Военные Москвы и Анкары нашли общий язык

Начальник генштаба Вооруженных сил России генерал армии Валерий Герасимов посетил генштаб ВС Турции и провел переговоры с турецким коллегой Хулуси Акаром. Военачальники планировали обсудить перспективы урегулирования кризиса в Сирии и двустороннего военного сотрудничества. Об этом Pravda.Ru рассказал заместитель председателя Ассоциации российских дипломатов Андрей Бакланов.

Фото: Фото: Архив Pravda.Ru

— Как вы оцениваете итоги встречи?

— О самой встрече, что там происходило и насколько успешно Валерий Герасимов ее провел, наверное, может рассказать только он сам. Я могу сказать, что сейчас просматривается наше увеличивающееся политическое и военное взаимодействие в контексте сирийского кризиса. Этого требуют ведущиеся против террористов военные действия и проблемы суверенитета Сирии.

Но, насколько я понимаю, не удовлетворяет ни позиция Соединенных Штатов, ни позиция Турции с точки зрения соблюдения такого непреложного требования, как уважение суверенитета страны, на территории которой это все происходит. Потому что фактически только мы в установленном порядке на солидной международно-правовой основе ведем там боевые действия. У всех остальных просматривается неполноценность в международно-правовой базе их действий. Участники американской коалиции прикрываются определенными решениями Организации Объединенных Наций, но здесь правовая коллизия очень серьезная.

Второй вопрос, касающийся, в частности, военной составляющей, заключается в озабоченности, которая есть у турецкой стороны в отношении сохранения территориальной целостности своей собственной страны, решения курдской проблемы и взаимоотношений с курдами. С другой стороны, с точки зрения продвижения урегулирования ситуации в Сирии они выдвигают требования, которые сейчас становятся все более определенными и жесткими.

И здесь встает деликатный вопрос, очень непростой для турецкой стороны. Я имею в виду их попытку создать определенную санитарную зону на границе для решения своих военно-стратегических проблем. Но опять же зона — это территория в Сирии. Попытки использовать там иностранные, в том числе турецкие вооруженные силы требуют прояснений и адекватного решения, в том числе в контактах с представителями единственного законного правительства Сирии.

Третья группа вопросов связана с тем, как будут решаться вопросы недопущения подпитки террористических организаций, в том числе на турецкой территории. Например, нужна ясность, как турецкая сторона намерена организовать этот вопрос в дальнейшем, будет ли ставить какой-то блок, препятствовать проникновению на сирийскую территорию боевиков и наоборот, чтобы на их территорию боевики не заходили лечиться и решать какие-то свои проблемы. Вот это — основная проблематика, она есть. Вопросы требуют своего решения. Начало диалогу положено, это — очень важно.

— Значит ли это, что Россия и Турция могут начать координировать свои военные усилия в Сирии?

— Это значит, как минимум, что они намерены четко понять позицию друг друга по этим ключевым вопросам. В зависимости от того, как будут решаться эти три блока проблем, можно будет говорить о том, возможно ли выйти на уровень взаимодействия, или речь пойдет просто об уточнении позиций друг друга и избежания каких-то острых противоречий.

— Все-таки готовы ли турки сотрудничать с нами в Сирии? И какую роль в этой связи может играть курдский фактор?

— Турки наверняка будут требовать поддержки в своей войне против курдов. На самом высоком уровне было сказано, что турецкая сторона намерена восстановить все форматы взаимодействия с Российской Федерацией, что они намерены подключиться более ясно и определенно к борьбе против международного терроризма.

Что касается курдского фактора, то он не нов, его действие началось за много-много лет до 2011 го года, когда сирийский кризис в нынешнем его понимании стал иметь место и обостряться. Эта проблема — очень сложная. В сирийском формате — только часть этой проблемы. Мы ведем себя в этом отношении, я считаю, очень солидно и сдержано, с пониманием относимся и к чаяниям курдского населения, и к озабоченностям, которые есть у сирийцев.

В Сирии районы проживания преимущественно курдских граждан перемежевываются с другими. Это усложняет вопрос введения автономии. Есть определенные озабоченности и у турецкой стороны. Это такой вопрос, который с одного маха или какими-то одними переговорами невозможно решить. Тут есть много ранее имевшихся и новых привнесенных проблем, это — отдельное досье. Оно — наиболее сложное.

— Снимут ли турки свое требование отстранить Асада от власти?

— Если они хотят реалистично мыслить, видят соотношение сил, то они понимают, что надежды 2011 года, что все пойдет по ливийскому сценарию, абсолютно себя не оправдали, этого не происходит. Если они хотят быть в ладах с реальностью, то должны признать и факт того, что у власти находится совершенно определенная конфигурация политических сил, а возглавляет страну законно избранный президент.

Что касается последующих модификаций развития — это отдельный разговор. На данный момент все ясно: есть президент, его войска ведут упорные бои, достаточно успешно не только отражают удары, но и освобождают территорию.

— Какой может быть реакция Башара Асада на наше военное сотрудничество с Анкарой?

— Асад исходит из того, что, конечно, военно-политическая ситуация сложная, но все страны будут должным образом относиться к статусу Сирии, как независимого государства, члена Организации Объединенных Наций (кстати говоря, Сирия — один из старейших членов ООН), и будут уважать волеизъявление, которое неоднократно выражало сирийское население. Это было на выборах президента страны и парламента, который также продолжает играть законодательную роль.

— Можно ли говорить о перспективе формирования треугольника Москва-Тегеран-Анкара?

— Я думаю, что такие треугольники — это умозрительное построение. Речь идет о том, что на данном этапе надо наладить толковое и достаточно доверительное сотрудничество по политической линии, обмен информации. Пока об этом идет речь. А уж какие-то построения многостороннего плана — это более сложная конструкция и, по-моему, пока до этого еще далеко.