Ташкент обойдется без войны кланов

Узбекские власти подтвердили, что президент Узбекистана Ислам Каримов госпитализирован, 78-летний политик перенес инсульт. Кто может прийти ему на смену? Как будет, в случае чего, происходить переход власти, и возможны ли беспорядки? На вопросы Pravda.Ru ответил Алексей Бычков, руководитель Департамента стран СНГ Института политических исследований.

Фото: Ислам Каримов. Фото: Архив Pravda.Ru.

— Что вы думаете о перспективе передачи власти Исламом Каримовым?

— Вопрос о правопреемстве — большая проблема среднеазиатских республик после того, как развалился Советский Союз и они получили независимость. Как правило, руководителями этих государств остались либо первые люди партий, либо те, кто сосредоточил в своих руках властные полномочия.

На сегодняшний день в среднеазиатских республиках существует проблема клановости, есть она и в Узбекистане. Ряд кланов, которые являются, если сравнить с периодом Средневековья, феодальными правителями, определяют политическую, внешнеполитическую конъюнктуру и международное развитие.

В Узбекистане существует такая же клановая система. Исламу Каримову удалось эту систему выстроить по вертикали и сосредоточить власть в своих руках. И пока он был авторитарным лидером, в его руках эта власть держалась. Кланам были переданы определенные сферы власти, которыми они занимались, находясь у руля государства в той или иной степени.

В Узбекистане существует вероятность, что если что-то произойдет с лидером государства, возникнет напряженная обстановка в связи с тем, что различные кланы начнут борьбу за власть. Другая большая проблема среднеазиатских республик — нет четкого правопреемства, не выстроена вертикаль власти. То есть, один авторитарный лидер сосредотачивает в своих руках все властные полномочия и объединяет эту клановую систему. Когда этот лидер внезапно, по тем или иным причинам, в частности, по причине проблем со здоровьем, не может больше управлять государством, то клановые лидеры начинают борьбу за власть. Это один из вариантов развития ситуации в Узбекистане.

Но Узбекистан немножко отличается от других среднеазиатских республик тем, что за время своей независимости он попал под довольно-таки серьезное влияние Вашингтона. Там были даже расположены какое-то время базы дислокации и переброски сил НАТО во время Афганской кампании. До сих пор там находится ряд подразделений сил НАТО, которые, в свою очередь, тоже являются для Узбекистана и для его лидера гарантом безопасности и стабильности.

Таким образом, в принципе, эта клановая борьба не должна привести к серьезным последствиям, таким, как гражданская война, например. Там ощущается серьезное влияние и присутствие Вашингтона, который заинтересован сохранить это государство в едином пространстве и продолжать свою деятельность в этой стране.

— Многие пророчат узбекский трон премьер-министру Шавкату Мирзяеву. Что это за фигура? Какова его вероятность стать лидером Узбекистана?

— Это, безусловно, серьезная политическая фигура Узбекистана, но его авторитет слабоват на фоне других клановых лидеров. Он всегда получал поддержку Ислама Каримова на протяжении долгого периода времени, пока он развивался в плане политического роста. С моей точки зрения, Мирзяев является главным предполагаемым преемником, но опять же, повторюсь, многое будет зависеть от внешнего фактора и от расстановки сил внутри клановой системы. Если удастся договориться, прийти к определенному компромиссу, то, безусловно, такая вероятность велика.

— Значит ли это, что Россия и США будут гласно и негласно бороться за Узбекистан? В каком контексте будет проходить эта борьба?

— Безусловно, будет попытка использования мягкой силы. К сожалению, у нас очень мало опыта ведения войн посредством мягкой силы, и повторюсь, влияние Вашингтона в Узбекистане довольно-таки велико. Безусловно, будут представлены две политические силы, две фигуры лидеров. Я пока затрудняюсь ответить, кто мог бы представлять интересы России из узбекских политических фигур, но, безусловно, нынешний премьер-министр более выгоден для Вашингтона. При нем вертикаль власти сохранилась бы, и не было бы таких кардинальных изменений, которые могли как-то влиять на Вашингтон. Но перерастание противостояния в какую-то открытую фазу в Узбекистане на сегодняшний день маловероятно.

— Ведь есть еще интересы Китая и Турции в регионе? С кем они будут в коалиции? С Москвой или Вашингтоном?

— Как мы заметили, Китай уже давно придерживается своей конкретной международной внешнеполитической и внешнеэкономической цели. Он никак не ориентируется на каких-либо геополитических лидеров, в том числе, возрождающихся геополитических лидеров, таких как Россия.

С одной стороны, Китай всегда относится в противоборстве между Востоком и Западом к стороне России. Но, безусловно, у него и свои собственные интересы есть в Среднеазиатском регионе, в Черноморском регионе, в регионе проливов, где Китай планирует развивать транспортную инфраструктуру, торговую сеть. Благодаря ей китайцы могли бы ввести определенную экономическую экспансию в регионе Европейского союза, в Ближневосточном регионе, когда там, наконец, наладится и стабилизируется ситуация.

Китай, безусловно, сейчас является по геополитическим соображениям государством, которое гораздо ближе, с точки зрения геополитических интересов, к России, нежели к США.

Турция навряд ли примет участие в узбекском вопросе, если все-таки не дай Бог что-то произойдет с президентом Узбекистана, и ему придется сложить свои полномочия. Но учитывая тот факт, что он уже у власти более 25 лет, это говорит о том, что скоро должна последовать смена власти. А Турция навряд ли будет активно участвовать, так как она сейчас очень серьезно увязла в решении своих внутренних политических задач и полноценно включилась в военную кампанию уже на стороне России и Сирии. Это говорит о том, что Турция на сегодняшний день уже сделала свой выбор, и пока у власти там находится Эрдоган, Турция будет союзником России, прежде всего, в этом регионе, и противником Вашингтона, о чем Эрдоган уже не раз, косвенно или напрямую, успел заявить.