Ядерное оружие: от Сталина до Путина. Часть 8

Фрагменты истории в воспоминаниях и документах

70 лет назад — 29 августа 1949 года — была испытана первая советская атомная бомба. Это событие коренным образом изменило ход человеческой цивилизации. В декабре 2019 года триумфальный полет "Авангарда" — принципиально нового ядерного оружия — стал своеобразным финишем "Атомного проекта СССР и России".

Фундаментальный труд нашего автора писателя Владимира Губарева "Ядерное оружие: от Сталина до Путина" рассказывает о нелегком пути, который пролег между этими событиями. Автор встречался с великими учеными страны, бывал в закрытых городах, присутствовал при уникальных экспериментах и испытаниях. Многие страницы "Атомного проекта" открываются впервые. Фрагменты этой уникальной книги "Правда.Ру" предлагает читателю.

Читайте начало цикла:

Лев Рябев: "Панорама атомного века"

Дунькин Пуп принимает гостей

Сначала они пообедали, а уже потом поднялись на холм. Некоторые историки считают, что на Васильевский, другие — на Дунькин Пуп. К сожалению, уточнить уже не у кого — никого из участников того приезда в Нижнюю Туру давно уже нет в живых.

Впрочем, панорама и с обоих холмов открывается наикрасивейшая, да и день в то лето 47-го выдался на редкость теплым и солнечным. И никто уже не спорил: место идеально подходило для строительства будущего завода.

Среди тех, кто приехал сюда, были и будущий директор завода Д. Е. Васильев, и будущий академик Л. А. Арцимович, и заместитель Берии Мешик. Последнему и принадлежало решающее слово в выборе места: надо было обеспечивать как секретность, так и возможность строительства здесь лагерей. Перелески, поляны, ровный ландшафт, — все это понравилось Мешику, и он дал "добро". Особенно радовало его, что здесь "глухомань", "медвежий угол", а, следовательно, можно "надежно прикрыть объект".

Эта фраза принадлежит Мешику — главному идеологу секретности Атомного проекта. Он разработал "Инструкцию № 0166", которая легла в основу системы секретности сначала в ПГУ, а потом и в Средмаше. Кстати, большинство положений этой "Инструкции" действуют до сегодняшнего дня, хотя автор ее был расстрелян вместе со свои шефом Берией еще в 1953 году. Впрочем, хорошо известно, что бумаги в таких ведомствах, как ГПУ, НКВД, КГБ и МВД всегда переживают своих авторов. Иногда даже на десятилетия…

К сожалению, иных свидетельств остается мало: они уходят в прошлое и исчезают там, потому что, как это всегда бывает в жизни, не хватает времени фиксировать события. Очень мало сохранилось воспоминаний о том, как рождался город. Только изредка, будто звездочки на небе, вспыхивают мгновения той жизни, и подчас они рассказывают о времени так много, что перехватывает от волнения дыхание.

К примеру, лето 50-го года выдалось совсем иным, чем в 47-м.

Вспоминает Геннадий Михайлович Козлов, один из ветеранов Лесного:

"Все лето лил дождь и земля раскисла. На 35-й квартал можно было проехать только на тракторе. Лежневку тогда только начали строить. И вот в конце лета из Москвы приехал проверяющий. Ему надо было добраться до 35-го квартала, и он, видимо бывший кавалерист, потребовал коня. В конпарке подобрали лошадь получше, оседлали, и проверяющий уехал, хотя его и отговаривали. На середине дороги лошадь увязла. Примерно через час проверяющего снял с лошади идущий город трактор, а лошадь потом кое-как вытащили".

Не припомню ни единого случая, чтобы лошадь не смогла преодолеть отечественную грязь, но, как видите, при строительстве очень секретных городов всякое случалось…

Дом у Чистых Прудов

Воспоминания ветеранов будто бриллианты, рассыпанные по пескам времени. Каждое свидетельство участника Атомного проекта высвечивает новую его грань, а потому сразу же становится бесценным.

