Фургал и отсутствие правосудия

Илья Шаблинский об отсутствии правосудия в наших судах

Председатель совета директоров "Правды.Ру" Вадим Горшенин и доктор юридических наук, профессор Илья Шаблинский о резонансном деле экс-губернатора Хабаровского края Сергея Фургала и чем может обернуться для любого из нас отсутствие правосудия.

Читайте начало интервью:

— Вы достаточно долго входили в состав Совета по правам человека при президенте Российской Федерации. Вам не кажется, что здесь как раз вопрос не об экономической ситуации, не о бедственном положении или об ухудшении положения, а речь идёт о правах человека? У меня есть право выбрать губернатора. Почему меня этого права кто-то лишил? Я не хочу вступаться за Фургала, потому что те статьи, которые ему вменяют, не могут позволить мне за него вступаться. Но права у граждан есть. В людях возрождается правосознание и понимание своих прав.

— Да. Именно так. Я бы это ещё раз подчеркнул. Я бы назвал это чувством собственного достоинства. Мы можем говорить специально о тяжёлой экономической ситуации в некоторых регионах и применительно к некоторым широким социальным слоям в России, мы можем об этом говорить. Но причиной политических конфликтов последних двух лет была всё-таки не экономика. Это вот моя точка зрения, и не все это хотят понять. В прошлом году в Москве десятки тысяч людей выходили не потому, что их за горло взяла нужда, а потому что у них вызывает крайнее раздражение такое отношение власти к ним. Их кандидаты не зарегистрировались. Это было откровенно, нагловато, у всех на глазах.

Губернатор Фургал — невинная жертва?

В Хабаровском крае ещё хуже. Я за Фургала не то, что заступлюсь. Я укажу на некоторые странные обстоятельства. Ему инкриминируют преступление, которое было совершено 15-16 лет назад. Нам сообщили о том, что появились свидетели, которые вспомнили. Наши слушатели тоже это хорошо представляют себе. Речь идёт о некоторых людях, которые находятся в местах не столь отдалённых и тех, кто ещё на свободе, но просто так люди не вспоминают о каких-то эпизодах, которые их могут привести на скамью подсудимых. Они не вспоминают про это. Если речь о бандитах идёт и о тех, кто уже отбывает, они о какой-нибудь мелкой краже лишней ни за что ни вспомнят, если лишние полгода им там… А тут вдруг люди вспоминают и говорят: "Ах ты, а мы ведь участвовали. Мы ведь помним, что мы участвовали". Речь идёт о тех, кто участвовал в совершении убийства.

Я часто читаю "ВКонтакте" паблик, который открыл Владимир Воронцов. Я смотрю, как там силовики, полицейские обсуждают разные ситуации. У них очень интересные обсуждения. Они похожи на те обсуждения, которые мы ведём, только чуть более профессиональные. Через 15 лет люди вдруг решают признаться в том, что они участвовали в подготовке убийства. Что лежит в основе? Чем они, интересно, мотивированы? Силовики говорят: "Ну, у этих органов, у Следственного комитета есть какие-то рычажки, которые могут включить. В общем, это не вызывает доверия, скажу вам прямо.

Не вызывает доверия такой способ привлечения к ответственности. Такое вспоминание о том, что человек организовал убийство. Некоторые женщины вспоминают, что их 30 лет назад кто-то изнасиловал. А тут через 15 лет умудрённые опытом, солидные дяденьки вспоминают о том, что участвовали в подготовке убийства. Выглядит это не очень убедительно, и люди это чувствуют.

— Те статьи, которые ему вменены, я не готов его поддерживать, но если говорить о праве и о законе, то наш УК содержит право исковой данности и право истечения срока давности. 15 лет для особо тяжких преступлений. События, которые вменяются в вину Фургалу, произошли в 2004 году, то есть более 15 лет назад. Это первое. Второе — на это мало кто обратил внимание — я читаю господина Обухова, члена фракции КПРФ, который обратил внимание на поправку (против которой когда-то выступал Виктор Илюхин) о том, что сведения, которые установлены в процессе с другим лицом о третьих лицах, обладают преюдицией по отношению к третьим лицам. Но тогда мы с вами задаёмся вопросом, а где здесь ночевала Конституция? Потому что если в отношении меня, вас, кого-то ещё, любого нашего зрителя здесь вдруг в суде кто-то обсуждает, устанавливает какие-то факты без нашего права защитить себя, то это нарушает те самые принципы о праве на защиту в суде каждого из нас.

— В общем, это всё верно. Я даже не стал вдаваться в некоторые теоретические тонкости, но, в общем, вы верно суть ситуации охарактеризовали. Она связана с тем, какую позицию займёт суд. Начиная с того, что суд должен признать, что срок давности истёк, но он может возобновить уголовное судопроизводство. И суд возобновляет. Мы приходим к тому, что, к сожалению, суды у нас (не надо говорить тут прямо) полностью зависимы от исполнительной власти. То есть они выполняют те задачи, которые перед ними ставят.

Правосудия нет. Мы говорим об этом громком деле. Сколько раз я слышал от адвокатов о совершенно негромких, рядовых делах, когда суды под контролем Следственного комитета. Это плохо для каждого из нас. Не дай бог в чём-то оказаться замешанным, с чем-то связанным. Получается, правосудия нет. Прокурор решил завтра, если не прокурор, кто-то выше него, то всё. Защиты нет. Они формально существуют. Фактически же всё зависит от суда. А суд берёт под козырёк и говорит: "Будет исполнено".

Беседовал Вадим Горшенин

К публикации подготовил Игорь Буккер

Автор Вадим Горшенин
Вадим Горшенин — председатель совета директоров Правды. Ру *