Сергей Станкевич: Не расстанусь с комсомольским капиталом

Формула “Вор должен сидеть в тюрьме”, принадлежащая главному герою фильма “Место встречи изменить нельзя”, нравится всем. Кроме тех, разумеется, кого хотят отправить на отсидку.

Вот и Сергей Станкевич, бывший заместитель первого мэра Москвы Гавриила Попова, бывший советник президента России, бывший активист “Демократической России” и прочая, прочая, прочая, легко отбив кавалерийский наскок Генпрокуратуры РФ, продолжает в Польше шумную кампанию по своей уголовной, политической и моральной реабилитации. Чуть не ежедневно дает он интервью газетам и журналам, радио и ТВ.

Лейтмотив всех выступлений один:

“Меня оклеветали политические противники, никакой взятки за концерт на Васильевском спуске я не брал и ни в чем таком вообще не замешан”.

Генпрокуратура обвинила Станкевича в присвоении 10 тысяч долларов. Между тем за ним числятся дела покруче и похлеще.

Комплекс зданий канувшего в Лету ЦК ВЛКСМ по улице Маросейке, 3/7 (ранее улица Богдана Хмельницкого) впечатляет и сейчас, хотя его расприхватизировали, растащили и неоднократно продали-перепродали. В августе 1991 года здесь появилась вывеска: “Общественно-политический центр демократических движений”.

Жизнь кипела и бурлила не хуже, чем при комсомольцах: деловые ребята с папками сновали туда-сюда, в подъезды постоянно подвозили мебель и компьютеры, потом вывозили и снова завозили (уже другие люди и иные организации). Из-за обилия автомобилей на стоянках и тротуарах иногда не могли пробиться по своему маршруту троллейбусы. Машины были сплошь иномарки, однако проходящий мимо люд не удивлялся. Мол, демократы победили, пересели на “мерседесы”, удивляться нечему.

Так длилось два года. Но в один из дней по этажам и коридорам комплекса пополз тревожный шепоток: “Атас! Проверка!” Бригада Главного городского контрольного управления мэра Москвы прибыла, чтобы проверить целесообразность использования помещений общей площадью почти в 10 тысяч квадратных метров. Почти всех обитателей удалось застать на месте. Драпануть, закрыв двери на несколько замков, успели немногие, и в их числе — директор центра, советник президента РФ по вопросам молодежной политики Станкевич Сергей Борисович, будущий фигурант уголовного дела о взяточничестве, которое со скрипом, нехотя и совсем по другому поводу возбудит спустя пять лет Генпрокуратура России.

Пояснение первое. В так называемом “Демдвижении” Станкевич изначально был одной из самых заметных фигур. Вообще-то конкретной работы за ним не замечали, но при Сахарове, Ельцине и особенно Попове он вертелся постоянно угодливым и вечно улыбающимся хвостом. Появился он невесть откуда. Лидеры митингового движения вырвали бы у себя все волосы, знай они предыдущий политический ход “верного Сережи”. Был этот ход циничным, как и все, что делал этот прилизанный и картавящий вечный юноша. Зимой 1988 года Севастопольский райком КПСС получил объемистую, страниц на пятьдесят записку “О внедрении партийных комитетов в неформальные движения с целью их разложения изнутри”.

Автором был... Ну-ну, догадались? Безвестный научный сотрудник заштатного НИИ Станкевич С.Б. (подпись свою он вывел на полстраницы, завершив ее красивым крючком).

Тогдашний первый секретарь РК наложил на эпохальный труд резолюцию: “Партийные комитеты — не шпионские центры. Прошу отдел пропаганды не связываться с нечистоплотными людьми”. Через два месяца Станкевич стоял на митинговой трибуне в Лужниках и даже получил слово “от имени демократической научной молодежи”....

Отчего же всполошились, встречая контролеров из ГГКУ мэра Москвы, незаконнорожденные наследники ЦК ВЛКСМ? Почему старательно прятался от них сам г-н директор? Что — коммунисты там собрались, что ли? Да нет же. Не было здесь никаких общественно-политических движений, партий и организаций. Во всех комнатах и кабинетах, разделенных зачастую новыми перегородками, трудились, не покладая загребущих потных рук, десятки и десятки коммерческих фирм — российских, из дальнего и ближнего зарубежья. Невесть как затесалось между ними посольство Нагорного Карабаха.Все коммерсанты, особенно западные, платили за каждый квадратный метр аренды сумасшедшие деньги, помещения с видом на Кремль и главный флаг России на здании бывшего Верховного Совета СССР шли и вовсе по невероятной цене.

Контролеры терпеливо расспрашивали арендаторов, кто из них, кому и сколько платил. Все нити сходились к Станкевичу. Никаких внятных пояснений проверяющим он не дал, да и давать, похоже, не собирался. “Я советник президента, — отрезал Сергей Борисович. — Если он спросит, ему и поясню”.

