Аукционы делают состояния на любителях бородавок

Пару лет назад Европа и США переживали бум на полотна импрессионистов. Так, картина «Прачка», написанная Тулуз-Лотреком в 1889 году, была продана на нью-йоркском аукционе Christie's за $22,4 миллиона. Это - рекорд для картин художника. Импрессионисты на больших осенних торгах пользовались спросом, всего было продано полотен и скульптур на $160,9 миллиона. Среди покупателей в основном выскочки, недавно сколотившие капитал. У нас таких называли «новыми русскими».

Эксперт отдела импрессионистов и современного искусства дома Christie's отметил, что полотна Тулуз-Лотрека, Моне и Сезанна очень популярны среди нуворишей. Благодаря им рынок произведений искусства находится на подъеме, сопоставимом с пиком пятнадцатилетней давности. Так, картина Клода Моне из серии «Кувшинки» была продана за $14 миллионов, натюрморт Сезанна - за $10,3 миллиона, а пейзаж Камиля Писсарро - за $5,1 миллиона.

Произведения искусства для богатеньких буратин – это способ вложения денег. Им плевать на чем зарабатывать. Поэтому-то и интересно: с чего это вдруг импрессионисты? В конце концов, ведь был же ажиотаж вокруг экспрессионистов!

«Прачка» Анри де Тулуз-Лотрека – это шаг вперед в развитии стиля, но не художественного воплощения. По мнению авторитетного итальянского искусствоведа Лионелло Вентури (1885-1961), «здесь появляется профиль, который играет важнейшую роль в манере Лотрека: в самом деле, именно профиль позволяет ему заострить свою линию и выразить всю вульгарность образа».

Анализируя его творчество, обычно придают слишком большое значение аристократическому происхождению и его физическому уродству. Конечно, все эти факторы имели место. Тулуз-Лотрек происходил из рода графов Тулуз и виконтов Лотрек, известных древностью своего рода еще со времен Карла Великого. Может, ему предстояло прожить такую же беспутную жизнь, какую прожили его предки, особенно его отец. Но в детстве Анри сломал обе ноги и, так как слабое здоровье помешало полному выздоровлению, он превратился в маленького уродца. Физическое убожество компенсировалось необычайным развитием творческих способностей. В его окружении не очень ценили умственные способности и, поэтому художник испытывал дискомфорт и унижение.

И все-таки, физические и социальные причины были побочными. Стиль Тулуз-Лотрека в искусстве определялся естественными причинами, которые можно констатировать, но нельзя объяснить. Свою страсть к истине Анри пытался отыскать вне мира социальной условности. В 90-е годы 19-го столетия такие возможности открывал порок. Он особенно наглядно демонстрировал себя в Париже. И художник нашел стиль, который бы выражал парижский «полусвет» (выражение Дюма) и эпоху декадентства.

В 17 лет Тулуз-Лотрек признавался своему другу: «Я старался писать правду, а не идеал. Это, может быть, недостаток, потому что даже бородавкам нет от меня никакой пощады. Я люблю украшать их веселыми волосками, округлять и ставить блик на самый их кончик».

Про творчество Клода Моне искусствовед Вентури сказал, что «он настолько слился с импрессионизмом, что его приверженность к стилю порой даже мешала его творческой свободе». Даже когда Моне реформировал импрессионизм, создав своего рода символику света, все – и он первый – признали, что это тот же самый импрессионизм. Так в атмосфере триумфа, Моне похоронил свое собственное дитя. Художника не удовлетворяла, как Писсарро и Сислея, возможность писать то, что он видит, и так, как он это видит. Он желал создавать исключительные эффекты. Все те же «бородавки», только вид сбоку.

Отвращение к импрессионизму, наступившее вскоре после его большого успеха, была направлена главным образом против Моне как против типичного импрессиониста. Напомним, импрессионизм способствовал признанию человеческого достоинства за низшими классами, «выбирая простые мотивы, предпочитая розам и дворцам капусту и хижины, подчеркивая свою неприязнь ко всякой элегантности и социальной утонченности».

И наконец, последний из нашей троицы. И при жизни и после смерти Писсарро обвиняли в вульгарности, «не понимая, что поэтичность может быть также свойственна крестьянину, как принципиальность – принцу». Его поэзия – в самых обыденных вещах: огород, деревья в цвету, стог сена. Этот художник обладал глубоким чувством природы. В последний период творчества излюбленными мотивами Камиля становятся виды парижских улиц, площадей, домов и мостов. Известные тогдашние покупатели его картин, предпочитали их полотнам Моне и Сислея. Хотя и у него нет той творческой смелости Моне , он не создает нового стиля, но то, что он усваивает,

входит в сущность его картин. Они строго продуманы, в отличие от вечно мятущегося Моне.

Специалисты также отметили, что цены на импрессионистов и постимпрессионистов высоки, но предсказуемы. А вот живопись XX века при нынешней ситуации на рынке приносит более значительную прибыль. Так, картина Пабло Пикассо «Сильветт на зеленом стуле» (1954) оценивалась максимум в $6 миллионов, а ушла с молотка на 2 миллиона дороже. Еще одна картина мэтра была продана за 6,7 миллиона, в то время как по самой оптимистичной оценке она могла бы стоить 5 миллионов.

Объявленная продажа картин из музейных собраний также прошла успешно. Полотно французского пуантилиста Тео ван Риссельберга из нью-йоркского Музея современного искусства была приобретена за $3,1 миллиона.