Андрей Валентинов: Перед историей бледнеет фантастика

Знакомьтесь: Андрей Шмалько, историк-античник, специалист по крито-микенской культуре, преподаватель Харьковского Национального университета, и он же — Андрей Валентинов, автор полутора десятков книг, создатель нового направления, определяемого как «криптоистория» (гремучая смесь фэнтези, фольк-хистори, НФ, мистики, детектива, реальной истории и прочего — на вкус). Результаты, получаемые на этой «адской кухне», читатели оценили сразу: романы А. Валентинова («Овернский клирик», «Око Силы», «Диомед, сын Тидея», «Ола», «Дезертир», «Ория» и другие) — раскупаются мгновенно. Сегодня писатель в гостях у ПРАВДЫ.Ру.

— Среди фантастов подозрительно много историков. Есть этому правдоподобное объяснение?

— Среди фантастов историков не так уж и много: Кир Булычев, Вячеслав Рыбаков, Лев Вершинин, кто-то из последней волны — вот, собственно, и все. То, что некоторые историки пишут фантастику, объясняется, скорее, внутренними предпосылками и побуждениями, а не особенностью самой науки. История строга и не очень жалует фантазию. Далеко не все мои коллеги по университету приветствуют жанр, в котором я работаю. Вот ежели бы я выпускал в год по монографии тиражом в сто экземпляров, тогда бы зауважали. Так что прямой связи истории, как науки, и фантастики не вижу. Иное дело, что история, как мне уже приходилось писать, порой делает такие выверты, перед которыми бледнеет всякая фантастика.

— Почему Вы увлеклись именно античностью? Подозреваю, все началось с Плутарха...

— В том числе и с Плутарха, точнее с книги «Знаменитые греки», написанной по мотивам его биографий. Но окончательно все определилось на первом курсе истфака ХГУ, когда я взялся писать курсовую по Древнему Риму. Выбор был в какой-то мере случаен, ибо не хотелось писать о современности, цитируя материалы очередного партсъезда. Римская история позволяла этого избегать. А потом увлекся.

— Возможен ли в наше время античный герой? И что это за зверь — на самом деле?

— Возможен, но лучше не надо. Хотя бы потому, что все античные «отечества отцы» и прочие трибуны при всех своих добродетелях напрочь были лишены такой категории, как совесть. Это уже с появлением христианства человек стал отвечать перед самим собой. Тогда же отвечали перед родным городом, семьей, страной и богами. Во всех остальных случаях было дозволено все. Поэтому был возможен феномен того же Калигулы или Нерона, которые не были ни садистами, ни безумцами. Они просто ни перед кем ни отвечали (ибо были не только императорами, но и «богами»), а значит, вели себя абсолютно не задумываясь, что хорошо, а что плохо. Так что Ницше со своими «бестиями» вернулся на две тысячи лет назад, в «прекрасное детство человечества» (К. Маркс).

— О Вас говорят как о создателе нового жанра — «криптоистории». Нельзя ли об этом подробнее?

— Нового жанра или метода я не создавал и не пытался. Название же для метода, в котором я работаю, придумали Олди, и термин прижился. Что касается криптоисторических произведений, то кто-то недавно определил их суть так: «вот как все было на самом деле, а мы этого не знали». Типичный пример — «Три мушкетера» Александра Дюма. Криптоистория занимает нишу между историческим романом и «альтернативной историей». Криптоисторик не спорит с «большой историей», но уточняет, КАК все происходило, следуя при этом и фантазии, и логике. Если учесть, что в истории полным-полно «белых пятен» и «черных дыр», то разгуляться есть где. Среди нынешних фантастов-криптоисториков следует назвать Василия Звягинцева и, конечно, Андрея Лазарчука и Михаила Успенского.

— Археология — Ваше хобби? Где копали, что нашли интересного?

— Археология для меня не хобби, а работа. Я копал больше двадцати лет главным образом в экспедициях Харьковского университета. Несколько лет был заместителем начальника экспедиции, это вроде старпома на корабле. Копал памятники хазарского каганата, скифские курганы, генуэзский замок, но более всего — Херсонес Таврический. За эти годы мы нашли пуды всякого интересного, но более всего я горжусь тем, что исследовал два уникальных херсонесских памятника — Казарму и Подземный храм. Кое-что виденное так и просилось на страницы книги. Просилось — и допросилось. К концу года должен выйти роман «Созвездье Пса», где описаны некоторые вполне фантастические впечатление от раскопок.

— «Если не сведут с ума римляне и греки, написавшие тома для библиотеки»... О греках-то мы кое-что знаем. А вот славянская древность — почти сплошной миф. Даже хронология сдвинута — средневековую Русь называем «Древней»...

— Славянская древность вовсе не миф, о ней известно немало. Другое дело, для уяснения истины следует читать историков, а не дилетантов. Название же «Древняя Русь» (вошло в науку в XVIII веке) давно устарело, однако им пользовались в СССР, дабы лишний раз не уточнять, что Русь-то была Киевской. Сейчас в украинской историографии пользуются термином «Украинская средневековая держава».

— Кстати, о хронологии. Ваше мнение о гипотезах Фоменко?

— Если коротко: смесь горячечного бреда и корыстного обмана. А подробнее лучше почитать сборник «Антифоменко», изданный Российской Академией наук.

