20.11.2001 12:43 (Обновлено: 28.08.2019 15:55)

Андрей ДЕВЯТОВ: «перспективы светлые, путь извилист». К первой годовщине подписания российско-китайского Соглашения о совместном освоении

Имеющий глаза да увидит, что за первый год действия российско-китайского межправительственного соглашения о совместном освоении лесных ресурсов от 03.11.2000 года на деле не изменилось ничего. Богатые лесные ресурсы Сибири, а там находится 76% российских лесов, – на своём месте. Они как были избыточными для собственно российских нужд, так и остаются таковыми, да ещё и гниют без рубок от перестоя. А освоение сибирской лесосеки, используемой ныне лишь на 5 – 7 % от расчётной, освоение современными индустриальными методами за счёт привлечения китайского капитала, труда и технологий, с продажей добавленной лесной продукции на китайский рынок, так и не началось.

Примечательно, что из всех сфер торгово-экономического сотрудничества между Россией и Китаем только в лесной сфере инициатива наращивания поставок исходила от Китайской стороны. Нефть, газ, электроэнергия, оружие и прочее, и прочее, - всё это продавать в Китай очень хочет Россия, а вот лесной ресурс в России масштабно хотел осваивать именно Китай. В апреле 2001 года, впервые в истории, на рабочей группе в рамках российско-китайского соглашения о совместном освоении лесных ресурсов китайцы официально заявили о намерении получения из России дополнительно 2.5 млн. куб.м леса в год для чего предполагали сделать инвестиции в заготовку и вывозку порядка 400 млн. долларов США.

Так почему же не осваивает, тем более, что срок соглашения до продления всего пять лет?

Анализ перипетий отношений за первый год позволяет дать следующий ответ на этот принципиальный вопрос: государственный китайский интерес состоит в том, чтобы вывозить из России древесное сырьё преимущественно в круглом виде, а российская сторона, как на государственном уровне, так и на уровне предпринимателей, сопротивляется перспективе превращения русского леса в сырьевой придаток китайской деревообрабатывающей промышленности.

Какие же факты с очевидностью подводят к данному выводу?

Не секрет, что государственное регулирование в Китайской экономике это отнюдь не фикция, а «истина в последней инстанции» для любого, хоть как-то значимого коммерческого проекта. Так что же заметно в лесной отрасли? А заметно то, что китайская сторона не наращивает пропускную способность трёх железнодорожных погранпереходов по перевалке леса (Маньчжурия, Эрлянь, Суйфэнхэ), ограничивая суммарный перегруз 200 вагонами в сутки. В результате на российской стороне (в Забайкальске, Наушках, Гродеково) скапливаются тысячи вагонов. Из-за вагонных пробок на границе в 2001 году, в мае и сентябре, вводилась в действие железнодорожная конвенция о приостановке отправок леса в Китай. А в июле поставки круглого леса были ещё раз приостановлены распоряжением китайских властей о запрете пропуска неокоренного или не прошедшего дезинсекции кругляка (в последствии этот запрет усилиями российской стороны был отсрочен до 01.07.2002 года). В результате таких трёхмесячных конвенций и запретов объём российского экспорта леса в Китай по железной дороге не наращивался. Более того, в связи со старением и списанием российского вагонного парка без замены на новый, о наращивании объёма железнодорожных поставок в ближайшей обозримой перспективе вообще не может быть и речи. Поставки леса в Китай морским транспортом охватывают в основном лесной ресурс Сахалина и Приморья. Так как при приёме леса в китайских портах не действуют существенные налоговые льготы (50% НДС), распространяющиеся лишь на сухопутные пограничные пункты пропуска, то везти лес в Китай морем из внутренних районов Сибири не выгодно. Так, в основной китайский лесной порт Далянь в месяц приходят лишь порядка 15 судов с российским лесом и ещё 10 судов везут лес в южные порты Китая. Иными словами китайские власти исподволь зафиксировали объём импорта российского леса суммой 4, 5 млн. куб м. в год по суше (200 вагонов х 365 дней х 65 куб.м в вагоне) и 1.5 млн. куб.м морем (25 судов х 12 месяцев х 5000 куб.м на борту). В сумме, как и в прошлом году, - примерно 6 млн. куб. м на круг в год, при официально заявленных намерениях довести объем двусторонней торговли лесной продукцией к 2005 году до 15 млн. куб. м.

