Памяти Сени Фарады

Вот еще одному не вернуться домой из похода… 

Так написал когда-то Булат о Володе Высоцком. Потом и сам не вернулся. И пошло – Роберт Рождественский, Наташа Дурова, Римма Казакова, Толя Приставкин, Вася Аксенов. Уходит поколение, великое поколение шестидесятников. Теперь вот – Сеня Фарада.

Для многих моих друзей это глубоко личная боль. Несколько десятилетий жили бок о бок, читали одни стихи, любили одни спектакли, одинаково видели мир. Как говорится, парень с нашего двора, хотя дворы были разные, и виделись в огромной Москве не так уж часто.

Но ведь виделись, перезванивались и точно знали – если что… Смерть в это “если что” не входила, и теперь уж Сене ничем не помочь.

Он был очень добрый человек, по-детски добрый, нерасчетливо и неразборчиво, его тепла хватало на всех. И в общении редко вспоминалось, что он не просто хороший парень, а еще и великий актер. Сам он, мне кажется, об этом вообще не думал – в нем не было никакого намека на величие.

И огромную популярность Фарада воспринимал не как свою заслугу, даже не как дар судьбы, а как не зависящую от него деталь обстановки – так летом мы воспринимаем жару, а осенью дождь. Есть и есть… У него были все права гордиться своей огромной славой. Но не гордился. Просто не замечал.

Он был народным артистом России – из тех народных, кому это звание дает сперва народ, а уж потом - высшая власть.

Сеня был актер до мозга костей, и титулы не принесли ему важности: в аудитории из трех или пяти человек он с удовольствием дурачился, кривлялся, на заказ изображал кого угодно – словом, играл так же органично, как играют дети в песочнице. Игра для него была не профессией, а человеческой сутью.

Когда он тяжело заболел, я приехал к нему в Боткинскую больницу. Сеня показывал свои достижения – ходил с палочкой по комнате. Была надежда, что еще не все потеряно. Я спросил:

- Вживаешься в роль Тамерлана – он ведь тоже хромал?

Пошутил – но в глазах у Фарады что-то сверкнуло: у него и мысли не было, что вся его актерская жизнь уже за спиной.

Честно говоря, и у меня такой мысли не было. Я предложил написать для него одноактную комедию, где он, пока не выздоровеет полностью, сможет играть, сидя на коляске. Конечно, идея была авантюрная, но Сеня принял ее всерьез.

Тем же вечером я позвонил Марку Розовскому, и он сказал, что такую пьесу сразу поставит. Какое-то время этот план грел душу нам всем троим. Увы, не сложилось.

Сеня поехал за город, к друзьям, надеялся быстрей восстановиться на свежем воздухе. Но его любили не только люди, любили и собаки.

Крупный пес друзей на прогулке прыгнул на гостя, норовя лизнуть в нос - Сеня упал, сломал ногу, и стало ясно, что все планы с возвращением на сцену не осуществимы. А без сцены Фарада жить не мог.

На нашей памяти выдающихся актеров было много. А вот великие комики, к сожалению, всегда дефицит. И когда уходит любой из них, в жизни народа остается дыра, которую не заделать ничем. Слишком мало в нашем, да и в мировом искусстве людей, одно появление которых у всех вызывает улыбку.

А без улыбки нам плохо, без нее мы куда чаще болеем и куда меньше живем. Она заменяет любые лекарства, но нет снадобья, которое заменило бы нам хорошее настроение. Даже с нынешним тяжелым кризисом “шуты Его Величества Народа” борются куда успешнее, чем неумелые экономисты.

Одно утешает: современная техника научилась, пусть не полностью, но все же оставлять с нами тех, кто безвозвратно ушел.

Хоть раз в неделю, но возникнет в пузыре телевизора благодушная физиономия гениального Евгения Леонова, напряженный взгляд уникального “Балбеса” нашего кино Юрия Никулина, очередная маска неповторимого Аркадия Райкина, продувная усмешка Андрея Миронова, обаятельная в своей нескладности крупная фигура Михаила Евдокимова.

Каждый из них мог бы сказать о себе словами Пушкина – “Нет, весь я не умру”. Теперь к этому ряду великих присоединился мой друг Сеня Фарада.

Вечная ему память и долгая жизнь среди живых!