С какими проблемами столкнулся постпандемический ЕС

Как изменилась Европа за последние несколько месяцев? Как выходит из пандемического карантина? В новом выпуске программы "Геополитическая кухня с Игорем Шатровым" политолог Игорь Шатров обсудит посткоронавирусные европейские реалии с доктором политических наук, кандидатом исторических наук, профессором СПбГУ, советником президента Российской ассоциации прибалтийских исследований Натальей Ерёминой.

— Внимание всего мира приковано не к Европе, а к катастрофе в Бейруте. Сотни тысяч людей без крова, раненые, погибшие. И весь мир забыл о политических претензиях к Бейруту и кинулся помогать. Вот такого не случилось в связи с коронавирусом. Такой многосторонней помощи не было. И за это время фактически мемом стала фраза: "Мир никогда не будет прежним". Какой будет Европа после коронавируса?

— Нельзя сбрасывать со счетов факт потери профессиональных, технических навыков из-за коронавируса. Там не было так много жертв, так как машин, управляемых людьми, было не так много. Но это сказалось на пилотировании самолетов, вот уже самолет разбился в Пакистане. В этой стране не так много пилотов, но и те, которые были, потеряли навык из-за невозможности тренировать его, обновлять. И это может быть причиной ослабления контроля над ситуацией, на количестве осуществляющих его людей.

Что до коронавируса, то все человечество оказалось в данном случае в одной лодке. Но оно не смогло осознать ситуацию. Идет взаимная критика друг друга — Китай и США, Евросоюз. Но общих мер борьбы предложено не было.

Всемирная организация здравоохранения тоже не стала инструментом координации. При том, что предложенное ей было взято на вооружении всеми государствами с теми или иными нюансами. Рабочая группа Европейского союза практически целиком их скопировало.

Но смотрели и на опыт Китая, как там быстро и радикально решали проблему. Начались дискуссии, как один сценарий распространить на Евросоюз, ведь там разные совершенно параметры заболеваемости, смертности. Оказалось, что там, где общество больше доверяет власти, там в большей степени реализуются мероприятия ВОЗ.

Интересный пример — Германия, в которой много разных земель, и в каждой свои подходы. В Баварии, к примеру, более жесткие, на востоке — менее. Люди здесь, например, давно хотят устроить митинг, демонстрацию, а власти запрещают из-за коронавируса. Обращаются в суд, и суд встает на их сторону. Замкнутый круг. Все эти реакции общественности и власти были связаны даже не с тем, что собой представляет вирус — для власти был важно установить пределы возможного влияния на общество.

Эти пределы, как оказалось, не нащупываются. Возможно, дело в том, что во всех странах Евросоюза решалось: где-то будем давить, где-то не будем. Отменяем, вводим штрафы — такой вот "тяни-толкай". Обществу было важно обозначить пределы, куда власть "влезать" не должна. И этот интересный диалог возник впервые, потому что до того все было чинно и по регламенту.

Германии в итоге предложили сохранять осторожность, но не драматизировать. Если даже будет вторая волна, то будет понятно, какие меры эффективны, а какие нет, сообщество согласно, что во втором карантине нет необходимости. Более того, европейские эксперты оценивают картину по странам Евросоюза и в статистику помещают также "выбывшую" Великобританию. То есть она для них остается ориентиром. Правда, она на первых местах и по инфицированным, и по смертности.

Очень высокая степень вообще была в "ядре", ведущих странах Евросоюза. А вот страны-новички из Восточной Европы имели наименьший процент заболеваемости. Критерием при этом является смертность на 100 тысяч человек, а не процент от всего населения. В итоге в Румынии меньше зараженных, но смертность там на 100 тысяч человек больше, чем в той же Германии.

Швецию наказывают, как только могут. От них требовали именно солидаризоваться, вопрос даже не в том, что не привлекают их методы борьбы с коронавирусом. Шведы не прислушались к мнению Европейской комиссии, а провели свою сепаратную политику. Потому 15 июня, когда сняли ограничения по передвижению, для граждан Швеции их оставили. Хотя сама Швеция границ не закрывала. И по показателю на 100 тысяч человек Швеция вовсе не на первых местах.

