Дело одной семьи решат пять стран и Интерпол

Все счастливые семьи счастливы одинаково, несчастные — каждая по своему. Теперь это осложняется глобализацией. Лионель Зитлер — отец двоих детей, которые были вывезены его бывшей женой в Россию против его воли. Бывшие супруги познакомились в Германии, где учились. Он — француз, имеющий еще и украинское гражданство. Она — еврейка из РФ. Сложно разбираться в чужой семье, еще сложнее — в отношениях бывших супругов, практически нереально — если стоит вопрос о детях. Много непонятного и в этой истории, но, может быть, кто-то сделает выводы для себя и не повторит чужих ошибок. Об этом в прямом эфире видеостудии Pravda.Ru рассказал сам Лионель.

— Вы ищете своих детей и приехали в Москву, не говоря по-русски, чтобы попытаться установить эмоциональный контакт с ними?

— Да, это так. Моя бывшая жена в 2002 году прибыла в Германию из России. Она относилась к еврейскому комьюнити, и именно так она была натурализована, получила немецкий паспорт, поступила учиться в университет. Она желала жить в Германии, выйти замуж, иметь детей. Я француз, а не немец, но тогда мы оба были студентами, стали встречаться и поженились. У нас родилось двое детей.

Моя мама живет в Эльзасе, я посылал сначала ей фотографии детей, потом она в качестве бабушки хотела увидеть их. Но дело в том, что моя бывшая жена не любила мою маму. А я исходил из принципа, что мои дети имеют право знать свою бабушку — это же часть их семьи. Но моя бывшая жена осталась несгибаемой — нет, и все. Ну, и потом она совершенно не могла вынести, что кто-то будет ей противоречить, вмешиваться в воспитание детей. Очень трудно было наладить какой-то эмоциональный контакт между этими двумя женщинами.

У меня было ощущение, что она вообще захватывала роль главы семьи. И я не имел права даже сказать ей: "Остановись, прекрати это". Поэтому появились проблемы, а потом она не хотела больше со мной жить, и дети потеряли возможность видеть отца.

В Германии отцы имеют право видеть своих детей, но она этот закон не соблюдала. Поэтому она вынуждена была оплатить даже штраф в 500 евро за то, что противилась нашим свиданиям. А после этого сбежала в Россию, быстренько сложив свои вещи. Я, к сожалению, подписал соответствующее разрешение на выезд, потому что мы ездили по Европе из страны в страну. И теперь ее ищут.

— По всей территории Европейского сообщества?

— Не только. Ее ищут во всех странах, которые сотрудничают с Интерполом. Россия тоже сотрудничает с Интерполом, и эту женщину обязаны вернуть на территорию, подсудную немецкому праву. В случае с семейными проблемами применяется Гаагская конвенция, и там фиксируется, какой суд отвечает за детей. Иначе каждый будет бегать в свою страну. Трибунал Гааги считает, что если дети жили в какой-то стране, именно суд этой страны отвечает за детей. Но дело в том, что до 2008 года они жили в Германии, а потом переехали в Россию.

Получается, они еще не подпадают под эту Гаагскую конвенцию, и, в принципе, Россия не обязана их возвращать в Германию по международному праву. Если бы суд закрепил за мной исключительное право воспитания детей после подписания Гаагской конвенции, то у меня были бы все права защищены. Но, к сожалению, меня до этого определили основным родителем, и все это произошло восемь лет назад, в 2008 году.

— Ваши чувства отца понятны, но вы свою бывшую жену поставили в тяжелые условия. Теперь ее может арестовать Интерпол, если она поедет за границу.

— Да, и ее немедленно экстрадируют в Германию. Ее ищет немецкая прокуратура. Я просто хотел найти ее и детей. Я был вынуждены обратиться в Интерпол, потому что есть процессуальный ход дела. И я пытался проверить все возможные решения со своим адвокатом, прежде чем обратиться в Интерпол. Знаете, в Германии как раз юридическое давление на нее вполне воздействовало. И там существуют различные способы — заказные письма и так далее — со стороны правосудия.

