Рохус Миш: Свадьба Евы Браун и Адольфа Гитлера

Он был одним из последних, кто видел живым нацистского диктатора. Рохус Миш - телохранитель и телефонист Адольфа Гитлера описывает последние часы фюрера, незадолго до его самоубийства в конце апреля 1945 года. Неизвестные подробности из бункера, где позорно завершилась жизнь руководителя Третьего рейха.

Настоящей статьей мы заканчиваем публикацию отрывков из книги "Последний свидетель" Рохуса Миша. Вероятно, отечественные издатели приобретут права на ее издание и перевод в России, тогда широкий российский читатель сможет ознакомиться с этим интересным историческим документом полностью.

Рохус Миш: «Я был последним телохранителем Гитлера»

Рохус Миш: «В кровати для гостей лежала Ева Браун»

Рохус Миш о последнем дне рождения фюрера

23 апреля 1945 г.

В предвечерний час Гитлер внезапно покинул помещение. Медленно, очень медленно он прошел мимо телефонной станции, где находился я, овчарка Блонди не отступала от него ни на шаг. Вместе с несколькими приятелями из службы охраны он поднялся наверх в сад рейхсканцелярии. В последний раз подышать свежим воздухом. Стояли удивительно чудесные весенние дни, за кулисами которых разыгрывался этот ад.

24 апреля 1945 г.

Гитлер встретился со мной в проходе. Он выглядел словно человек, лишенный дневного света и свежего воздуха. Бледный, сильно сгорбившийся, с шатающейся походкой – похожий на узника тюрьмы, который в течение нескольких часов делает несколько шагов взад и вперед, -так он шаркал, проходя мимо моей телефонной станции. Как убийца в камере смертников. Ева являла собой полную противоположность этому. Она как всегда тщательно следила за собой, румянила щеки и одевалась так, словно бы пребывала на вилле в светском обществе, а не проводила последние дни с готовящимися сойти в могилу реликвиями. Мне это нравилось. Едва ли нужно говорить: Ева была единственной, кто продолжал культивировать утонченность. Она напоминала мне о том, что мы еще не были мертвы.

29 апреля 1945 г.

Вскоре после полночи я заметил в бункере человека, которого никогда не видел раньше. Хенчель (Hentschel - машинист в бункере - ред. ), кажется, был поражен не меньше меня, когда мужчина и двое провожатых целеустремленно прошли мимо нас.

«Кто же это все-таки был?», - спросил я Хенчеля. - «Служащий загса». – «Кто?» Я должно быть ослышался, но Хенчель повторил: «Служащий загса!» Речь шла о сотруднике муниципалитета и управляющем гау (области – ред. ) Вальтере Вагнере, который работал у Геббельса в Берлинском гау.

«Шеф сегодня женится», - объявил мне приятель. Эти словаон снова повторил. Так, я узнал о предстоящей свадьбе Гитлера и Евы Браун. И ещё. Я увидел, как Вагнер исчез в кабинете Гитлера, оба провожатых остались стоять напротив. За дверьми кабинета Ева дала Гитлеру согласие. Борман и Геббельс, по-видимому, исполняли обязанности свидетелей при бракосочетании. Примерно в полвторого дело было завершено (...)

Я оставался на своем месте и обдумывал, как я должен теперь обращаться к Еве, когда её встречу. «Госпожа Гитлер» – это казалась для меня невозможным. Еве, девушке «фюрера», обращение «фрау Гитлер» не подходило, и Гитлеру то, что он состоит в браке, тоже не подходило.

Приятели позже обсуждали, что Гитлер только потому захотел сделать Еву «фрау Гитлер», чтобы до конца сохранить соглашение. Прежде всего, из-за родителей Евы. Всё должно было быть приведено в порядок. Брауны не должны были стыдится, что их дочь умерла сожительницей.

Мысли о том, как правильно обращаться к Еве Гитлер и вся болтовня о бракосочетании снова отступили перед сверлящим вопросом: когда же все это закончится самоубийством?

Погруженный в такие размышления, я вообще не замечал, что Траудль Юнге (секретарша Гитлера – ред. ) молча сидела на единственном свободном стуле на телефонной станции и приступила к перепечатыванию чего-то из своего стенографического блокнота. Я не мог больше читать «мое политическое завещание». Фрау Юнге усердно печатала третью страницу (...)

Вскоре после этого я заметил, как профессор Вернер Хаазе, бывший с 1935 года лечащим врачом, тихо беседовал с Гитлером в вестибюле. Обычно Хаазе в военном госпитале под рейхсканцелярией занимался тем, что оперировал раненых.

Наконец, он и Гитлер вошли в прихожую и остановились перед моим центром. Фельдфебель Фриц Торнов в этот момент привел Блонди. Затем Хаазе и Торнов вместе с собакой скрылись в душевой, которая находилась в каких-то трех метрах от моего

рабочего места. Дверь оставалась открытой, я покосился туда. Торнов разжал пасть Блонди, а Хаазе влез туда щипцами и раздавил зажатый в них какой-то маленький предмет.

Раздался щелчок и пасть Блонди в этот момент захлопнулась. Гитлер выступил чуть вперед, на несколько секунд застыл. Затем он молча повернулся и скрылся в своей комнате. Запахло горьким миндалем.

В самом начале апреля пятерых щенков Блонди Торнов застрелил в саду наверху, после того, как была умерщвлена их мать. Я был уверен, если Гитлер решился убить свою любимицу, значит, все недолго продлится, и он скоро последует за ней.

Читайте другие заметки в разделе "Культура".