Борис Кагарлицкий. СНОБИСТСКАЯ АЛЬТЕРНАТИВА

Недавно мне в почтовый ящик бросили газету «Московская альтернатива». Она была напечатана на роскошной бумаге, с цветом и большим количеством фотографий – все сплошь портреты авторов. На первой полосе – портрет Сергея Киреенко. Судя по всему, противники Лужкова начали свою избирательную кампанию.
До сих пор мне в ящик бросали лишь серенькие газетки местного начальства и столь же невыразительную газетку лужковского «Отечества». Невнятное оформление и плохая бумага невольно заставляли задуматься о малоприятной альтернативе: либо московского начальства так плохо с деньгами, либо все уже украли? Зато газета Киреенко не оставляет никаких сомнений. У кандидата в мэры денег очень много. О том, откуда эти деньги берутся, в газете ни слова, но при некоторой сообразительности догадаться можно. На первой полосе интервью Киреенко, который рассказывает о том, какой он хороший. Обещает все изменить в Москве к лучшему, если ему дадут реализовать «конструктивную» альтернативу. Главная «конструктивная» идея – проводить в Москве день города не как казенное мероприятие, а открыто, чтобы все, кто хотел (точнее, те, у кого есть большие деньги), могли бы собственные мероприятия устраивать. Надо провести слет фанатов Пелевина и «маленький фестиваль сокса». Ладно, Пелевина я читал, но что такое сокс? Видимо я очень отстал от жизни, только боюсь 90% москвичей отстали еще больше: они и про Пелевина не слышали.
Еще, как я понял из газеты, теперь можно позвонить по номеру 201-86-03 и сказать все, что вы думаете про мэрию, Лужкова и вообще про порядки в городе. Это что-то вроде «телефона доверия» или чучела начальника в японской фирме. Позвонил, излил свои беды помощнику Киреенко и как-то на душе спокойней стало… Сам Киреенко, похоже, целыми днями только и делает, что читает эту книгу жалоб и предложений, которую для него записывают добросовестные секретари. И он очень счастлив – люди постоянно делятся «конструктивными идеями». Жаль только, не сказал – какими… На той же первой полосе статья Александра Тимофеевского, который, как мы узнаем из анонса, до 1997 года работал «идеологом» в газете «Коммерсант». Раньше я почему-то думал, что идеологи сидят в ЦК КПСС и других подобных организациях, а в газетах все больше редактора, корреспонденты, обозреватели. Видимо, опять от жизни отстал … Тимофеевский жалуется, что Москва хуже Парижа. Она «велика и даже очень, но это не метрополия, как Нью-Йорк или Париж». Что сие значит? После минутного размышления понимаю, что идеолог просто перепутал слова. Он хотел, видимо, написать то ли «метрополис», то ли «мегаполис». Потому что «метрополия» как раз значит «центр», «столица» (по отношению к периферии, колониям, провинциям). Уж в этом смысле Москва никак не хуже Нью-Йорка. Но зачем придираться к словам? Главное – глубина мысли! Оказывается, самое плохое в нашем городе то, «что в Москве есть центр, а в современной метрополии его ни за что не вычислишь». Что значит, в Париже нет центра? Географически центр Парижа (Риволи, Сите, Латинский квартал, Марэ) или центр Нью-Йорка (от Бруклин Хйтс до 50-х улиц на Манхеттене) занимают примерно то же пространство, что и центр Москвы (территория внутри Садового кольца, ось Тверской до Белорусского вокзала). У нас, правда, есть Красная площадь, вызывающая у идеолога прямо-таки отвращение. Действительно – главная площадь страны, совершенный символ централизации. Но что поделать, если так все европейские города построены. Город строится либо вокруг замка, либо вокруг собора. В том же Париже исторический центр – рядом с Нотр Дам на Сите. В Вене площадь вокруг собора св. Стефана (там даже остановка метро называется отвратительно: «Центр»). Правда, в том же Париже с XIX века есть и другое место, специально построенное, чтобы воплотить идею централизации и порядка – Площадь звезды с Триумфальной аркой и расходящимися во все стороны лучами-бульварами.
