«Я не хотела играть Буратино»

Тамара Гвердцители вызывает у многих острое чувство ностальгии по утраченному прошлому, когда таланты из любых уголков страны могли с юных лет получить всесоюзную поддержку. Народная артистка России и Грузии в интервью «Правде.Ру» рассказала, какие песни она выбирает сегодня, чем ее очаровал турецкий певец Серхат, и почему Москва лучше других городов.

- Тамара, Вы начали свой творческий путь очень рано - в ансамбле «Мзиури», который пользовался огромной популярностью. Говорят, что ранняя слава очень вредит ребенку. А как сложилось у Вас?

- Ввиду того, что наш ансамбль принадлежал Дворцу пионеров, я не ощутила славы в полном смысле этого слова, так как понятия «пионер» и «слава» просто не могли сосуществовать. Мы воспитывались в строгих традициях советской пионерии. Хотя пропускали учебу, и это давало нам много радости

- Как Вы оцениваете перспективы своего участия в конкурсе «Евровидение-2008»?

- Слухи вокруг этого связаны, прежде всего, с желанием людей написать про это, и больше ни с чем. Хотя, когда я была в этом году на «Евровидении», мне поступило соответствующее предложение.

- Тамара, а если о реалиях, каким для Вас был прошедший период?

- Плодотворным. Состоялись концерты в Кремлевском Дворце съездов в Москве и в концертном зале «Октябрьский» в Санкт-Петербурге, концерт с Мишелем Леграном и наш дуэт с турецким певцом Серхатом, который зародился на «Славянском базаре» в Витебске. Мы познакомились во время работы в жюри и решили записать совместный альбом.

- Что за альбом?

 - Это будет своеобразный мост между Востоком и Западом. В основе музыкального материала легли европейские традиции. Однако в каждой композиции будут звучать и восточные интонации. Большая часть песен для альбома написана на русском и английском языках. Может быть, мы сделаем пару композиций и на турецком языке.

- Расскажите подробнее о дуэте с Леграном.

– Наш дуэт сложился еще в 1991 году, когда мы впервые выступали в Париже. Новая встреча с мэтром подарила мне ярчайшие и неповторимые впечатления. Ведь именно Легран гениально открыл секрет сохранения молодости души: "Каждый день я начинаю так, – говорил он мне, – как будто не было предыдущего. Прошлого для меня не существует". Мишель, безусловно, прав, потому что музыкант не может думать о вчерашнем концерте, готовясь к сегодняшнему. Музыкант всегда существует здесь и сейчас. Он словно медиум – каждый день ждет новой информации с неба.

- Как вы с ним познакомились?

– Один из моих французских агентов отправил Леграну кассету с песнями, которые я тогда исполняла. Послушав записи, маэстро назначил встречу. Мы приехали в его загородное поместье под Парижем. В гостиной стояли два рояля, мы вместе немного помузицировали, и, видимо, ему мой голос пришелся по душе – так мы и стали вместе работать. Самое интересное, что я не стремилась к этому, не пробивала лбом никакие стены, все произошло как-то само собой. Наверное, это судьба!

Он замечателен во всех своих проявлениях. Мишель ведь не только прекрасный композитор, но еще и поэт, философ, эстет… Помню, у нас был концерт в Киеве. Я нервничала перед началом, мне было плохо. Он подошел ко мне и сказал: "Тамара, музыка – это счастье, это удовольствие. Ты должна чувствовать только это, попробуй!" И я попробовала. Надела новое платье и сказала себе: "Музыка – это счастье, только счастье и больше ничего". Когда я вышла в этом платье к Леграну, он был потрясен.

- Но сегодня вы отдаете предпочтение Серхату…

- Серхат меня просто-напросто очаровал.

- Можно чуточку подробнее?

- Мы с ним прекрасно друг друга понимаем, хотя и говорим между собой по-английски. Но прежде всего мы говорим на языке музыки, она нас объединяет, именно благодаря ей состоялся наш дуэт. У нас есть совместные песни на английском языке, песни на русском языке, музыкальные номера с использованием национальных турецких инструментов.

– Какую песню вас чаще всего просят исполнить ваши поклонники?

– Обычно кричат "Виват, король!" Но, как правило, я исполняю ее только в финале. Народ хорошо, скажу Вам честно, реагирует и на грузинские песни. Многие не понимают языка, но через темперамент и эмоции эти песни становятся всем понятными. Публика любит, когда я исполняю тот самый "парижский" цикл Мишеля Леграна. Моя аудитория – это интеллигенция. Учителя, врачи, педагоги – люди самых низкооплачиваемых профессий, но это люди, на которых сегодня держится вся страна.

- Когда-то в составе ансамбля «Мзиури» вы играли Пьеро в одном из мюзиклов. Помните, как это произошло?