Нам известен серьёзный именно политический (не врачебный) спор по поводу статистики. Когда итальянский премьер-министр заявил, что Италия — самая пострадавшая страна, немцы ответили: "А мы не доверяем вашей статистике, потому что не может быть столь значительный разрыв". И действительно, там какой-то странный провал, остальные станы очень пропорциональны. Италия и Испания очень редко выделяются. К ним очень много претензий получено со стороны немцев, потому что это означает, что эти страны должны получить больший уровень консолидированной помощи, и финансовой тоже.

Есть ли соразмерность?

— Может Евросоюз по итогам сказать, что он эффективно встретил пандемию, ответил на нее соразмерно? Да, надо сделать какие-то выводы, но они в рамках намеченной ранее стратегии развития, надо только чуть усовершенствовать?

— Здесь два вывода.

• Действительно пришло осознание, что с коронавирусом нужно бороться сообща.

К этому пришли не сразу, но вот сейчас лекарства и вакцину разрабатывает консорциум членов ЕС, а не государства по отдельности. И по их последним заявлениям следует, что вакцинация будет готова в середине 2021 года после прошествия нужных уровней испытаний. То есть медицинская часть решается довольно успешно.

• Но социально-экономический аспект раздражает многие государства, потому что тут общим фронтом шли, требуя повышенных средств, не только страны Южной Европы, но и страны-новички.

Очень большая часть гранта в 850 миллиардов евро, которая пойдет на помощь в восстановлении экономики, будет невозвратной, то есть их возвращать даже нет необходимости, против чего выступали и ФРГ, и Нидерланды.

И эта проблема будет постоянно вызывать скептицизм у стран-доноров. ФРГ, Дания, Франция вынуждены будут больше внести в общий бюджет вместо того, чтобы потратиться на свое население. И у населения уже сейчас идеи отторжения: почему мы должны платить?

А бюджет на следующие семь лет будет огромный, более триллиона евро. Эти мероприятия по восстановлению экономики — за счет этого общего бюджета. Откуда деньги — от государств, все же поддерживающих идею единой Европы, прежде всего, Германии и Франции. Эта ось будет в большей степени за единую Европу платить, подключая и другие успешные результаты. Количество евроскептиков, конечно, вырастет.

Не упало из-за коронавируса и количество сторонников правых сил. Они резко выстрелили, когда объявили пандемию, была отработана их программа по максимальному закрытию и решению проблем самостоятельно. Потом оказалось, что вирус границ не соблюдает, и на Шенген ему все равно. А теперь правые вновь растут на фоне социально-экономических проблем.

Многие потеряли работу как раз из-за перекрытия границ. Люди в том же самом Южном Тироле раньше ходили работать в Австрию, возвращались к себе домой в Италию. Даже возникло такое понятие, как "трансграничный больной".

Падение экономики ФРГ — крупнейшей в ЕС — составило 10%. До сих пор не работают местные заводы. Люди теряют всякую надежду восполнить недостатки финансов. При том, что снизили НДС, выделили до 25 млрд евро на поддержку бизнеса и 300 евро заплатили за каждого несовершеннолетнего ребенка. Но все равно нет стабильности. Власти боятся предлагать конкретные сценарии. Никто риски брать не хочет.

А общество просит просто минимизировать риски. Не надо решать тотальные вещи, нужно брать более точечные задачи. Говорят: "Мы полностью решим проблемы расизма" — это невозможно в текущей ситуации. Так же и с коронавирусом. Общество пребывает в состоянии напряженности. Его нужно выводить из этого состояния напряженности, но пока это ни в одной стране ЕС не происходит. Напряженность сохраняется.

Беседовал Игорь Шатров

К публикации подготовил Михаил Закурдаев