Но все же Париж, Вена и Нью-Йорк – города демократические, а наш город – тоталитарный. «В закрытом городе только красная площадь, в открытом – любых цветов». До сих пор я, бедный, считал, что «Красная» в данном случае значит «красивая». Неужели какие-то злодеи в допетровской Москве специально так двусмысленно назвали площадь, чтобы облегчить приход к власти большевиков? Нет, Тимофеевский имел в виду другое: в Нью-Йорке есть китайский квартал, а в Москве – нет. А где у нас арабские пригороды, как в Париже? И почему на улицах мало негров?! «Тут уж ничего не попишешь, нынче это первый признак «европеизма»: чем больше «черных», тем цивилизованнее выглядит город». Милый, конечно, парадокс, только критерий несколько странный. Нью-Йорк, Лондон, Париж – действительно «многоцветны», многокультурны. Рим, Стокгольм, Вена и Восточный Берлин – «белые», причем даже в большей мере, чем Москва. Один из моих американских друзей даже жаловался, что чувствует себя в Европе неуютно: без негров и китайцев на улицах ему чего-то не хватает.
Если говорить серьезно, то одно дело – осуждать расистские выходки столичной милиции, а другое – утверждать, что Москва не будет полноценным европейским городом до тех пор, пока там не появится китайский квартал. Кстати, откуда эти кварталы берутся в Париже, Лондоне или Нью-Йорке? Бывшие столицы колониальных империй привлекают выходцев из бывших колоний. В Вене полно ассимилировавшихся чехов, в Москве – азербайджанцев. Китайцам-то откуда взяться? Из Порт-Артура, что ли?
Нью-Йорк – вообще город эмигрантов. Первыми пришли ирландцы, итальянцы, евреи, затем негры с юга, наконец китайцы, индусы и советские. Люди перебираются в центры мировой системы, спасаясь от нужды, преследований, войн, диктатуры. В Москву пока перебираются из других регионов бывшего СССР. Из Китая и Африки сюда бежать неудобно. Но нет сомнений, что чем больше будет бедствий в разных частях света, тем больше у нас окажется «разноцветных» иностранцев. Еще несколько хороших войн в Азии и две три массовые резни в Африке и мы получим новый приток беженцев из дальнего зарубежья. Тогда Тимофеевский будет совершенно счастлив. Логика Тимофеевского понятна. Как и подобает современному политкорректному либералу, он хочет, чтобы его обслуживали люди разного цвета, предлагая ему услуги на любой вкус – «там турок товар выложил», тут «китаец суп разливает». Никакой другой роли этим людям не предусмотрено. Увы, пока приходится обходиться русскими, украинцами и азербайджанцами. Они тоже могут разливать суп для Тимофеевского.
Либеральная мечта о многоцветном городе осуществится, если будет выполнено два требования – отмена прописки-регистрации и введение частной собственности на землю. Причем здесь негры и китайцы я, убей меня бог, не понимаю. Им вообще-то нужна не прописка, а виза, и сам же Тимофеевский предлагает им не недвижимость скупать, а суп разливать. Скупать землю в столице, надо полагать, все же будут не беженцы из Конго, а более состоятельные господа, которые и финансируют «Московскую альтернативу». Статья Тимофеевского об одноцветности и «закрытости» столицы дополняется материалом Сергея Тетерина, открывшего в Интернете дискуссию на тему «За что мы не любим Маскву». Буква «А» в названии столицы должна подчеркнуть неприязнь провинциалов к московскому «аканью». Провели голосование. Итог: провинциалам не нравится «сверхнаглый паразитизм в отношении регионов». Как говорится, чтоб это нам сказать, не стоило вставать из гроба! Тетерин совершенно искренне убежден, что без его сайта ни москвичи бы ни за что не узнали, что в провинции «зажравшуюся» столицу терпеть не могут, ни провинциалы бы не разобрались, чем им Москва не нравится. А теперь есть его сайт – «он открывает глаза».
В Москве по-свински обращаются с провинциалами, в Париже и Лондоне – с иностранцами, которые приехали работать, а не тратить деньги в пятизвездочных отелях. Негры и арабы в Париже расскажут про местную полицию такие истории, что московская милиция покажется на этом фоне вполне «европейской». В Нью-Йорке в среднем раз в год какого-нибудь негра-эмигранта полицейские убивают на улице просто так. У нас в Москве, по крайней мере, провинциалов не расстреливают на улицах… В Москве не поселиться без прописки, в Париж не поедешь без визы. Все просто. Дело не в хамстве, а в системе. Капитализм – система иерархическая. Запад в этой системе стоит выше России, Москва – выше провинции. Капитал стремится к централизации, тот, кто контролирует капитал, может давить тех у кого его нет.