Из воспоминаний Дмитрия Николаевича Горячева:

"Начиналось все у нас примерно одинаково. Распределение в институте (университете). Темный обшарпанный подвал в доме у Чистых Прудов, где прямо у входа стояли какие-то бочки, ящики. А на десятичных весах сидела грозная сторожиха. Типичная обстановка овощного склада, даже запах подтверждал такое предположение. А потом нас проводили по полутемному коридору налево от входа, и мы робкой кучкой попали в полутемную же комнату, где стоял письменный стол, на нем горящая свеча, а за столом сидел маленький неказистой наружности человек. И контраст? Повелительный голос человека, не привыкшего к каким-то там дурацким вопросам и, тем более, возражениям. Александр Иванович Ильин, как потом выяснилось. На меня, по крайней мере, такое первое с ним знакомство произвело большое впечатление. И даже потом на Урале мне как-то легче и проще было общаться с директором завода Дмитрием Ефимовичем Васильевым, чем с главным инженером Александром Ивановичем. Лишь постепенно я понял, что это был отзывчивый и внимательный к нам, молодым, человек, хотя мягким его не назовешь.

Август 49-го. Полный восторг! Попали в "святая святых". Проблема, от которой зависит будущее страны. Таинственность, секретность. Лекции, которые читает "сам" Л. А. Арцимович. Завораживающее слово "уран", которое нельзя не только произносить вслух, но даже упоминать в секретных документах.

Чем мы занимались в ЛИПАНе? Это была отличная продуманная и выполненная стажировка перед работой на заводе. Мы, вновь пришедшая молодежь, заняли места лаборантов и, таким образом, познавали всю будущую технологию с азов, делая все своими руками. Чуть позднее с Урала к нам прибыла группа совсем молоденьких девчушек — выпускниц Стерлитамакского химического ремесленного, как его тогда называли, училища. Надо сказать, что-то ли училище было невероятно высокого уровня, то ли их подбирали из самых лучших учениц, но только работали они замечательно, удивляя не только знаниями, но и прилежностью, аккуратностью и желанием и умением учиться дальше. Работали по непрерывному (круглосуточному) графику: три смены по 8 часов, четвертый день — выходной. Это оказалось так удобно, что потом на заводе долго сохранялся этот порядок.

…Выехали к нашему будущему месту работы и жительства. Подъезжали на рассвете. Утро встретило нас дождем. Плотной стеной проплывал за окнами густой, черный от дождя лес Одинокий возглас: "Ой. В такой лес и входить страшно!" На станции встретили нас представитель завода и первый луч солнца. Погрузились в грузовик и поехали в неизвестность. Нижняя Тура утопала в грязи и лужах. Казалось. Что вода вот-вот захлестнет через борт. Серые деревянные дома стояли вдоль улицы. Для нас в новинку были массивные ворота с козырьками и крытые дворы. Попались несколько домиков с поразительной по красоте резьбой. Жаль, что время быстро разрушило многие из них

Первоначальный наш быт был достаточно суров…

Начался монтаж "регенерации". Монтировали не "зэки", а наши цеховые слесари. Кошмарное время. Установка занимала два этажа, а часть оборудования размещалось и на третьем. Десятки аппаратов, хитросплетение множества трубопроводов (даже если перечислить, что по ним текло, то получается более двух десятков жидкостей и газов). Чертежи всех коммуникаций были секретны, их даже не выдавали в наш цех — у цеха тогда не было отдельной охраны. Нельзя было делать никаких выписок, всем приходилось запоминать и в таком виде по кусочкам доносить до монтажников. Зато и знал же я аппаратуру!

Растворы, содержащие уран, перекачивались с этажа на этаж под давлением. Также под давлением подавался аммиак. Многие аппараты обогревались паром. Малейшая неплотность, и цех могло залить черт-те чем. Я собирал монтажников, рассказывал, какую ответственную аппаратуру они монтируют. И это очень помогало.

И еще одна трудность того времени — множество ошибок в документации. Проектировщиков понять можно. Все, очевидно, делалось впопыхах, времени на согласования между службами не было…"

Из воспоминаний Виктора Эвальдовича Пеплова:

"Хорошо помню колоритную фигуру Арцимовича, сопровождаемого телохранителем, по его нескольким лекциям. Человек невысокого роста расхаживал перед доской, непрерывно куря и закрыв глаза, оторванная пуговица на лыжной куртке болталась на нитке, но слова его западали в голову.

Большинство из написанного им на доске я не понимал, но когда кто-то попросил его объяснить деформацию времени в функции скорости, следующую из теории относительности, он ответил, подумав: "Понять это нельзя, я тоже этого не понимаю, надо просто привыкнуть, что это — так". Этот ответ запомнился на всю жизнь.

В другой раз во время общего перерыва-перекура в ответ на бестактный вопрос кого-то, почему он только член-корреспондент Академии наук, он, а было ему тогда лет 40, коротко бросил: "действительным членом становятся тогда, когда член уже не действительный".

