Национализация элит по опыту опричнины

Россия — часть мировой экономической и финансовой системы, но это не значит, что мы должны играть по правилам, которые написаны другими против нас. Тем более, что они сами постоянно нарушают даже эти правила. Что надо делать в таких условиях? Как национализировать нашу элиту? Применим ли сейчас опыт опричнины?

Обо всем этом и многом другом Инне Новиковой рассказал генеральный директор Центра политической информации Алексей Мухин.

Читайте начало интервью:

Коронавирус — это угроза целой цивилизации. Сможем ли мы победить эпидемию полумерами

Алексей Мухин: Рубль, привязанный к ресурсам, станет мировой валютой

— Алексей, наших либерал-финансистов сколько лет уже склоняют, обвиняют чуть ли не в измене Родине, а они все остаются на своих высоких местах.

— Эти ребята, отвечая за финансовый блок, имеют в виду международные правила игры и играют по этим правилам. Но если наши оппоненты правила постоянно нарушают, с нами обходятся так, как хотят, санкциями пытаются задавить, объявляют нас угрозой и так далее, давайте не будем играть по их правилам. Давайте сделаем так, как Сталин в прошлом веке, вот и все.

— Они что-то говорят про Международный валютный фонд. А разве нам кредиты и субсидии дают, какую-то помощь оказывают? Кроме постоянных санкций, критики и пакостей мы ничего хорошего от них не видим. Зачем нам играть по их правилам?

— Все правильно. И не надо играть. Но мы — часть мировой финансовой системы. Россия — часть мировой экономики. Маленькая, но часть, поэтому идти против ветра — себе дороже.

Хотя есть такое понятие "взлетать против ветра". Это очень легко. Люди, которые имеют дело с аэропланами, знают, что это очень хорошо и быстро можно сделать. Практически вертикальный взлет получается.

Но здесь нужна политическая воля. А если у тебя дети учатся, жена живет за границей, у тебя домик там и счета, конечно, ты не будешь это делать. Зачем тебе это надо?…

Национализация элит

Нам нужна национализация элит самым настоящим, непосредственным образом. Мы уже пережили две волны, две попытки национализации, которая была провозглашена. Лет 5-7 назад прошла первая волна.

Сейчас идет вторая волна. Надеюсь, что третья волна, в конце концов, национализирует нашу элиту, и она станет ориентироваться на национальные интересы, а не на домики в Марбелье.

Этот процесс идет медленно, не так быстро, как хотелось бы. У нас в истории есть пример быстрой смены элиты — пресловутая опричнина. Но не те времена сейчас. Тогда государь просто прошелся по верхам.

Он радикальным образом зачистил изменническую, коррумпированную элиту, которая смотрела в сторону Польши, к ханам обращалась и так далее. Он просто ее зачистил. За что получил иностранное прозвище Ivan the Terrible (Иван Ужасный).

На самом деле, может быть, есть смысл как модель, осовременив ее, воспроизвести это сейчас. Кстати, эта модель частично уже воспринята, потому что национализация состоит в том, что людям, которые имеют зарубежную собственность либо активы, запрещено занимать государственные посты.

Проблема в том, что у нас применение этого закона тормозится, потому что начинают использовать всякие серые схемы. Теперь их шоферы, горничные, дальние родственники начинают якобы владеть этим имуществом, а чиновники им также фактически пользуются. Нужно запретить также использование. Тогда, я думаю, дело пойдет.

— Но нужен огромный механизм для контроля за этим всем.

— Для этого не надо никаких огромных сил. На самом деле нужно, чтобы ФСБ и Росфинмониторинг просто исполняли свои обязанности. Этот приказ был дан им четыре года назад, и результат мы видим. Он, конечно, пока еще мягкий, лайт, постепенный. Но работа продолжается.

С другой стороны, если рубить шашкой направо и налево, то мы рискуем оказаться в ситуации, когда наш управленческий аппарат просто встанет. Так у нас произошло в 2003 году, когда была предпринята попытка очень резкой, мощной административной реформы. Подготовка к следующему этапу административной реформы заняла 15 лет.

— Президент ездил в Нижний Новгород. На встрече получился небольшой казус с губернатором Глебом Никитиным. И он сказал: "Владимир Владимирович, вы в такие сложные времена приехали". Владимир Владимирович говорит: "А какие сложные времена?" — "Пандемия, коронавирус". Он говорит: "Но мы же справляемся". И в итоге губернатор застеснялся.

— Поплыл. Губернатор действовал из той мотивации, которая была у него. Он хотел создать видимость, картинку того, что область находится под ударом, ей необходима помощь и так далее. В принципе понятна такая мотивация губернатора.

У президента была ровно противоположная мотивация. Он должен был демонстрировать оптимизм, потому что президент не должен разделять, что называется, эту скорбь, говорить: Да, ситуация очень тяжелая…

Я не хотел бы, чтобы мой президент терял присутствие духа и волю. Как раз то, что я хотел услышать от президента, я услышал. Ребята, а в чем проблема? У нас — кризис, да, но давайте работать, а не сопли на кулак наматывать. Все правильно.

— Понятно, что во всем мире — кризис и коронавирус, у нас — гораздо меньше, чем в других странах.

— Да, знаменитые и развитые европейская и американская экономики припали гораздо больше, чем наша.

Беседовала Инна Новикова

К публикации подготовил Юрий Кондратьев