Коррупция, на которую сетуют деятели «Московской альтернативы» тоже имеет системную природу. Чем беднее общество, тем больше власти у чиновника. Провозгласив частный интерес высшей ценностью, наши либералы недоумевают: почему бюрократы поняли это слишком буквально?
Бороться с системой и даже реформировать ее «Московская альтернатива» не собирается. Они хотят, чтобы Москва по прежнему аккумулировала капитал, но чтобы милиция здесь вежливо разговаривала с иногородними, а чиновники не брали взяток. Но как быть, например, если ради комфорта наших же милых либералов та же самая полиция должна сдерживать наплыв арабских эмигрантов в Париж, а русских «лимитчиков» в Москву? Тут не до хороших манер. Поручаешь людям свинскую работу, а потом удивляешься, почему они ведут себя как свиньи.
Кстати, коррупция в Москве, отнюдь не лишена функционального смысла. Это реальный механизм принятия решений. И он работает. Уберите коррупцию и все развалится. Разумеется, это не значит, будто все надо оставить по-старому. Просто без системных сдвигов никакие анти-коррупционные кампании ничего не дадут. Впрочем, нет, они могут сделать положение еще хуже. Например, они могут закончиться ростом коррупции.
Создатели газеты увлечены Интернетом. Они открыли сайт «Московской альтернативы» и радостно сообщают – его посещают чаще, чем сайт московской мэрии. Достижение, прямо скажем, не великое, учитывая, что официозные сайты вообще не самые посещаемые. Призвав посетителей своего сайта голосовать, «Московская альтернатива» радостно обнаружила, что большинство из них не любит московскую мэрию (неожиданно, не правда ли?). Собрав около сотни отзывов, организаторы голосования почувствовали, похоже, искреннюю радость: народ с нами!
Газету делают люди, которые читают Пелевина, играют в сокс, бродят от нечего делать по Интернету и часто ездят в Париж (другое дело, много ли они там понимают). Другой вопрос – для кого они пишут? Почитав газету, можно придти к выводу, что игроки в сокс и фанаты Пелевина составляют большинство населения столицы. Беда в том, что у среднего московского обывателя подобное издание может вызвать лишь смесь недоумения и раздражения.
Обыватель далеко не всегда прав, но самодовольный снобизм еще хуже обывательской ограниченности. Точнее он представляет собой ее наиболее изощренную форму.
Деятели «Московской альтернативы», похоже, мало интересуются городом, который они обещают реформировать. Их больше интересует собственная персона. Москва для них не столько родной город, сколько место, где за их деньги им предоставляются те или иные услуги. В Париже – лучше. А деньги на поездки в Париж обеспечат спонсоры, которым достанется собственность на землю. Впрочем, скорее всего, точно так же отчужденно и, в сущности, высокомерно, относятся эти милые люди и к Парижу. Особенность русского западника в полном отсутствии интереса к проблемам, с которыми сталкивается на большинство обычных людей на Западе. Эти люди им равно неинтересны, как и такая же точно «чернь» в «родной» России. Лужковская команда имеет концепцию развития для Москвы и России. Это корпоративизм, сращивание частного бизнеса с государством под покровительством вождя и его чиновников. Перспектива малоприятная. Но «Московская альтернатива» вообще никакой стратегии и перспективы предложить не может.
Вопреки лужковской пропаганде, недовольство местной власти в столице достаточно велико. И оно будет расти. Но достаточно прочитать один номер газеты Сергея Киреенко, чтобы понять: господа из «Московской альтернативы» ничего общего с социальным протестом не имеют. Трудно представить себе сытых снобов, возглавляющих демонстрацию обездоленных пенсионеров, малоимущих, низкооплачиваемых рабочих. Они предпочитают виртуальные тусовки на собственном сайте. Вряд ли можно представить себе обедневшую московскую интеллигенцию, которую сможет убедить самодовольная болтовня сытых господ, сетующих на то, что их собственный город чем-то непохож на другие европейские столицы. Кстати, на заметку либералам: почему они считают, что непохожесть это всегда плохо? Откуда такое стремление всех «обустроить» на один манер?
У Лужкова много проблем, но, похоже, назвав Киреенко слабым противником он был прав. Какова бы ни была социальная напряженность в столице, до тех пор, пока оппозиция представлена «Московской альтернативой» Лужков может спать спокойно.