Андрей Цветков-Толбин: "Таврида" - повеселее, попопсовее, помюзикловее

Что происходит в театральной жизни России? Зачем нужен фестиваль "Таврида"? Как он проходит? Чем там занимаются? Насколько широко право художника на свободу самовыражения? На эти и многие другие вопросы "Правды.Ру" ответил участник Молодежного образовательного фестиваля "Таврида", режиссер Андрей Цветков-Толбин.

Читайте начало интервью: Театральный режиссер: художников надо учить канонам — фантазии потом

— Андрей, про вас ходят страшные слухи, что вы можете поставить оперу не то что за неделю, а за два дня. Чем вы сейчас занимаетесь?

— В Москве прошла оперно-симфоническая лаборатория New Opera World, уже четвртая по счету.

— Что ставили?

— Ставился Пуччини — очень редкая, но любимая самим Пуччини опера "Сестра Анжелика". Она входит в "Триптих". Это про монахинь. Там одни женщины. Она находится в "Триптихе", и она всегда идет по всему миру, в "Триптихе" еще "Джанни Скикки" и "Плащ".

— Они в Театре Покровского идут…

— Да, но как раз без "Сестры Анжелики", там идут только "Плащ" и "Джанни Скикки".

— Откуда приехали участники лаборатории?

— Со всего мира.

— А не получится так, что вы сейчас поставили, а потом скажут: давайте впихнем в эти две?

— Я уже давным-давно, как говорится, поставил какую-то жирную точку на пробивании собственных проектов. Я их делаю больше для себя. Просто парадокс получается. Все знают, что я уже десять лет работаю в Театре Покровского, самому подумать страшно — десять лет! И один год сейчас на Камерной сцене.

Все знают, что я победитель в "Нано-опере". Все знают, что у меня есть конкурс для оперных режиссеров, которые должны поставить оперу за два часа. За три года, я посчитал, более 22 постановок и несколько из них — на высшем государственном уровне. Все это знают.

— У вас, действительно, очень высокий уровень, но постановки, про которые вы говорите, наверное, все-таки были не оперы.

— Это сложнее — были мюзиклы на 500 человек, где писался абсолютно новый материал. Оперу мне поставить легче, потому что я с детства в этом.

— А вот Андрей Сергеевич Кончаловский поставил "Преступление и наказание" Эдуарда Артемьева. И не жалуется на сложность…

— Прекрасно. Кончаловскому, наверное, виднее. Вот когда я буду на месте Кончаловского, я тоже не буду жаловаться. А сейчас, знаете, мне все говорят: "Андрей, иди попроси, протяни". Мне легче сейчас самому придумать новый проект, который я хочу осуществить, найти под него деньги, найти под него инфоповод и осуществить его там, где я хочу, чем я пойду в театр.

— То есть вам все равно, что ставить — Пуччини или современную музыку?

— Я одинаково это люблю.

— Ремесленник… Вам не хочется поставить, скажем, "Свадьбу Фигаро"?

— Мне хочется некоторые классические названия поставить. Но и создать что-то свое новое не меньше хочется.

— Что вы делали на фестивале "Таврида"?

— На "Тавриде" я был одним из экспертов школы "Голос+Сцена". Два проекта было осуществлено — мюзикл и опера. Более того, я сделал такой себе вызов, потому что в одном проекте я участвовал не только как мастер, но и пел наравне со студентами.

— А что вы пели?

— Доницетти "Колокольчик", роль Аннибале. Это потрясающая комическая опера. Вам бы понравилась. Надо открыть, грубо говоря, "Википедию" или "Оперный словарь" и почитать либретто. Очень забавный сюжет. Там про любовь, про разные ипостаси жизни, как людей сводит интрига, естественно, что-то такое моцартовское, что-то россиневское, но Доницетти. В общем, как раз то, что нужно, — легкое, комичное, радостное.

— Вы это делали в рамках оперной программы?

— Это в рамках оперной школы, которую возглавляла Ольга Тимофеевна Иванова. А второй проект — перед церемонией закрытия смены у меня была задача поставить оперное шоу из хитов, которые все знают, чтобы молодежь как раз притянулась.

Потому что, конечно, опыт прошлых четырех лет показывает, что нужны разные моменты, а не только оперные. Этому форуму, конечно, нужна классическая музыка, обязательно должен быть образовательный момент. Это безоговорочно.

Но нам там надо было и что-то такое повеселее, попопсовее, помюзикловее. И тут была поставлена мною для себя задача — пускай это будут оперные хиты, которые сейчас у всех на слуху.

— У вас там оркестр был?

— Нет. Это были оркестровые профессиональные минусовки. Прозвучала ария "Царица ночи".

— Студенты могут спеть арию "Царица ночи"?

— Открываете сейчас церемонию закрытия как раз седьмой смены — и смотрите. Девочка по имени Екатерина (фамилию не помню) из Московской консерватории прекрасно спела. На школе были представители — студенты по крайней мере всех московских музыкальных вузов: ГИТИС, Музыкальный театр, Гнесинка, Ипполитовка, Шнитке и Консерватория.

— А зачем их учить?

— Вот такой бэк-раунд случился, что люди за неделю здесь поняли, что такое театр. Они поняли больше, чем за два года объясняют, как ноту взять… Потому что сейчас время очень быстрое, нужно быстро работать и реагировать на задачи, поставленные режиссером, дирижером, художником — всеми.

А если ты медленно, вдумчиво, четыре года будешь учиться в училище, потом пять лет — в консерватории, то через девять лет наступит время, когда человек только научился. Так в 25-26 лет выходят, они уже в среднем трудовом сегменте. Сейчас 35 лет мне, и я уже, грубо говоря, так сказать, пенсионер в оперном деле.

— Патогенно молодой.

— Да, патогенно молодой. Значит, кто будет играть молодых, юных — я или молодой 25-летний?…

Читайте продолжение интервью:

Нужен ли консенсус светского и духовного на творческих фестивалях

Андрей Цветков-Толбин: куда идет театр в Год театра 

Беседовал Саид Гафуров

К публикации подготовил Юрий Кондратьев