То есть лимиты объёма поставок на железнодорожном и морском транспорте при подведении итогов двусторонней торговли за год должны подчёркивать для российской стороны важность потенциала существующих, но незагруженных шести автомобильных переходов, по которым круглый лес доставляется в Китай зимой по льду пограничных рек чуть ли не в хлыстах. Эти транспортные барьеры должны доказывать инеобходимость оборудования на границе дополнительных пунктов пропуска леса. Именно для наращивания поставок круглого леса автомобилями прямо с лесосеки, в 2001 году был построен первый автомобильный мост через реку Аргунь. Построен в основном за китайские деньги из китайских материалов и китайскими руками, как приоритетный объект в рамках соглашения. Построен для наращивания поставок круглого леса без погрузки на вагон, с минимумом затрат только на заготовку и вывозку, с себестоимостью существенно ниже леса в вагоне и тем более на борту судна, а потому и по демпинговой цене!

Этот, открытый для движения 17.10.01, мост Олочи – Шивэй, мост между лесным ресурсом Читинской области и деревообрабатывающей промышленностью Китая и есть единственная и главная зримая веха, указывающая намеченный путь круглогодичного доступа китайцев к лесным ресурсам Сибири.

На фоне введенных китайскими властями ограничений и полных запретов на рубку леса в своей стране сроком на 20 лет, шагом в том же направлении было и намерение китайского «Лесопромышленного объединения Большого Хингана» приграничной с Россией провинции Хэйлунцзян, высвободившихся лесорубов вместе с техникой лесозаготовки перебросить в Россию. Перебросить не в далёкие томские кедровники, а в ближайший к переходу через Амур в пункте пропуска Покровка – Логухэ Могочинский район Читинской области и в приамурские леса Еврейской автономной области. А суть намерения состояла в том, чтобы в течение 20 лет перевозить через Амур круглый лес объёмом 500 000 куб.м. в год. Будучи занесённым в меморандум по итогам июльского визита в Москву руководителя Государственной лесной администрации Китая, это намерение приобрело официальный статус.

За год были и другие красноречивые указания на то, что именно и только круглый лес, ну ещё максимум 25 % доски напиленной из тонкомера, составляют замысел китайского подхода к «совместному освоению лесных ресурсов» Сибири. Указания эти красноречивы от обратного. Так руководство провинции Фуцзянь (расположена аккурат напротив острова Тайвань) озабоченное простоями мощностей по производству целлюлозы, возникшими из-за отсутствия собственного сырья от полного запрета рубок местных лесов, решило включиться в наполнение российско-китайского соглашения конкретным содержанием. В ходе августовского визита в Москву фуцзяньской делегации во главе с вице-губернатором провинции, под эгидой посольства КНР в РФ представителям Томской области было передано предложение о развёртывании в томских лесах целлюлозного завода мощностью 100 000 тон целлюлозы в год. Поскольку глубокая переработка древесины – это и есть то самое желанное, что нужно для рентабельной и безотходной лесозаготовки, поскольку в производство целлюлозы идёт не деловая древесина, а все отходы валки и распиловки леса, то рост совокупного объёма лесозаготовки в Томской области мог бы удвоится. Однако на этапе согласования с Пекином поездка фуцзяньских специалистов в Томск для изучения на месте условий проекта, была остановлена. И в этом видится государственная мудрость китайского руководства. Ибо запретив во благо будущего всей полуторамиллиардной китайской нации рубку своих лесов, оно волей - неволей лишило работы миллионы китайских лесозаготовителей и лесопереработчиков, создало нехватку сырья для деревообрабатывающей промышленности, остановило производство на многих заводах конечного передела древесного сырья.

Так вот для того, чтобы скомпенсировать этот тормоз экономического развития, чтобы избежать социальной напряженности из-за потери рабочих мест в лесной отрасли, чтобы не потерять прибыли от продаж многих добавленных стоимостей возникающих на каждом переделе круглого в квадратное и дальше в плоское и тонкое, мудрое китайское руководство и выступило с вынужденной инициативой «совместного освоения лесных ресурсов» Сибири. С инициативой освоения именно и только круглого, ибо глубокая переработка лесных ресурсов в целлюлозу на территории России хотя и заведомо выгодна коммерчески, но сугубо провальна в социальных последствиях для занятости лесорубов горного массива Большого Хингана провинции Хэйлунцзян, для получения добавленной стоимости на территории Китая на всех этапах движения сырья и полуфабрикатов от северных районов произрастания хвойных лесов до мест их превращения в строительные и отделочные материалы, мебель, картон и бумагу в приморских и южных провинциях страны. А ведь всекитайская лесная биржа с конечной ценой на всю китайскую лесную продукцию расположена не в северном Харбине,ав южном Фучжоу.