— Вы на РОСКОНе говорили о «Вселенной Фэндом». Модель для ее описания выбрали гелиоцентрическую: «Солнце» — читатели, вокруг вращаются по своим орбитам «планеты» — писатели, издатели, критики, журналы, конвенты... Все вроде бы хорошо. Но только «Солнце» сжимается, грозя превращением в карликовую звезду. Сегодня фантастику читают сотни тысяч, а 20 лет назад читали миллионы, это Вы сами отметили. Что делать и, спросим, как водится, кто виноват?

— Рим пал, вандалы оборвали золоченую черепицу с храмов, Овидия мало читают... Пока рушилась страна, людей отучили от чтения и, шире, от культуры. Идет этакий процесс децивилизации. Причем виновны главным образом мы сами, а не янки с их глобализмом и компьютерными играми. Исправить это очень трудно, ибо в школах полузнайки-учителя воспитывают незнаек-учеников. Что делать? Писатели делают все возможное, но многое зависит от издательств, которым надо «раскручивать продукцию». Увы, в Прекрасном Новом мире книга окончательно стала товаром — строго по Карлу Марксу. Впрочем, кто хочет читать — тот читает, Фантастика — третий по издаваемости жанр, что не так уж безнадежно.

— Вы в своей автобиографии на официальной интернет-странице признаетесь в нелюбви к буржуям, большевикам и русским шовинистам. А, к примеру, к французским шовинистам как относитесь?

— Косвенно, ибо во Франции не бывал. Прочитал книгу Жерара де Пюмежа «Шовен, солдат-землепашец». Подозреваю, что у себя на исторической родине шовинизм столь же гадок.

— Вот Чубайс — он буржуй или большевик? А Березовский — он... нет, вопрос снимается. Но, если серьезно, у нас буржуи выросли из большевистской шинели, а громче всех кричат о любви к «неньке» вчерашние пламенные интернационалисты. А русского шовиниста живьем я вообще не видел. И как Вы всю эту нечисть различаете?

— Век бы их всех не различать! Увы, как сказано в одном из псалмов: «Обступили мя тельцы тучные мнози». Да и к чему особо углубляться в такие бездны? Суворов в подобных случаях говоривал, что надо бить, а не считать. Однако от таких крайностей воздержусь, дабы не вмешиваться во внутренние дела братской страны. Что касаемо наших перевертышей, то и у нас опыт есть. Как-то атаман Сирко провел политбеседу сразу с двумя тысячами «пламенных интернационалистов».

— Виртуальную составляющую «Вселенной Фэндом» — ФИДО, Интернет — Вы как-то назвали «мягким подбрюшьем», то есть, самым уязвимым местом фэндома. Почему?

— Это действительно так. Именно в виртуальной части Фэндома возникает львиная (или, скорее, шакалья) доля всех конфликтов. Причины этого очевидны. «Невыносимая легкость» общения через Сеть создает у некоторых индивидуумов (не писателей, не критиков и даже не истинных фэнов) иллюзию столь же невыносимой легкости личного участия в литературном процессе — в качестве крыловской Моськи. Слону Литературы до этих индивидуумов дела нет, но возникающие ссоры, склоки, разборки Фэндом не украшают.

— Кроме фантастов и античных авторов, кого читаете?

— Фантастов читаю мало, только книги друзей и то, что хочется отрецензировать. Античных авторов не читаю, ибо уже всех прочитал. Обычное чтение — исторические исследования и мемуары, любимая тема — Гражданская война.

— Фантасты — дружный народ? Вот у детективщиков нет, кажется, своих конвентов, по крайней мере, в таком количестве?

— Фантасты — очень дружный народ. Сказались десятилетия пребывания в литературном гетто. На жестокость гонителей гонимые отвечают сплоченностью. Сейчас в эпоху спиртобукеров эта сплоченность нужна, как и прежде. А конвенты — нормальная форма общения. Иное дело, для некоторых эстетов господа писатели ведут себя на конвентах слишком шумно. Подобным эстетам рекомендую найти более подходящую компанию.

— Реально ли создание некоего «профсоюза», если угодно, гильдии писателей-фантастов — скажем, для защиты общих интересов?

— Вполне реально. Увы, реально и то, что вскоре оный «профсоюз» расколется, начнется смута, ругань, дележ. А те, кто не вошел, создадут свой союз, который тоже начнет раскалываться. Пусть уж все будет как есть!

— Над чем работаете сейчас?

— Как и обычно, сразу над несколькими вещами. Книги зреют медленно, несколько лет. Ту, что дозреет, переношу в компьютер. Конкретно работаю над книгой о Спартаке, над романом про некие тайны древнего Крыма и про историю Анти-Иова (безгрешного человека, который был искушаем Врагом, но не бедностью и горем, как библейский Иов, а богатством и счастьем), случившуюся в годы правления Николая I. С какой начну, еще не знаю точно.

— Ваш прогноз: вернет ли себе отечественная фантастика многомиллионную аудиторию?

— Если и да, то очень не скоро. Да и не надо нам пока столько. Если тиражи увеличатся хотя бы в два раза, это уже будет крупный успех и задел на весь следующий век. А пока приятно сознавать себя частью элитарнейшей из литератур — назло надменному эстету!

Беседовал Андрей Лубенский

ПРАВДА.Ру