Пером и шпагой против Пикуля и двуполого существа

Сначала очень субъективная точка зрения. В главной роли кавалера д'Эона (Chevalier D’Eon de Beaumont) лучше было бы снять женщину, нежели Макарского. Во-первых, сам актер признался, что со своими накачанными руками (не качок Сталлоне, но бицепсы заметны) он довольно странно смотрелся в роли женщины. Во-вторых, подлинный шевалье говорил фальцетом – можно было бы и озвучить. В-третьих, вспомните, как прекрасно справилась с ролью Шурочки Азаровой и её якобы брата Лариса Голубкина из небезызвестной «Гусарской баллады». Еще раз подчеркнем, это не принципиальные соображения.

Теперь о более серьезном и интересном.

Шарль Женевьева Луи Огюст Андре Тимоте д'Эон де Бомон (Charles Genevieve Louis Chevalier D’Eon de Beaumont) родился 5 октября 1728 года в Тоннере в небогатой дворянской семье. Некоторые биографы утверждают, что в детстве его одевали как девочку, поскольку его не совсем адекватный отец хотел иметь дочь. Более приемлемое объяснение: с помощью такого маскарада его родители хотели получить для своего чада какое-то выгодное наследство, которое иначе бы ускользнуло бы из фамильных владений. Шевалье воспитывался в Париже в коллеже кардинала Мазарини. Он был отличным наездником и фехтовальщиком, питал склонность к изучению истории, писал беллетристику и даже опубликовал несколько эссе в «Анне литерер» Фрерона.

О его внешности известно, что был он среднего роста, с тонкими чертами лица, довольно округлыми формами и жиденькой бородкой, говорил фальцетом. Никто никогда не слышал о его любовных похождениях! В 1-й серии фильма «Пером и шпагой» этого героя-любовника спасают из алькова пылкой замужней женщины от ее разъяренного супруга. «Ты, целомудренный, как Лукреций…» - писал шевалье его друг Тюрке де Майерн.

Автор занимательнейшей биографии драматурга Бомарше , который имел непосредственное отношение к д'Эону, Рене де Кастр пишет: «Современная сексология обнаружила бы у шевалье д'Эона полное отсутствие темперамента и поставила бы ему диагноз – эонизм. Это психическое расстройство, получившее название как раз по его имени, наблюдается у лиц мужского пола со слабо выраженной сексуальностью, они больше ощущают себя женщинами, чем мужчинами, но при этом отнюдь не всегда имеют тягу к гомосексуализму. В женском платье д'Эон чувствовал себя как рыба в воде и обожал эти переодевания. Существовала даже легенда, будто однажды на маскараде сам Людовик XV принял его за девицу и попытался за ним ухаживать».

Об этом, кстати, в своих мемуарах пишет сам кавалер. Однако его воспоминаниям и их издателю не стоит слишком верить – предупреждал историк Е.Б. Черняк в своей книге «Пять столетий тайной войны». Он же подчеркнул, что этой якобы девице «было неразумно злоупотреблять кокетством». Чтобы избежать не нужных в её положении приставаний и не подпускать к себе поклонников.

Такие серьезные французские исследователи как Вандаль и Рамбо отрицали, что Лия де Бомон (имя шевалье д'Эона в женском платье) отправилась в Санкт-Петербург к царице Елизавете Петровне в компании со своим мнимым дядей Дугласом. В обложку томика Монтескье «О духе законов» было вложено тайное послание Луи XV русской государыне. В подошве ее ботинка находился шифр данной переписки, а в корсетезашита грамота на право ведения подобных переговоров. Падкой до всего французского изящная девица понравилась. Вскоре она стала фрейлиной и жила в одной комнате с юной графиней Екатериной Воронцовой, ставшей в замужестве знаменитой княгиней Дашковой.

Историк Евгений Анисимов в биографии Елизаветы Петровны указывает: «И вдруг наступил ужасный момент – Лия заявила своей подруге Катеньке, а потом и императрице, что она вовсе не девица, а мужчина, сподвижник Дугласа, и что вся операция с переодеваниями нужна была только для того, чтобы проникнуть во дворец и сообщить государыне о страстном намерении Людовика XV восстановить отношения с Россией. Елизавета была в восторге от проделки ловкого француза и послала его в Париж с известием о том, что

раскрывает свои объятия христианнейшему из королей».

Анисимов заключает: «все это – выдумка, за исключением того, что во второй приезд в Россию в 1756 году Дугласа сопровождал секретарь шевалье д'Эон». С ним солидарно большинство зарубежных коллег.

При невыясненных обстоятельствах Лия де Бомон стала чтицей порфироносной дочери Петра Великого и втерлась к ней в доверие. Рене де Кастр в недавно переведенной на русский язык книге подмечает, что страсть российской императрицы к маскарадам «придает этой истории определенное правдоподобие, а то, что миссия д'Эона была успешно выполнена, не вызывает никаких сомнений, так как в Семилетней войне Россия выступила на стороне Франции, союзницей которой она оставалась до самой смерти Елизаветы». Домой дипломат вернулся в форме драгуна, привезя с собой ответное письмо русской государыни.

Большой специалист по русской истории 18 века питерский историк Евгений Анисимов вполне справедливо полагает: «Как всегда бывает, жизнь прозаичнее легенд – восстановление русско-французских отношений шло весьма тяжело. Для контактов с французами в Париж был послан русский представитель, надворный советник Федор Бехтеев, доверенное лицо Воронцова. К переговорам с французами в Петербурге довольно скоро подключился фаворит императрицы Иван Шувалов, который и стал главой «французской партии» при русском дворе». Все они противодействовали политике, проводимой канцлером Бестужевым.

