Борис ПОДОПРИГОРА – о том, реально ли сейчас остановить войну в Сирии

По мнению заместителя министра обороны России генерал-лейтенанта Александра Фомина, фактически остановить гражданскую войну поможет выполнение меморандума по зонам деэскалации в Сирии.

Именно поэтому этот документ имеет важное значение для политического урегулирования в Сирийской Арабской Республике, уверен Фомин.

Напомним, ранее представители стран-гарантов перемирия в Сирии — Россия, Иран и Турция — подписали меморандум о создании четырех зон деэскалации в Сирии, которые включают провинцию Идлиб и еще семь регионов. С 6 мая в этих зонах прекратятся любые столкновения между правительственными войсками и вооруженными группировками.

"Правда.Ру" обратилась за комментарием к военному переводчику, бывшему заместителю командующего объединенной группировкой на Северном Кавказе, президенту Петербургского клуба конфликтологов Борису Подопригоре.

— Представители стран-гарантов перемирия в Сирии (РФ, Иран, Турция) в ходе очередного раунда международных переговоров в Астане подписали меморандум о создании четырех зон деэскалации в Сирии. Каково значение этого? Россия вместе с Ираном и Турцией как гаранты подписали — ООН, США, Саудовская Аравия меморандум поддержали. Но можно ли доверять договоренностям с этими странами?

— Я бы в этом случае проявил аккуратность. Дело в том, что те силы, которые именуются сирийской оппозицией, очень разнородны. Если вы заметили, они не в состоянии даже выступить единым фронтом на любых встречах, которые были организованы для того, чтобы услышать единый голос. Это относится и к Женеве, и к Астане.

Таким образом, нельзя говорить о каком-то общем видение ситуации всех сил, которые не могут быть отнесены к исламистским радикалам; они не могут быть одновременно названы дальними или иными сторонниками Башара Асада: эти силы устремлены очень в разные стороны. Это самая большая, пожалуй, проблема, когда мы говорим о будущем оппозиции нынешней сирийской власти.

Говорить о том, что уже принятые решения обязательно приведут к практическим шагам, я бы не стал. Среди оппозиционеров есть те, которые изначально ориентированы на Соединенные Штаты: они составляют больше половины всех сил. Есть те, которые испытывают влияние со стороны Турции, в определенной степени оппонируют американцам. Есть силы, которые в первую очередь воюют за сохранение суннитского приоритета на всем Ближнем Востоке. В этой ситуации их не интересует ни Турция, ни Соединенные Штаты — их больше волнует Саудовская Аравия.

Я назвал основные лозунги, основные позиции. Порядка 65-70 процентов всех оппозиционных сил относятся к пяти категориям, мною перечисленным. Почему я так говорю? Дело в том, что при таком политическом разнобое говорить о том, что подписанный документ непременно будет означать его выполнение, никто не может. Такова моя позиция.

— Вероятно, здесь ключевое слово — "выполнение"?

— Да, как бы красиво ни выглядел текст — вопрос-то все-таки ставится иначе: выполним он или невыполним, если мы ведем речь о соглашении. Если он невыполним — по самым разным причинам, то зачем нам восхищаться стилистическими особенностями написанного?