деревья пошли на строительство дзотов, дотов, блиндажей, окопов.

— Помнится, дом в Тригорском был покрыт щепой. Чем заменили ее?

— Щепой, осиновой, самой что ни на есть лучшей. Нашли щеподрала в Печерском районе, умелец. А на баньке восстановили соломенную кровлю. Специальную делянку ржи завели, косили вручную. Печи клала “Гильдия мастеров” из Санкт-Петербурга. Все экспонаты реставрировали специалисты Государственного исторического музея.

На строительство шла лишь отменная древесина, забраковывали ее до восьмидесяти процентов. Чтобы, как говорится, без сучка и задоринки.

— А что в Михайловском?

— К 200-летию и там все обновили. А пока сделали новую эстраду, такой, какой она была здесь век назад. В Бугрове поставили мельницу, где она и находилась прежде.

А в четверг “туда, туда, друзья мои!”. В Тригорское. Сто с лишним километров позади, и открывается удивительный вид: причудливо петляет Сороть и, кажется, в открытых далях сейчас увижу Пушкина, летящего на коне к друзьям. Впрочем, он любил появляться незаметно. Влезал в окно — и вот он я, вносил переполох среди девиц и требовал варенье от Прасковьи Александровны Осиповой, читал стихи и предавался озорным забавам.

Золотое время пушкинской поэзии! “Цыганы”, “Граф Нулин”, “Борис Годунов”, центральные главы романа “Евгений Онегин”, десятки лирических стихотворений... Он учит видеть, чувствовать, любить, думать. “...Здесь (на псковской земле) ум Пушкина развернулся не на шутку, мысли его созрели, душа прощалась, и он в своих творениях вознесся до высоты, которой еще не достигал” (из письма П.А. Вяземского к А.И. Тургеневу).

Раздайтесь плечи и прояснись мой взор. А вот и дуб, где кот ученый все ходит по цепи кругом. И не здесь ли заплутавший возница остановил возок, на котором лежал мертвый поэт. Не получилось сразу выехать, как было наказано, к Святогорскому монастырю, и только благодаря этому ей удалось проститься с ним — Осиповой.

Владимир ЧЕРТКОВ.
Спец. корр. “ПРАВДЫ” — Интернет”.
Псковская область.