Михаил делягин: дилемма Путина

В 2000 году экономика страны (кроме электроэнергетики, где производство осталось на 0,5% меньше, чем в 1997 году) восстановилась после катастрофы 1998 года. Если в 1998 году спад ВВП составил 4.9%, то в 1999 он вырос на 3.2%, а в 2000, по предварительным данным, - на 7.6%, что является максимальным уровнем более чем за 30 лет. Экономика страны почти вернулась на уровень 1994 года.

Замедление, а затем и прекращение темпов роста во второй половине 2000 года давно уже превратилось в "секрет Полишинеля". По данным Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования, если за первое полугодие (к июлю по отношению к декабрю) производство (с исключением сезонности и календарного фактора) выросло на 6.3%, то за второе (декабрь по отношению к июню) сократилось на 3,1%. Это произошло из-за изменения направления использования нефтедолларов: в первом полугодии они шли в основном на инвестиции (те выросли на 18.6%, а реальные доходы населения снизились на 3,3%), а во втором переориентировались на потребление: инвестиции снизились на 0.4%, а доходы населения выросли на 8,9%.

Причины просты: государство последовательно игнорировало важнейшие структурные проблемы экономики, что не только вызвало настороженность МВФ и Мирового банка, но и воздвигло серьезные структурные барьеры на пути инвестиций. Разгул как естественных, так и обычных монополий, незащищенность прав собственности, анекдотичность судебной системы и растущая угроза недоинвестирования (а значит - распада) инфраструктуры сделали инвестиционные риски слишком высокими. И страна, еще полгода назад урывавшая каждую копейку для развития производства и приподнявшаяся именно за счет этого, вновь начала потреблять, со вкусом "прожигая жизнь".

В этих условиях повышение реального курса рубля на 15,2% в 2000 дополнительно толкнуло производство к стагнации. В декабре промышленный рост (по сравнению с аналогичным периодом прошлого года) замедлился до минимального с апреля 1999 года уровня - 2.5%, а прогнозы показали, что экономический рост в 2001 году сократится почти вдвое - с 7,6% в 2000 до 4% в 2001 году.

Торможение развития неприемлемо для государства, и президент Путин дал самое значимое за свою карьеру поручение (его незамеченность можно отнести только на добросовестное празднование Нового года) - повысить экономический рост до 7,6% в 2001 году.

Обеспечить такое ускорение только за счет статистических манипуляций нельзя. Предположения юмористов, что теперь силовики будут забивать "теневиков" обратно в легальный сектор, тоже не оправданы: силовое давление на экономику загоняет "серых" бизнесменов не столько в легальный, сколько в "черный", непрозрачный для государства сектор. Это доказано практикой 2000 года, в том числе анализом структуры бегства капитала.

Значит, поручение Путина можно выполнить только интенсификацией реформ. Правительству после более чем годового безделья и выдачи на-гора фиктивно-демонстративной продукции типа приснопамятной "стратегии Грефа" (которую оно из-за ее никого качества так и не осмелилось утвердить, переложив эту ответственность на Госсовет) придется проснуться и взяться за дело.

У него, - а значит, и у Путина - будет две возможности.

Первая - решение реальных структурных проблем:

- комплексная антимонопольная политика;

- начало реформы естественных монополий с обеспечения финансовой - прозрачности их и аффилированных с ними структур;

- декриминализация процедуры банкротства;

- судебная реформа;

- государственное гарантирование инвестиций в базовые и инфраструктурные отрасли (где их прирост прекратился).

Структурная реформа позволит выйти из "нефтяной ловушки", в которую реформаторы загнали экономику: приток нефтедолларов требуетлибо роста курса рубля с падением конкурентоспособности страны, либо роста денежной массы. Отказ от решения структурных проблем лишает реальный сектор возможности использовать эмитированные рубли, которые оказываются потенциально инфляционными. Чтобы их возврат на валютный рынок не сократил золотовалютные резервы и не подорвал платежеспособность страны, рубли приходится "замораживать" на бюджетных счетах. Их рублевые остатки выросли за год на 125,7 млрд.руб., а валютные - на 1,2 млрд.долл.. Будучи вложены в экономику, эти огромные средства могли обеспечить ее модернизацию и вывести Россию на качественно иной технологический уровень, кардинально сократив ее отставание от развитых стран.

Однако неспособность правительства заниматься чем-либо, кроме выколачивания налогов и урезания расходов бюджетов, его нежелание решать структурные проблемы сделало этот путь невозможным и не позволило направить даже малую толику этих средств (эквивалент 5,7 млрд.долл.!) даже на спасение десятков тысяч людей, медленно умирающих от холода и отключений электроэнергии.

Правительство не решает структурные проблемы и не открывает новые возможности для инвестирования не потому, что в нем собрались диверсанты. Все значительно хуже: там собрались ультралибералы, воспринимающие государство не как структурообразующий элемент рынка (как это признано во всем мире), но как его враждебную противоположность. Это не позволяет им даже увидеть ситуации, в которых госрегулирование является единственной возможностью обеспечения экономических свобод. Поэтому насущные структурные реформы (антимонопольная политика, декриминализация банкротства, судебная реформа, стимулирование инвестиций в инфраструктуру) подменяются либо не самыми важными, как запоздавшее на 2 года оздоровление банковской системы, либо не доводимыми до конца по политическим причинам, как земельная реформа.