С именем д’Эона связано появление подложного «Завещания Петра Великого». Об этом можно прочитать у замечательного беллетриста Валентина Пикуля в романе «Пером и шпагой». Судя по всему, в фильме нам преподнесут какую-нибудь ублюдочную версию. Это завещание возникает всякий раз, когда враги России стремятся приписать ей свои собственные грехи. Его вытащил на свет Наполеон в 1812 году. Именно в свой второй приезд в Петербург, как пишет в своих мемуарах шевалье, он сумел похитить из самого секретного императорского архива копию «завещания» Петра Первого, который на самом деле его никогда не писал и не диктовал.

Рене де Кастр упоминает, что после года успешных переговоров кавалер получил от царицы 300 золотых экю, а король произвел его в лейтенанты драгун, а также «наградил солидной суммой денег и золотой табакеркой, усыпанной жемчугом и украшенной портретом его величества». Субтильный молодой человек, который не искал женского общества, был храбрым офицером. Получив чин капитана, он позднее отличился при взятии Вольфенбютеля в 1763 году и получил Крест Святого Людовика из рук самого монарха.

Французская тайная дипломатия, называвшаяся “Le secret du Roi” – «Секрет короля», использовала таланты д'Эона, послав его в Лондон, где он работал в посольстве под началом герцога де Ниверне, а потом стал советником у его преемника графа де Герши, который не подозревал, чем занимается его подчиненный. Для большей солидности д’Эону присвоили титул министра-советника. До прибытия в английскую столицу де Герши шевалье блистательно справлялсясо своими обязанностями поверенного в делах, показав себя блестящим дипломатом.

Продолжая вести себя как большой начальник и после приезда в Лондон де Герши, кавалер получил проблемы. Король отозвал его назад во Францию. Предписание было выдержано в таком угрожающем тоне, вплоть до запрещения появляться при королевском дворе, что шевалье не на шутку возмутился. К тому же в его руках был настоящий джокер. Кавалер тайно хранил у себя бумаги, компрометирующие французский двор, в том числе план высадки французских войск в Англии.

Противоборство де Герши и д'Эона достигло апогея, когда шевалье подослал банду разбойников ограбить посольство, а посол подал на кавалера в суд. Но д'Эон переоделся в женское платье и скрылся. Начиная с 1771 года, по поводу пола кавалера стали заключаться пари. Общая сумма пари, как уверяют, достигла баснословной суммы в 280 тысяч фунтов стерлингов. Французский монарх решил пойти на попятную и отозвал Герши. Из-за неприятностей со своим подчиненным граф вскоре скончался, а его сын поклялся убить шевалье, чтобы отомстить за родного отца. Для переговоров с «мятежным» д'Эоном был откомандирован Бомарше.

Некоторые исследователи полагали, что Пьер Огюстен Бомарше заблуждался на счет пола шевалье, всерьез принимая его за даму. Драматурга и пройдоху не смущало, что д'Эон пил, курил и матерился. Хотя при этом кавалер кокетничал и жеманился как настоящая женщина. Разыгрывая безумную любовь к Бомарше, шевалье называл его своим освободителем и подписывал письма к нему «ваша драгуночка». Драматург не

отставал и обращался к нему со словами «моя дорогая кавалерша». На самом деле неизвестно, поверил ли Бомарше шевалье или решил ему подыграть. Автор «Женитьбы Фигаро» и «Севильского цирюльника» не оставил никаких объяснений. До сих пор одни историки потешаются над доверчивостью писателя, другие считают, как ловко он ломал комедию.

В результате переговоров с Бомарше, шевалье д'Эона обрекли до конца жизни носить женское платье по закону. За это она получит, кроме обретения права вернуться во Францию, пожизненную ренту в размере 12 тысяч ливров, все ее долги в Лондоне будут оплачены. Учитывая ее прежние заслуги, ей разрешено носить крест Святого Людовика на женском платье и выделяется 2000 экю для приобретения дамского гардероба, а вся мужская одежда будет изъята. Мария Антуанетта предоставила в распоряжение барышни д'Эон свою личную портниху мадемуазель Бертен. Это был единственный случай в истории, когда мужчину обязали носить женское платье по закону. Несмотря на то, что он обожал переодеваться в женское платье, как всякий трансвестит шевалье дорожил своим статусом мужчины в обществе, но вынужден был подчиниться.

28 сентября 1777 года мадемуазель д'Эон прибыла на аудиенцию во дворец в черном платье с огромными фижмами, в дамском парике с кружевной наколкой и на высоких каблуках. 13 мая того же года кавалерша нанесла визит Вольтеру. «Я непременно хочу рассказать вам об одном чудовище, - писал великий Вольтер экс-любовнику Адрианны Лекуврёр, - речь об этом двуполом существе, что ни мужчина, ни женщина. Не думаю, что вы стали бы его другом, будь он мужчиной, или его любовником, будь он женщиной. Вся эта история вызывает у меня искреннее недоумение; я ничего не понимаю в этом мире».

В течение 33 лет кавалер носил женское платье. Он не отказался от нее даже после смерти Людовика XVI, даровавшей ему возможность носить мужскую одежду. И уже не из-за страха убийства от руки сына де Герши, который не смел бы вызвать на дуэль даму. Вскрытие, произведенное после смерти кавалера в 1810 году, признало, что д'Эон нормально сложенный мужчина.

Читайте в рубрике Культура