В доме у Чистых Прудов выпускники разных вузов делали первый шаг к своему будущему. Они уезжали на Урал, и большинство из них уже никогда не покинет город и завод, которые они построят.

"База-9" становится "Складом Главгорстроя"

Завод должен был производить 150 граммов чистого урана-235 в сутки. Если пуск состоится в конце 1949 года, то к лету 1950 -го можно будет накопить урана для одной атомной бомбы.

Однако все сроки срывались…

И.В. Курчатов в своем докладе Сталину сообщал, что на строительстве завода работает восемь тысяч человек, прокладывается железная дорога и возводятся вспомогательные сооружения. Однако "сердце" завода — огромный магнит, с помощью которого разделяются изотопы урана, пока работать не может, так как нет электроэнергии.

На сей раз Сталин миндальничать не стал. Все руководители стройки ГРЭС были наказаны: в приказе пока фигурировали "строгие выговора" и "предупреждения" о том, что в случае очередного срыва сроков пуска ГРЭС виновные окажутся среди тех самых "восьми тысяч", которые строили Лесной.

Впрочем, город был в очередной раз переименован. Из "Базы-9" он превратился в "Северо-Уральский склад Главгорстроя СССР". Ведомство Берии вновь "дезинформировало" все разведки западных стран, мол, пусть поломают голову, чем именно занимаются "базы" "склады" и "конторы", разбросанные по всей стране. И кто из них догадается, что все они подчиняются Первому главному управлению?! "Управление" — чего? И это было столь же секретно, как и все остальное, что связано с "Атомным проектом СССР".

Историк города Виктор Николаевич Кузнецов свидетельствует:

"Красногорский ИТЛ МВД СССР был образован на базе Нижне-Туринского лагерного отделения № 4 Управления исправительно-трудовых лагерей и колоний МВД СССР и до 31. 05. 1953 г. находился в составе строительного управления № 1418 (514). Заключенные размещались в помещения на территории "нового" завода…

К концу 1948 г. в состав ИТЛ уже входило 2 лагерных отделения, 3 лагерных пункта и 4 лагерных пункта в составе лагерных отделений. Масштабы строительных работ увеличивались с каждым месяцем. В районе жилого поселка было решено построить еще один лагерь № 7, состоящий из двух лагерных пунктов (мужского и женского) и бараков отряда военизированной стрелковой охраны.

По номеру этого лагеря иногда еще город Лесной называют "Семеркой".

В 1951 году завод № 814 выпустил первую партию урана-235. Однако оказалось, что электромагнитный способ разделения изотопов обходится намного дороже, чем газодиффузионный. Этот метод был освоен на заводе № 813, который находился чуть южнее.

В Атомном проекте И. К. Кикоин "отвечал" за завод № 813, Л. А. Арцимович за завод № 814, а сам И. В. Курчатов за комбинат №817. На первом этапе было не6ясно, каким именно методом лучше всего получать ядерную взрывчатку. Первым к финишу пришел Курчатов — бомба из плутония была взорвана в августе 1949 года. Потом настал черед урановой, и здесь уже будущий академик Кикоин выиграл соревнование у будущего академика Арцимовича.

Завод в Лесном было решено перепрофилировать. Теперь он начал выпускать спецбоеприпасы. И вновь он изменил свое название — стал заводом № 418. Теперь уже запутались не только шпионы и враги, но и все, кто был занят в Атомном проекте. Долгое время лишь единицы знали, что в Лесном собираются и изготовляются ядерные боеголовки.

Из записей В. Н. Кузнецова:

"За 13 лет функционирования Красногорского ИТЛ очень трудно установить общее количество заключенных, отбывавших в нем уголовное наказание. Смена контингента происходила постоянно. Среди всех отчетных документов лишь за 1956 г. встретились точные сведения о постатейной характеристике контингента.

По состоянию на 01.07.1956г. в Красногорском ИТЛ содержалось 5656 заключенных мужчин. Большая часть была осуждена по указам "Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества" и "Об охране личной собственности граждан".

В женском лагере на Бушуевке при выдаче вещевого довольствия одной из заключенных главный бухгалтер предложил расписаться за полученные вещи. Пожилая женщина-украинка ответила, что она неграмотная. "За что же вас сюда привезли?" "За восемь огурцов. Свои не уродились. Детей кормить надо было. Я упрашивала бригадира не сообщать об этом. Срок все равно дали". Мы подняли дело. Действительно, женщина осуждена за кражу огурцов, только они были переведены в килограммы.

