Кого Ходорковский наставляет на путь истинный?

Широко дискутируемое в Сети очередное послание осужденного олигарха Михаила Ходорковского настолько отличается от предыдущих его писем из зоны, что в подлинности богоискательского сочинения усомнились даже правоверные отечественные либералы.

Cопредседатель Всероссийского гражданского конгресса Георгий Сатаров заявил, что у него есть вопросы по тексту письма.  В то же время он отверг сомнения, возникшие  у социолога Ольги Крыштановской по поводу олигархического авторства. С многоопытным политологом, который на виражах  своей карьеры от советника Бориса Ельцина до теоретика «Другой России» навидался всякого,  мы у себя в редакции пришли к выводу согласиться.

Если коротко, осужденный предприниматель призвал в своем обращении российскую либеральную общественность открыть свои сердца истине Господней. По его мнению, "русские либералы - не верующие по историческим причинам", что составляет их главную проблему. По мнению Ходорковского, христианская мораль  в России остается единственным средством против несправедливости в самом широком спектре. Здесь и неправедный суд, и профицит бюджета при сотнях тысяч бездомных детей, и отсутствии лекарств, и  затыкание ртов всяким "несогласным".  Кавычки в последнем случае – авторские, что позволяет сделать вывод, что знатный узник не жалует маргиналов. Он и на воле не привечал аутсайдеров политического процесса:  когда  ему не хватало лояльных ЮКОСу  депутатов Госдумы, он их докупал, как редиску на базаре. Пучками.

Только вот не вполне понятно, к кому апеллирует развенчанный нефтяной король, выступая "против дикого децильного коэффициента"? Нелишне объяснить термин, чтобы читатель не комплекcовал от дефицита элитарности и   не отвлекался на поиски в словарях. Децильный коэффициент -  это отношение совокупного дохода 10% богатейшего населения к совокупному доходу 10% беднейшего населения. Трудно судить о цифровом показателе коэффициента во времена процветания нефтяной империи, согласимся с экс-владельцем – дикий он до сих пор. Но раньше был еще диче.

Еще в позапрошлом веке О.Генри остроумно вывел формулу меценатства. Это явление является производным от стыда, который охватывает капиталиста, обобравшего слишком многих  ближних, и желающего поделиться с ними малой толикой награбленного  – вдруг да зачтется в судный день. Михаил Ходорковский тоже активно занимался благотворительностью, но побудительные мотивы у него куда как отличались от богобоязни. Его школа в Кораллово – каждому ученику ноутбук с барского плеча! – готовила послушных рекрутов для нефтяной империи. Его "Открытая Россия" прикармливала и тем  развращала провинциальных журналистов для повсеместного  раскачивания государственной лодки. Моральные терзания от сих небогоугодных дел Михаила Борисовича как-то не посещали.

Насчет "не возжелай жены ближнего" ничего  применительно к МБХ сказать не могу, хотя иные из верхушки ЮКОСа были еще те ходоки. А вот "не убий" и "не укради" - с этими христианскими заповедями здесь не дружили по определению. Судебному. Достаточно вспомнить о так называемой "скважинной жидкости" - той мифической субстанции, которую ЮКОС выкачивал якобы из тюменских недр, цена ей  грош в отличие от нефти. Названная  махинация позволяла обходить налоговое законодательство, что и определило в итоге  финансовое могущество империи Ходорковского. Об убиенных жертвах, имевших неосторожность встать поперек интересов нефтяного монстра, написано и сказано предостаточно. Трупы самых разных людей сопровождали путь Ходорковского-Невзлина к "зияющим высотам" власти. Их перечисление не является целью настоящего рассуждения. Она – совсем в другом.

Не отказать Ходорковскому – он и в следственном изоляторе Читы продолжает держать руку на событийном пульсе державы. Трудно уйти от впечатления, что новейшие моральные изыски  автора навеяны  ему новейшими же политическими подвижками в стране.

Те, кто внимательно следит за перипетиями юкосовского дела, вполне могли сделать вывод, что в конце прошлой весны – начале лета, после длительных  судебных тяжб по поводу лагерных взысканий  МБХ на чужые лимоны (фрукты в тот раз), неуместное чаепитие и едва не выколотый сокамерником глаз, вдруг наступило редкостное информационное затишье вокруг Краснокаменской колонии. Бывало, ни дня без строчки из глубины сибирских руд, а тут – полная тишина. Возможно, что-то могло сладиться: то ли к условно-досрочному, то ли к помилованию. Повторяю, это всего лишь рассуждение, но что-то за  той читинской  тишиной определенно стояло. Но разладилось. И началось второе следствие, этап в областной центр Забайкалья и перспектива нового срока.

С точки зрения Ходорковского, игра не заладилась вновь. Попытка вписаться в интригу предстоящей предвыборной президентской кампании оказалась неудачной. Отсюда, скорей всего, и берет начало проба нового медийного удара. Только на этот раз он оказался далек от "левых поворотов" и близок, как это ни странно, к показному послушничеству.

От любви до ненависти — один шаг, говорят. Бывший нефтяной магнат своим очередным письмом в очередной раз доказывает это. Только в его случае шаг оказался коротким от богоборчества до призыва внимать слову Господа. Настолько коротким, что со всей своей олигархической привычкой Ходорковский перешагнул другое ключевое слово, очень популярное в перестроечную пору. Покаяние.

И ведь действительно, речь не о слезе ребенка. О лишении детей родителей. Родителей — детей. Об убийствах из-за квадратных метров, пусть и в самых престижных районах столицы. О лишении отдельно взятых неугодных людей дара Божьего — жизни. Под этим углом зрения послание Михаила Ходорковского звучит прямо пушкинской лирой -  "…и милость к падшим призывал". Но тех ли, и о том ли просит бывший олигарх в тюремной робе — вот в чем вопрос.