Без кардинального обновления экономического блока правительства (а оно невозможно, так как у президента нет менее либеральной команды) изменить ситуацию нельзя.

А это значит, что вместо решения реальных проблем правительство под формально правильным лозунгом "структурных реформ" пойдет вторым путем - будет проводить политику слепой либерализации, скопированной с уже приведшей нас один раз к катастрофе программы "команды молодых реформаторов" 1997 года. В конце концов, как признают сами реформаторы, программу Грефа и ключевые документы правительства готовят те же самые люд, что готовили программы 1992 и 1997 годов и ничему не научились за десятилетие реформ.

Ее логика понятна и традиционна: нужно заткнуть дыру в бюджете - минимум 5,5 млрд.долл.. Привлекать средства Центробанка (пусть за счет не кредита, а покупки аккумулированных в федеральном бюджете рублей - их на более 2,4 млрд.долл.) - признавать чрезвычайность ситуации и, соответственно, чрезвычайность последствий некомпетентности правительства.

Значит, надо сокращать расходы, представив это сокращение не как вынужденный результат, а как новый, третий (после 1992 и 1995-98 годов) этап либеральной реформы.

Основные направления:

- сокращение финансовой поддержки региональных бюджетов (то есть - -расходов на социальную сферу и жизнеобеспечение);

- прекращение поддержки федеральным бюджетом промышленности (вероятно, кроме ВПК) и сельского хозяйства;

- активизация банкротства (с сохранением его криминального характера).

Сокращение госрасходов запустит процесс беспощадного банкротства всего неплатежеспособного, что уцелело в стране. Идеологическая база готова - достаточно вспомнить изящное указание Е.Ясина на необходимость "редукции нерыночного сектора", то есть уничтожение 40% предприятий только промышленности и всех, аботающих на них и живущих за их счет.

Чтобы понять, что за этим кроется, достаточно вспомнить, что большинство неплатежеспособных предприятий, которые можно закрыть, уже закрыты. Оставшиеся - это системы жизнеобеспечения, градообразующие и стратегические предприятия, а также предприятия, встроенные в технологические цепочки (их закрытие означает гибель и этих цепочек). Их ликвидация будет означать тем самым и ликвидацию России, - но в правительстве нет специалистов, способных смотреть на мир реально, а не через призму либеральной идеологии.

Дополнительным аргументом в пользу этой программы явится задабривание Запада. В 2001 году сальдо внешней торговли сократится, по оценкам руководителей Минфина, в полтора раза, до 40 млрд.долл., что с учетом потерянного в 1999-2000 годах времени не позволит подготовиться к кризисам 2003-2005 годов. Договориться с МВФ и Парижским клубом не удастся, что вызовет пересмотр бюджета (пусть даже без сокращения непроцентных расходов). Так как он де-факто явится признанием правительством своей некомпетентности, этот пересмотр станет первым дуновением политического кризиса, усиливаемого коррупционным антироссийским скандалом на Западе (даже если Бородин и не заговорит). В этих условиях улучшение отношений с развитыми странами станет категорической необходимостью - и радикализация реформ, пусть даже гибельная для России, может, как это не раз уже бывало, стать разменной монетой, необходимой для получения новых займов и спасения российской элиты от уголовных преследований по громким коррупционным делам.

Другим аргументом в пользу либерализации реформ являются, помимо персонального состава правительства, политические интересы:

массовые банкротства дают огромные возможности для передела собственности и финансовых потоков в пользу новых структур, приближенных к власти;

социально-политическая ситуация (появление антипутинских лозунгов в Приморье и Калининграде) делает необходимой демонстрацию решимости президента.

Если сутью реформ станет решение назревших структурных проблем без оглядки на ультралиберальные догмы, поручение Путина об ускорении экономического роста станет прорывом в будущее. Если же государство вновь, как в 1992 и 1998 годах, сосредоточит свои усилия на навязывании своей стране этих догм, результатом станет новая национальная катастрофа, пережить которую наше ослабленное общество, возможно, будет уже не в состоянии. Если сегодня правительство, в третий раз подряд погнавшись за либеральной химерой, совершит этот "бросок на Запад" - он действительно может стать последним в истории нашего государства.

Путину предстоит определиться, пойдет ли он проторенной и выгодной с точки зрения "черного пиара" либеральной "тропой катастроф" или же попытается изменить экономическую политику, направив ее на решение реальных проблем. Только его выбор даст ответ на проклятый "давосский вопрос" - является ли он наследником Ельцина, демонстрирующим решимость по не важно какому поводу и с какими последствиями, или же внутренне честным, ответственным и ориентированным на национальные, а не личные интересы, политиком.

Если Путин вновь, как и Ельцин, доверит судьбу страны безграмотной и безответственной либеральной шантрапе или просто ленивым людям, он дискредитирует не их, но себя самого. В этом случае начало экономического спада в 2002 году и катастрофическое банкротство страны в 2003 станет и его личным банкротством как политического деятеля.

Но от этого никому не станет легче.

Поэтому российское общество должно сделать все возможное и невозможное, чтобы толкнуть его на разумный путь. Иначе нам через пару лет придется вспоминать Гайдара и Чубайса так, как сегодня вспоминают Брежнева и Горбачева - с сочувствием и ностальгией.