Пояснение второе. Здания ЦК ВЛКСМ Сергей Станкевич получил в полное бесконтрольное распоряжение 23 августа 1991 года — так зафиксировано в разрешительных документах. На всех бумагах стоит нетвердая, но все же различимая подпись самого Бориса Ельцина. В тот и последующие дни многие ловкие люди, пользуясь праздничным настроением президента, подсовывали ему на подпись аналогичные документы.

Станкевич пришел одним из первых, ему зачли “демократические заслуги” и мужество в борьбе с ГКЧП, хотя на баррикадах (как и на знаменитом танке рядом с Ельциным) его никто не встречал — возможно, писал новую записку под новую власть. К дележу чужого имущества поспел в самый раз и с загодя заготовленным текстом президентского распоряжения. Борис Николаевич добрый, подмахнул, не глядя.

Сотрудники Главного городского контрольного управления мэра Москвы трудились над справкой о делах Станкевича несколько суток практически без перерыва, на сплошном кофейном допинге. Их подгонял с составлением разоблачительных материалов главный городской контролер Виктор Пименович Миронов. Личность из числа “демократов первого призыва” (автор этих заметок работал тогда в его управлении и фактически возглавлял проверку и составление документов по ее результатам). Миронов вроде бы боролся в этот момент за чистоту демократических рядов.

А по правде жизни как раз открывалась вакансия главы Главного контрольного управления при президенте России, заметный ход в политической подковерной возне открывал главному контролеру Москвы прямую дорогу “наверх”, поэтому он топил недавнего товарища по митинговщине с утроенным рвением.И вот справка готова. Цифры растворившихся в бесконечности и вечности денег названы ориентировочно: сосчитать уплывшее (назовем точнее — украденное) могли, наверное, только следственные органы. К справке прилагается письмо Миронова мэру Москвы Юрию Лужкову и проект письма мэра Борису Ельцину. Возмущенный Лужков вносит незначительные поправки и направляет письмо президенту.

Смысл подписанного мэром послания предельно прост и вкратце выражается все теми же словами:

“Вор должен сидеть в тюрьме”.

Никакой реакции и даже ответа из президентских структур не последовало. Позднее стало ясно: команда Ельцина дописывала в те дни указ № 1400, готовилась дать “последний решительный” Руцкому с Хасбулатовым и Белому дому. “Демократы” шли стенка на стенку, вовлекая в кровавую стычку множество обманутых людей. Станкевич был среди разработчиков указа отнюдь не последним лицом. Кто его посмел бы тронуть? И что значит миллионы в ценах 1993 года в сравнении с личностью испытанного демократа?Сделаю маленькое отступление. Называть этих шустрых индивидуумов с остро развитым хватательным инстинктом демократами противно даже в кавычках.

Что у них общего с настоящей демократией? Какие такие свободы принесли они народу? Свободу от работы и денег? Свободу от учебы и отдыха, от пенсий и социального обеспечения? Впрочем, пусть название для них подыщут историки и будущие исследователи новосмутного времени. Одно могу сказать: в русском народе они вызвали к самому слову “демократия” (ни в чем, кстати, не повинному) стойкое отвращение на несколько поколений вперед....

Отгремели танковые орудия по Белому дому. Ельцинская “демократия” восторжествовала еще на сколько-то лет и зим. Станкевич, нахватавшись, как говорят в народе, “выше крыши”, рванул за рубеж, отрастил бороду, был опознан и задержан совершенно случайно.

Давно прикрыли Главное городское контрольное управление мэра Москвы и дали пинка Виктору Миронову. В карьерном рвении он заступил на запретную территорию, надумав расследовать деятельность подконтрольных финансово-хозяйственному управлению Московской мэрии бензоколонок на территории столицы и мэрского концерна “Олимп”, который ныне тоже исчез, провернув немало многомиллионных операций.Только документы ведь никуда не делись. Они и сегодня спокойненько лежат в архиве мэрии. Генеральному прокурору России Юрию Скуратову не надо ездить за ними на край света: протяни руку — и вот оно, основание для настоящего уголовного дела.

А за ним, возможно, и громкого процесса, потому что коммерческая активность Сергея Станкевича, убежден в этом, вполне сопоставима с деятельностью Андрея Козленка и прочей компании, сплавившей в США российские алмазы и золото.Захотят ли взяться за Станкевича с тем же упорством, что и за Козленка? Не уверен. Второй способен “заложить” максимум Бориса Федорова, нынешнего главного сборщика налогов. С первым сложнее — его опекал, растил и задаривал лично Е. Б. Н....

А в радиоприемнике на волне Варшавы настырно звучит: “Не брал... Не знаю... Козни политических противников... Преследование по политическим мотивам...

Так, говорите, вор должен сидеть в тюрьме?

Вячеслав ДОЛГАНОВ.

Журналист.