-Да, действительно, было задумано руководством наших ансамблей поставить мюзикл. И приехал Александр Жеронский из Москвы. Он начал раздавать роли. Я не хотела играть Буратино, так как я играла на фортепьяно. И была очень рада, что мне предложили роль Пьеро. Ведь он – интеллигентный герой. Хотя сейчас он бы у меня не вышел. А спустя много лет я сознаю, как важна была тогда постановка данного мюзикла. Ведь уже тогда, через данную пьесу, нам объяснили, что все мы - герои одной большой пьесы под названием Жизнь.

- После данного мюзикла продолжилось ли Ваше сотрудничество с Алексеем Рыбниковым?

- К сожалению, я пока что не имела возможности исполнять его отдельные песни. Но сейчас мы все особенно нуждаемся в таких композиторах, как Рыбников.

 - В последнее время Вы все чаще выступаете в России и все реже - в Грузии. Скажите, а какие обстоятельства мешают Вам вернуться в Грузию?

- То, что касается Грузии, скажу Вам, что Грузия как моя Родина всегда была и останется в моих чувствах. Скоро я планирую посетить Грузию - не только для того, чтобы увидеть своих родных и близких, но и для того, чтобы дать там большой концерт. Я очень волнуюсь, так как это налагает на меня большую ответственность.
 
– Про вас говорят, что Вы очень внимательны к текстам своих песен. Какие у вас критерии их отбора?

– Я стараюсь вступать, как бы сказать, в долгосрочные отношения с поэтами и композиторами. Потому что нам нужно очень хорошо понимать друг друга. У меня большая дружба и совместные творческие удачи, связанные с Юрой Рыбчинским. Потом появились Симон Осиашвили, Женя Кобылянский. Мы как-то очень одинаково смотрим с ними на многие вещи. Юра, например, очень хорошо чувствует мой голос. Есть вещи, которые нам обоим дороги. Например, тот же "Виват, король!" или "Мамины глаза". Они всегда будут в моем репертуаре. Каждое слово из этих песен я так пропустила через себя и прочувствовала, что это уже от меня самой исходит. Два года назад мне предложили творческий союз с Кимом Брейтбургом и мы очень хорошо сошлись с ним. Он замечательный человек, он знает природу певца, и потому я уже просто не мыслю своей творческой жизни без него.

— Вы как-то признались, что хотели бы инициировать закон о запрете фонограмм. Дальше идеи дело не пошло?

— Ну, это не я хотела, а Кобзон... Я согласна с тем, что очень редко мы слышим живой голос артиста.

- В одной из бесед с журналистами Вы обмолвились, что не слишком любите смотреть телевизор. Почему?

– Многие каналы чересчур увлеклись какими-то возмутительными персонажами. Раньше считалось, что телевидение показывает лучших людей. Были все эти "Голубые огоньки", и мы видели таких замечательных людей на экране. Где бы мы увидели, например, Гагарина или Терешкову? Да и где бы мы услышали новые песни Муслима Магомаева, или Юрия Гуляева, или Иосифа Кобзона? Естественно, только по телевизору. И вся страна смотрела и слушала, для нас всех телевизор являлся волшебным ящиком, чудесной шкатулочкой, из которой появляются талантливейшие люди самых разных профессий, пропуском в мир высокого искусства.

-Сейчас многие знаменитые люди стараются прикупить себе что-нибудь из недвижимости. Не планируете ли Вы присоединиться к этому числу?

- Но я же бизнесом не занимаюсь! В Тбилиси есть дом, дом, где прошло мое детство, и куда я в любое время могу приехать, чтобы отдохнуть.

– Вы бывали во многих городах мира. В каком из них чувствуете себя лучше всего?

– В Москве. Ведь именно здесь я смогла раскрыть себя. Только Москва позволяет нам так полно проявить свои таланты. Конечно, если есть на то разрешение от Бога. Москва добра. Она как приемная мать. Какой еще город на земле принимает столько чужих, чтобы сделать их своими детьми! Есть, конечно, Париж и Лондон, у которых тоже странноприимные души. Но там другое. Москва, как никакой другой город, открыта таланту. И как никакой другой город не может тебя отпустить. Ты будешь жить в Америке, но останешься сердцем в Москве. С этим мокрым теплым снегом, который есть только здесь. С этими ужасными людьми, которые есть только здесь. С этими прекрасными людьми, которые есть только здесь. С этой политикой, которая здесь всегда намешана во всем. И с этой любовью, которая покрывает все.

Автор Андрей Соколов
Андрей Соколов — журналист, редактор, ответственный секретарь
Куратор Сергей Каргашин
Сергей Каргашин — журналист, поэт, ведущий видеоэфиров Правды.Ру *