Дети-погорельцы живут в шалаше

О семье вынужденных переселенцев из Киргизии Барвенок в деревне Ханинеевке Ромодановского района знают все. Однако помочь не может никто. Пятый месяц маленькие дети со своей матерью спасаются от ночных холодов под железными листами, которые остались от их сгоревшего дома.

...Замуж Таисия вышла в 18 лет. Но мужа убили, когда начались межнациональные распри. На руках остался грудной Саша. Брат перевез в Саратов. «Там-то и познакомилась с их отцом, — кивает на детей Тая. — Жили с ним гражданским браком». Потом перебрались в Мордовию. На переселенские деньги купили жилье в Ханинеевке. Родилась Олеся, через год Настя, еще через два — Володька. «Я очень любила их отца, — обреченно говорит женщина. — Надеялась, будем жить». Мечта о большой семье осуществилась. Но сожитель запил, стал гулять, а потом и вовсе уехал — детей много, не прокормить.

Местный житель, 17-летний Юра, единственный, с кем подружилась женщина. «Зимой будет год, как мы вместе. Завели поросят, построили добротный сарай. А ночью 27 апреля наш дом сгорел». Таисия уверена, что только благодаря Юре ее дети не сгорели заживо. Парень буквально выкидывал их через окно. Сгорело все. Последней выбежала кошка. «Вон пятеро котят, — устало говорит женщина. — Дети просили оставить всех».

После пожара Таисия металась по деревне. Куда вести детей? Где ночевать? Что надеть? Чем малышей накормить? Она благодарна сельчанам, которые принесли кой-какую одежду. «Кроме колхозной фермы, укрыться было негде, — не скрывает слез женщина. — Управляющий колхозом Петр Мялькин терпел нас неделю и... прогнал на улицу».

— А если бы что пропало, — возмущается колхозный руководитель, — вы бы отвечали?

Таисия с Юрой на месте пепелища сделали из железных листов шалаш и до осени жили там. Как они перенесли недавний ливень и холод, знают только дети. Две недели назад, не выдержав холода, они самовольно перетащили пожитки в пустой погоревший еще зимой дом. В тот день она в первый раз вымыла ребятишек по-человечески. В комнате было жарко, как в бане. Счастливые дети потом спали чуть ли не сутки. Юра принялся латать крышу.

Теперь у Таисии новая проблема — работники райсобеса все чаще укоряют ее в том, что она не отдает детей в приют. «Да вы своих детей отдайте! — сокрушается 30-летняя женщина. — Я их выстрадала. Если бы не ребятня, давно бы отправилась на кладбище. Я лучше их и себя убью, но не отдам!»

Тем временем глава Ромодановского района Александр Калинин обещает решить проблему многодетной семьи, устроив детей в интернат. «По моему заявлению правительство Мордовии выделяло ей 10 тысяч. Нужно было покупать жилье, а не одежду и телевизор, — резко комментирует Калинин. — А жилья в районе у нас нет».

Руководство колхоза никаких поблажек многодетной матери давать также не собирается, укоряя ее в нежелании работать: мол, один заболел, с другим посидеть некому, а тут коровы недоены. Таисия же с тоской вспоминает, что когда-то работала пекарем. «Все обвиняют в том, что купила переносной телевизор. Потом таких денег ввек не набрала бы. Дети же просят, — со слезами оправдывается женщина. — Одежду вынуждена была покупать, мы же после пожара голые остались». Как одинокая мать она получает детские пособия — 560 рублей. Выращивает картошку, но ведь детям нужны и масло и мука. Сейчас в доме нет даже буханки хлеба. Слава Богу, овощи свои.

Никто не сомневается в своем праве осуждать несложившуюся жизнь молодой женщины. Мол, без мужчин никогда не живет, дети немытые, огород не сажает. Директор школы, где учатся трое из четверых детей Барвенок, в целом на стороне общественности: «Под маркой того, что погорели, старший сын не ходил в школу всю последнюю четверть. Мать документы не восстанавливает, нигде не работает. Между тем квартирный вопрос у них до сих пор не решен».

Сразу после пожара Тая завела дневник, где стала описывать встречи с равнодушными начальниками. «Беда приходит не одна, за ней приходит другая». Еще на тетрадных листах она рисует иконы Божьей Матери и разукрашивает фломастерами. «Если бы знала, что здесь такая яма, никогда бы не уехала из Киргизии, — уверена женщина. — Были бы деньги, вернулась бы на родину, там племянники остались». По вечерам малышня усаживается за столом — рисуют дом. Она же с опаской ждет полуночи. Боится, что придут хозяева и выгонят

Наталья Евстигнеева

Саранск

«Столица С»