Также Пекином был остановлен и майский проект Шаньдунской (восточный Китай) корпорации бумажной и печатной продукции создать в Иркутской области на Усть-Илимском ЛПК совместное производство целлюлозы. Для получения расчётного объема импорта 1 млн. тонн целлюлозы в год шаньдунцы предлагали прямые инвестиции в размере 350 – 500 млн. долларов США.

И так, проекты глубокой переработки древесины в России приостанавливает китайское руководство. Но почему и «дорогие россияне» на всех уровнях интуитивно сопротивляются китайским инициативам? А потому, что дальнейшее освоение лесных ресурсов по-китайски, в круглом виде, с поставкой за кордон автомобилем прямо с лесосеки, по цене ниже существующей, это погибель и разорение лесопромышленника и лесоэкспортёра России. Ведь ныне существующая и искусственно поддерживаемая извне на наименьшем уровне рентабельности (только, чтобы не помереть) средняя цена на русский круглый лес и так в три раза меньше, чем на аналогичный хвойный лес, североамериканской заготовки (примерно 40 долларов за куб, против 140). Если же «совместное освоение лесных ресурсов» по-китайски приведёт к снижению себестоимости товара на российской территории, но не приведёт к повышению цены продажи, а следовательно и прибыли россиян от экспорта, то односторонне выиграют китайцы. Действительно, тогда в России останется только смешная величина попенной платы за лес на корню, плюс минимум – миниморум таможенной пошлины, плюс ещё какие – то крохи накладных расходов и сборов на плече доставки бревна автомобилем до пункта пропуска. А сам лесной ресурс и вся добавленная стоимость на его переработке, плюс занятость населения на рабочих местах деревообрабатывающей промышленности перейдут из России в Китай.

Конечно, когда китайская сторона на всех встречах по лесу представлена государством, а с российской стороны «совместное освоение» предполагается вручить в руки сотен разрозненных предпринимателей, достойное и равноправное партнёрство вряд ли получится.

Лес – это «четвёртая нога» стола российского экспорта с валютной выручкой 4 миллиарда долларов в год. И если нефть, газ, металлы пока крепки, то лесное дело подломлено и шатается. За десять лет «либеральной демократии» объём лесозаготовки в России сократился в три раза, износ техники достигает 80 процентов, инфраструктура развалена, эффективность экспорта падает. Парадокс, но цены на российский лес падают, не смотря на то, что потребность мирового рынка в лесной продукции стабильно растёт и позволяет заложить перспективу роста лесной отрасли в России в 5 – 6 раз. И при этом то дефиците в Азиатско – Тихоокеанском регионе Сибирский круглый лес хвойных пород скандально дёшев. Он в три раза дешевле аналогичного леса, заготавливаемого в США и в два раза дешевле новозеландского. На рынке АТР русский лес самый дешёвый, хотя заведомо не хуже ни канадского, ни чилийского. Такое положение выгодно импортёрам, и прежде всего Китаю, но не вызывает неудовольствия и у конкурентов, так как низкая прибыль от экспорта – это дальнейшее истощение основных средств производства российских лесозаготовителей да и нарастить объемы поставок леса на мировой рынок Россия не может. Не может потому, что лесозаготовка ведётся в основном кустарным методом и крупных интегрированных компаний способных вкладывать солидный капитал и в технику валки леса, и в лесовозные дороги, и в переработку круглого леса в изделия, в России пока нет. Китайцам же российский лесной ресурс нужен, скоро станет остро необходим и безальтернативность пути удовлетворения этой потребности Китая и есть беспроигрышный козырь России на рынке леса.

Что же делать и как быть, чтобы, соблюдая принцип взаимовыгодности, сдвинуть «совместное освоение» в сторону удовлетворения и российских интересов? Ответ видится в том, чтобы на региональном уровне обойти тормоз китайских приграничных с Россией провинций. Из Иркутска, Красноярска, Томска минуя Харбин и Харбинскую ярмарку выходить с лесным товаром прямиком на южные провинции Китая, на Фучжоускую и Гуанчжоускую ярмарки. А простаивающее на юге Китая без сырья деревообрабатывающее оборудование вместе с рабочими местами для сибиряков, таки затягивать на территорию России.