По данным оперативно-режимного отдела по состоянию на 1956 г. склонных к побегу было 117 человек, уголовно — бандитствующего элемента — 186 человек, из них 9 "главарей" воровского элемента и 90 сочувствующих им".

Демократ ли Берия?

Странно звучит подобный вопрос, не правда ли? Однако по ряду документов ставить его таким образом можно. Я имею в виду события марта 1953 года. Некоторые из них кажутся невероятными, но тем не менее они происходили, а потому становятся вдвойне интересными.

Итак, 5 марта умирает Сталин. И уже через 21 день Берия направляет записку в Президиум ЦК КПСС.

Прежде чем привести отрывок из этого документа, хочу заметить, что у нас нет оснований не доверять тем цифрам, которые в ней приведены. Думаю, что это был один из немногих случаев, когда Берия писал правду. Просто лгать ему в данном случае не требовалось: слишком многим из его окружения эти цифры были известны.

К сожалению, в наше время некоторые так называемые "историки" пытаются представить совсем иные данные — они слишком легко, на мой взгляд, приписывают в ту или иную сторону тысячи и даже миллионы, не помышляя о том, что идет речь о человеческих судьбах.

Итак, Берия пишет 26 марта 1953 года:

"В настоящее время в ИТЛ, тюрьмах и колониях содержится 2 526 402 человека заключенных, из них осужденных на срок до 5 лет — 590 000 человек, от 5 до 10 лет — 1 216 000 человек, от 10 до 20 лет — 573 000 человек и свыше 20 лет — 188 000 человек. Из общего числа заключенных особо опасных государственных преступников (шпионы, диверсанты, террористы, троцкисты, эсеры, националисты и др.), содержащиеся в особых лагерях МВД СССР, составляло всего 221 435 человек. Содержание большого количества заключенных в лагерях, тюрьмах и колониях, среди которых имеется значительная часть осужденных за преступления, не представляющие серьезные опасности для общества, в том числе женщин, подростков, престарелых и больных людей, не вызываются государственной необходимостью".

Совсем недавно, всего пять-шесть лет назад Берия убеждал Станина в ином: тогда ему заключенных не хватало, чтобы строить закрытые города. Но теперь атомная и водородная бомбы стали реальностью, и такого огромного количества заключенных Атомному проекту уже не требовалось. И Берия предложил выпустить большинство из осужденных.

С ним не согласились. Под амнистию попало на треть меньше, чем он предлагал. Как ни странно, в Президиуме ЦК опасались, что резко повысится популярность Берии, а у Хрущева и Маленкова были совсем иные планы.

26 июня Берия был арестован. Процесс постепенного освобождения спецпоселенцев начался лишь с 5 июля. Теперь уже лавры "освободителей" достались другим.

По всему ГУЛАГу прокатилась волна забастовок, бунтов, митингов, протестов. Во-первых, осуществление амнистии затягивалось, а, во-вторых, под нее попадали далеко не все категории заключенных. Освобождали уголовников, а политические оставались в лагерях. Власти перепугались: вместо благодарных людей, появлялась армия недовольных.

В Красногорском ИТЛ на конец 1954 года число заключенных снизилось вдвое, их осталось 6450 человек.

В 2002 году в 51-м квартале Лесного сносились старые дома. В одном из них была найдена записка. Это было послание из прошлого:

"5 апреля 1953 г. На этом доме работали заключенные из бригады 39, бригадир Кадыкин Г. И. Когда строился этот город, на этом месте был только лес, и руками заключенных здесь построен город. Заключенные получили амнистию и отбывали так последние дни своего тяжелого срока. Пройдут десятилетия или столетия и тогда вспомнят о нас и знайте, что здесь строили 1000 заключенных".

После освобождения некоторые остались в Лесном — им просто некуда и уже не к кому было ехать. Они и сейчас живут здесь: обзавелись семьями, детьми и внуками. Но вспоминать о своем лагерном прошлом не любят — постарались забыть эту страшную страничку своей биографии. Может быть, они и правы.

Читайте продолжение:

Ядерное оружие: от Сталина до Путина. Часть 9

Ядерное оружие: от Сталина до Путина. Часть 10

Ядерное оружие: от Сталина до Путина. Часть 11

Ядерное оружие: от Сталина до Путина. Часть 12

Ядерное оружие: от Сталина до Путина. Часть 13

Ядерное оружие: от Сталина до Путина. Часть 14

Ядерное оружие: от Сталина до Путина. Часть 15