Хорошо сидеть

В Дальневосточном федеральном округе в местах лишения свободы находится сейчас около 50 тысяч человек. Главная реформаторская идея исправительной системы сегодняшнего дня — самообеспечение колоний. Посмотреть, как приживается этот опыт в одной из зон Приморского края — "двадцатке" (пос. Заводской), мы отправились с заместителем начальника территориального ГУИН Министерства юстиции РФ Владимиром Рагузиным. "Двадцатка" - самая близкая к Владивостоку мужская зона строгого режима. Полторы тысячи заключенных. На входе строгие тетеньки в погонах вежливо отбирают сотовый телефон и кошелек с деньгами: "Не положено". После придирчивого изучения служебного удостоверения — пропускают вперед. Решетка захлопывается, я едва поспеваю за размашистым шагом моего провожатого. Серое небо, серая земля, серая одежда. Даже солнце сегодня не проглядывает сквозь низкую завесу облаков. Инстинктивно хочется забиться в дальний "угол". Но работа есть работа. Гордость "двадцатки" - ее мебельные цеха. Вот уже пять лет в одном из них корейская компания наладила производство кухонных комплектов: стол и четыре пластиковых стула. Так вот, место изготовления этого товара под маркой "Made in Korea" - "двадцатка". Работа эта по местным меркам очень престижная — рабочие получают 2,5 тысячи в месяц. От желающих трудиться отбоя нет, но число рабочих мест ограничено. Корейцы умеют считать оптимальную для себя себестоимость. Впрочем, сами заключенные в первую очередь заинтересованы в качестве. Второй цех — деревообработки. Заработки поскромнее, но и 800 рублей тоже на дороге не валяются. Изготавливают здесь стулья, двери, кровати, мягкую мебель. Окрестное население давно усвоило — цены на здешнюю мебель, по понятным причинам, меньше, чем в магазине. И значительно — почти на треть. Кое-кто на этой разнице даже наладил "бизнес": покупает в зоне — продает на трассе "Владивосток — Уссурийск", разумеется, уже дороже. В цехе деревообработки — 37 рабочих мест. "Неумелых у нас нет. Потому что торопиться некуда", — сухо отвечает на мой вопрос: откуда, мол, столько мастеровых людей, — здешний умелец. Последний крупный заказ — на изготовление ящиков — был сделан из самой системы ГУИН. Не слишком-то тонкая работа, но выбирать не приходится. В свободное же время мастеровые люди делают в цехе деревообработки резную карету. Копия — из сказки о Золушке. Местный отдел маркетинга надеется, что покупатель на такое диво непременно отыщется. Может быть, загсы обратятся. Перебоев с материалом в "двадцатке" нет. Администрация края по просьбе ГУИН выделила для трудовых нужд зоны в собственность лесополосу под Чугуевкой. Сами рубят, сами пилят, сами сушат. Те же из заключенных, кому не досталось рабочих мест, коротают время по-разному: кто за картами, кто — за партой. В школе двоечников нет, великовозрастные ученики осваивают грамоту с трудом. Для большинства здешних учеников любимый урок — литература. Кроме школы в "двадцатке" есть и еще одно "развлечение" - огород. Возможности покопаться в земле заключенные тоже ждут с нетерпением, ведь выращенная продукция идет на народный стол зоны. Высокая "экскурсия" завершается у открытой выставки изделий исправительных учреждений края. Мебель, двери, одежда, металлическая сетка, дровяная хлебопечь — список наименований в прайс-листе занимает три печатных листа. По словам Валерия Иноземцева, начальника ГУИН Министерства юстиции РФ по Приморскому края, деревообработка — не самая перспективная отрасль в исправительных заведениях — в плане самоокупаемости. Куда прибыльней кирпичный заводик или то же производство брусчатки. "Наш отдел маркетинга не имеет права отрываться от реальности, — поясняет он. — Мы должны учитывать спрос на тот или иной товар. Искать верную стратегию производства и сбыта, которой не должен мешать высокий забор из колючей проволоки. У нас тоже — рыночная экономика".
Полина ЮРКОВСКАЯ, специально для "В"