Но она уехала в Россию, доведя немецкое правосудие до последних границ. Я предпочел бы проявить какое-то мягкое давление, чтобы она просто поняла, что я чувствую. Я не хочу возмездия. Я понимаю, что она может отправиться в тюрьму из-за того, что ее ищет Интерпол, она будет страдать, и дети тоже, к сожалению, это почувствуют. Я хотел бы избежать этого. Все, что я хочу, — это построить свои отношения с детьми.

— Но здесь нет преступления, в таких случаях никакая страна не выдаст своего гражданина, будь то Франция, Германия, Россия. Так как ваша жена — еврейка, она может поехать в Израиль, и он тоже не выдает своих. Вы не желаете возобновить супружеские отношения?

— Нет, у меня другие отношения с другой женщиной. Моя эмоциональная жизнь идет хорошо. Я хочу восстановить отношения со своими детьми. Я считаю, что должен остаться хотя бы в минимальном контакте с детьми, чтобы они знали, что я есть. Я сумел добиться того, что была проведена психиатрическая экспертиза с детьми в России. Это была страшно болезненная ситуация, потому что дети не говорили со мной, они хотели убежать, уйти. Я показывал им фотографии, сделанные, когда они были маленькими, показывал им видео, но они его даже не желали смотреть, у них целый психоз развился.

— Но они все-таки носят вашу фамилию?

— Да, бывшая жена не стала менять ее детям. Моя бывшая жена вновь вышла замуж, опять развелась, теперь живет с другим мужчиной. Сначала ее фамилия была Шмид — по отцу, потом она стала носить мою фамилию Зитлер, а сейчас она Королева — по фамилии второго мужа. Она с детьми живет сейчас в Нахабино. Дети ходят в хорошую школу, моя бывшая жена преподает в частной школе, она там — замдиректора.

Я захожу регулярно на сайт школы и вижу, как детей воспитывают, я вижу, что не в этом проблема, там все нормально. Я не желаю их вырвать из России, из их школы. У них тут друзья, вся их жизнь, соседи, приятели. Я вовсе не желаю сделать то, что жена со мной проделала. Самая главная цель — это как можно меньше их травмировать. Я исхожу из интересов детей, из принципа наименьшего зла.

Если они желают жить без меня — пусть сделают свой выбор. Я просто хотел бы быть где-то поблизости, чтобы помочь им, если они в этом будут нуждаться. Они родились в Германии, поэтому они немцы по праву рождения. И французы — через меня, и русские по своей маме, то есть у них три паспорта.

— Когда ваши дети станут совершеннолетними, они же могут избрать свое гражданство?

— Нет, я не думаю, что они будут этим заниматься. Я не сумел их зарегистрировать в посольстве, они не попадают под эту юрисдикцию. Я не сумел оформить семейные документы, у меня даже нет печати в паспорте. Помимо всех уголовных процедур, я попросил через опеку просто право на свидания с детьми. Два раза в год, по крайней мере, во время каникул. Я даже хотел их везти во Францию, но они еще дети и уже восемь лет проживают в России.

В любом случае, будет решать российский суд. И российский суд превалирует над постановлением, вынесенным немецким судом восемь лет назад. Так что я не собираюсь их красть. Я просто хотел постепенно восстановить отношения с детьми, потому что они повторяют то, что их мать им рассказала: что я фашист, нацист, что у меня украинское гражданство.

Я пытался объяснить, что если бы я был нацистом, я никогда бы не женился на еврейке. Я пытался общаться через психолога, я пытался объяснить, что речь идет о недоразумении. Я понимаю, что, скорее всего, моя жена бы очень желала бы жить со своей собственной матерью и чуть ли не выйти за нее замуж, но при чем тут мои дети?

— Ну что же, я желаю вам удачи от всего сердца и рекомендую не идти по пути войны, а попытаться добиться семейного примирения. Надеюсь, что это получится.

Беседовал Александр Артамонов

Подготовил к публикации Юрий Кондратьев