Михаил Болгов: почему у нас так плохо с водой?

Об экологической защите отечественных водных ресурсов, о том, как связаны тарифы ЖКХ и грязные, отравленные водоемы в России рассказывает заведующий лабораторией Института водных проблем Российской академии наук Михаил Болгов.

Читайте начало интервью:

• Эксперт Болгов: о предотвращении катастроф с водными ресурсами

Программа "Экология"

— Давайте поговорим об экологии.

— Как люди, отвечающие за проблемы водного хозяйства, конечно же считаем это важнейшей проблемой. Тут дело в том, что вся промышленность нашей родины сосредоточена в европейской части, а водные ресурсы у нас в основном в Сибири и на Дальнем Востоке. 80 процентов экономики в Европе, а процент ресурсов мал. Поэтому ситуация хозяйственная напряженная. С приснопамятных советских времен, с очистными сооружениями у нас всегда было плохо. И сегодня практически 70% сточных вод сбрасывается в водные объекты либо вообще неочищенными, либо недоочищенными с недостаточной степенью, т. е. не удовлетворяя соответствующим требованиям очистки.

У нас, в отличие от сельского хозяйства Центральной Азии, где вся вода идет на орошение, вся вода идет на потребление в промышленности, ЖКХ, немного сельского хозяйства. Как только мы пытаемся повысить ставки на сброс загрязненных вод, чтобы заставить внедрять новые технологии или вообще чистить сточные воды, тут же возникает вопрос о тарифах ЖКХ, социальной защищенности населения, кто будет платить за это. В общем, вопрос закапывается надолго.

Но сегодня вот, правда, один из национальных проектов "Экология". Как вы знаете, у нас правительство несколько лет назад перешло на так называемые национальные проекты. Один из них — "Экология". Было там запланировано очень большое количество денег именно по линии Минстроя на строительство очистных сооружений. Если они эту программу реализуют, то нагрузка на наши водные объекты будет существенно снята.

— Эта программа уже начала реализовываться или существует только на бумаге?

— Пока всё это на стадии проектирования, оценок и планирования. Этот бизнес с так называемыми "длинными деньгами". Почему он быстрее не идет? Ты инвестируешь в очистные сооружения, а возврат средств произойдет через 10-12 и более лет. Для частного бизнеса такие объекты непривлекательны. Поэтому ситуация с водоочисткой в наших европейских регионах очень напряженная.

— А потомки этих бизнесменов, в чем будут купаться и что пить? Думать нужно не только об извлечении прибыли.

— Это вопрос философский. Можно я на него не буду отвечать? У меня есть свое мнение о том, где будут жить их дети.

Качество нашей воды

— Каково качестве воды, которая течет из кранов в квартирах наших городов?

— Она разная. В южных сельскохозяйственных районах очень плохая ситуация с водоснабжением мелких населенных пунктов. Тамошняя вода доходит до очень плохих показателей. Мы этими вопросами также занимаемся. Качество воды, которую потребляет население сельскохозяйственных районов на юге существенно хуже, чем в Москве. По ряду причин. В том числе из-за отсутствия средств на водоподготовку. Это основная причина. Другая причина в плохом качестве природных вод.

Например, астраханцы очень не любят обсуждать проблему так называемых западно-подстепных ильменей. Есть такое массовой скопление озер возле Астрахани. Все рыбаки знают, что самая хорошая рыбалка в Астрахани. Там есть такой район, который мы из-за создания регулирующих емкостей потихонечку теряем. Из около 600 озер, озерков, ильменей осталось где-то 300. Водообмен в них очень плохой, очистных сооружений у населенных пунктов нет, а тянуть воду за сотни километров, естественно, экономически абсолютно неоправданно. Считается, что максимум 10-20 километров можно тянуть воду от источника.

Это пример тяжелой запущенной ситуации, когда вроде бы страна наша и люди наши, и район, так сказать, должен быть привлекательным для экономики, а качество воды очень плохое. Для того, чтобы воду улучшить, нужны очень большие капиталовложения.

— Какие основные показатели, что вода хорошая или плохая?

— Основной показатель — это предельно допустимая концентрация загрязняющих веществ. Самый понятный всем — соленость. В литре воды должен быть грамм солей. В литровую банку высыпаете чайную ложку, это будет те граммы соли, который должен пить человек из крана. В водном объекте, вода которого непосредственно подается на орошение или на другие нужды, не должно быть больше, чем один грамм на литр. В Калмыкии, например, есть до пяти граммов в некоторых водоемах, которые используются для сельхозводоснабжения. В города подается 1-2 грамма, что не есть хорошо, но там другой воды просто нет. Это связано с тем, что обессоливание, оказывается, очень дорогое удовольствие.

— Высокий показатель железа?

— То же самое — обезжелезивание. У меня дача в районе Дмитрова. В подземных водах там очень большое количество железа. Фактически мы используем ее только для хозяйственных нужд, а для питья — нет. Нужно делать обезжелезивающую установку. Технология известна. Кто будет платить? Если можете сделать такого рода установку у себя на предприятии или в городе, то пользуйтесь. Получается, что люди либо годами пьют некачественную воду с развитием целого комплекса заболеваний, либо переселяются в другие места.

Такого рода явления у нас очень часты из-за того, что мы, как правило, в силу крупных водохозяйственных мероприятий не очень хорошо себе представляем последствия. Или, наоборот, представляем и на них идем. Трагедия Аральского моря всем известна — оно просто высохло.

В ней сейчас соленость — вот я назвал цифру грамм на литр, а в остатках Аральского моря соленость 200-300 граммов на литр. Это даже не вода, это просто какая-то, термин есть "рапа", которая не годится, там вообще жить не может никто — вот в такой солености.

— По сравнению с Мертвым морем в Израиле.

— Да, но Мертвое море — рекреационный курорт, который используется для разнообразных оздоровляющих целей, а остатки Аральского моря, к сожалению, практически приказали долго жить.

Беседовал Игорь Буккер