Раз уж инициатива в совместном освоении лесных ресурсов исходит от Китая, раз уж южные провинции проявляют активность в желании разместить глубокую переработку древесины на территории России, а в Китай везти уже полуфабрикат. То российская сторона постоянной рабочей группы по выполнению соглашения о совместном освоении лесных ресурсов на втором заседании в 2002 году в Пекине с очевидной целесообразностью могла бы перехватить эту выгодную России китайскую инициативу с мест и выправить наметившийся ущерб курса, линии и политики сотрудничества.

Поскольку удовлетворение китайских потребностей в лесе определяется не субъективными факторами Дружбы и добрососедства, а объективными факторами природы и географии, то прежде всего на уровне областных и краевых администраций Сибири и Дальнего Востока можно, уяснив суть китайской стратегии по лесу, выдержать паузу, не дрогнуть на границе, не суетиться с открытием дополнительных пунктов пропуска леса и вести дело к тому, чтобы не только покупать изделия по мировым ценам, но и придерживая дефицит продавать лесную продукцию по высоким мировым ценам.

А чтобы поднять цену на российский лес, хотя бы до новозеландской, российской таможне достаточно поменять две цифры в ныне действующем уложении. Так российская вывозная таможенная пошлина на круглый лес составляет 6,5% от контрактной цены. Однако таможней дополнительно установлено, что размер пошлины не может быть ниже 2,5 евро за кубический метр (по курсу, примерно, 2,2 доллара США). Так вот, если эти 2,2 обязательных к уплате государству доллара пересчитать в 100% цены, то получится, что российское государство согласно со средней ценой 34 доллара за куб. Именно эта вроде бы низкая и выгодная для экспортёра оговорка, «но не менее 2,5 евро за куб.м» в действительности и есть тот рычаг государственного регулирования, который тянет декларируемую цену на лес вниз. Если же нижнюю планку пошлины установить в размере «но не менее 5.0 евро за куб.м», то минимум выгодной цены сразу станет 69 долларов за куб, а всё, что выше, так и будет измеряться неизменной и давно объявленной ставкой пошлины в 6,5% от контрактной цены.

Таким образам, лишь приподняв минимум пошлины можно потянуть все контрактные цены на российский лес вверх, не налагая дополнительного бремени на российского лесоэкспортёра, ведь от этого ни себестоимость товара, ни размер пошлины 6,5 % не растут, растёт только прибыль предпринимателя и доход в бюджет.

Можно и вообще отменить таможенную пошлину на лес, но тогда нужно не принимать на таможнях к оформлению паспорта внешнеторговых сделок с ценой продажи леса ниже фиксированного уровня. И хотя, в отличие от нефти или металлов, биржевых котировок мировой цены на лес нет, но среднюю рыночную цену экспорта леса по региону периодически высчитывать и спускать на места российское государство имеющимися силами чиновников вполне способно. А доходы бюджета от отмены таможенной пошлины не пострадают, так как перекроются рублёвой ставкой НДС – 20%. Примечательно, что китайское государство берёт со своих импортёров леса именно НДС – 17% в юанях, а долларовой ввозной таможенной пошлины на лес в Китае нет. Иделает оно так потому, что заботится не об обороте долларов, а о стабильности юаня.

На федеральном уровне эту российскую стратегию партнёрства следовало бы без обиняков высказать китайцам в ходе регулярных встреч на правительственном уровне и учтиво продиктовать китайской стороне справедливые условия наращивания вывоза российского лесного ресурса в Китай с приемлемой пропорцией переработки древесины в России. В целом же на российской стороне достаточно проявить выдержку и подождать перехода китайцев от слов к делу, ибо время «здесь и теперь» работает на Россию.

Андрей ДЕВЯТОВ.

Ссылки по теме:

ПРАВДА.Ру:

РОССИЯ И КИТАЙ УКРЕПЛЯЮТ ДВУСТОРОННЕЕ ТОРГОВО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО

Независимая газета:

Китай и Россия: от плана к рынку

Россия и Китай готовы противостоять американской экспансии

Российская газета:

Экспортировать круглый лес - это унижение для России

Чем дальше в лес, тем меньше деревьев

KMnews:

Премьер-министры России и Китая подписали 8 соглашений