Российский конный спорт умчался от допинга

Нужно возродить нашу прежнюю школу в конном спорте, считает Александр Евдокимов, заслуженный мастер спорта России, участник двух Олимпиад, в прошлом двукратный чемпион Европы в командном и личном зачетах по конному троеборью. Ему вторит Лидия Артамонова — единственная российская женщина-тореадор. О конном спорте с ними побеседовала главный редактор Pravda. Ru Инна Новикова.

— Сейчас в Рио-де-Жанейро проходит Летняя Олимпиада. И я, естественно, не могу не задать вам вопрос, как вы относитесь к нашумевшей истории с допингом?

А.Е.: Это чисто политическая история. Конечно, жалко и очень печально, что многие спортсмены не смогли принять участие в Олимпиаде. Сейчас этим людям — я их прекрасно понимаю, — очень обидно. Но если говорить о конном спорте, то, к счастью, нас это миновало — сборная команда по троеборью сейчас в Бразилии.

В конном спорте ситуация особенная, Международная федерация конного спорта не идет по пути нынешнего общего наката с допингом, она как-то решает обособленно свои вопросы, свои проблемы. Здесь работа идет параллельно: берутся одновременно пробы и у лошадей, и у спортсменов. Причем 90 процентов всадников, которые улетели в Бразилию, стартовали из Европы, из Бельгии, где у них и брали пробы. В Бразилию они улетели чистыми, никаких проблем у них нет.

Л. А.: Если взять легкую атлетику, то просто очень ловко устранили сильнейших конкурентов. Россия имеет блестящие показатели в легкой атлетике и других видах. Наш же конный спорт сегодня неконкурентоспособный, и это очень грустно. Поколение, когда Александр Михайлович выступал, действительно было сильнейшим. А теперь школа ушла, и вместе с ней ушли и результаты. Поэтому, в принципе, отчего же не допустить наших нынешних конников? Они все равно не составят конкуренции.

— Лидия — вы единственная в России женщина-тореадор. Да и в мире таких, как вы, можно пересчитать по пальцам. Как удается совладать со стрессом, который свойственен любым состязаниям, а корриде особенно?

Л. А.: Это зависит от человека. Действительно, коррида — это постоянный стресс и для лошади, и для человека. Но, во-первых, есть генетическая предрасположенность, когда человек может контролировать стресс. И тогда стресс становится сродни допингу. А есть люди, которые не могут держать удар. Это у всех по-разному. А когда стресс держат и лошадь, и человек, получается очень сильный тандем. Стресс действует как раздражитель, человек и лошадь будут выкладываться максимально. У животных, кстати, как и у людей, лидером нужно родиться. И лошадь должна родиться лидером, тогда она будет стремиться к победе. Она понимает, куда выходит — завоевать публику, судей, и она выкладывается по полной.

— Вы говорите — времена не те, школа ушла, у нас все печально. Потому что негде заниматься, или конный спорт стал в России немодным?

Л. А.: Нет, сейчас, наоборот, очень модный. В России была сильнейшая школа. Началось все с Екатерины II, может быть, невольно, потому что пытались воспитать кавалерию. Из этого вырос, как преемник царских времен, советский конный спорт.

Но, к сожалению, перед Олимпиадой- 80 (Александр Михайлович — свидетель тому), было принято волевое решение чиновников уйти от французской школы, которая обеспечивала нам высокие результаты, и переключиться на чуждую нам школу немецкую. Причем на плохую немецкую школу. Что и было сделано. Потом поколение людей, которые учили, были хранителями прежних знаний, просто сошли со сцены, умерли. А на смену им пришли люди, которые не имели этой школы, этой культуры. Легко потерять, очень трудно обрести. И из-за этого получилось, что, несмотря на потрясающие клубы, на очень дорогих животных, которых завозят, школы сегодня в стране нет.

Сейчас, правда, случилось одно радостное событие: во второй раз в истории прошло первенство Европы среди детей 12-15 лет. И наша сборная выиграла по двум лучшим спортсменкам. Но одна из них живет, тренируется и учится в Голландии, а другая — в Испании. Что это доказывает? Что дети у нас очень хорошие, талантливые, но в России с ними работать некому. И как только они попали в Голландию и Испанию, — тут же появился результат.

Это говорит об одном: в Россию нужно вернуть прежнюю французскую школу. Уже неважно, откуда. Хотя бы и из Голландии с Испанией.

Французская школа вообще берет свои корни из Неаполя, ее в XVII веке привезли во Францию, где и шла последующая ее разработка. Потом разработкой занялись Голландия, Португалия и Россия. Франция сама ее со временем утратила, но сейчас начала возвращать. Им сказали, что "нужно, как минимум, 10 лет, пока вы не начнете показывать приличные результаты". Россия ее утратила после 1980 года, к сожалению. Школа осталась в Голландии — вот откуда блестящие выступления голландской сборной, — и в Португалии, Португалия применила ее к конной корриде — основа одна и та же, просто разные ее приложения.

Что до немецкой школы, то мое субъективное мнение: это лжешкола, это просто шагистика по буквам алфавита, когда убирается весь артистизм. Русские всегда очень артистично выступали, это нам свойственно. Но не немцам. Немецкая школа верховой езды — это, наверное, даже не высшая школа, а средние офицерские курсы — то, что доступно немцам и их убогим лошадям. Хорошая немецкая лошадь — открываем документы и видим, что это английский чистокровный под флагом немецкой лошади. А как только выходит действительно немецкая лошадь, получаем обоз с большой буквы.

— Французская школа — это артистизм?

Л. А.: Это артистизм, это легкость, это ощущение, что лошадь не покоренная, не забитая в шаблон, это лошадь, которая танцует, это лошадь-артист. Так было раньше и в России.

Лошадь — партнер спортсмена?

Л. А.: Они партнеры. Это тандем, это кентавр. А "немцы" — просто исполнители. Мой учитель- тореадор зарабатывал тем, что очень много тренировал выездку. И он говорил: подожди, пройдет 20-25 лет, и все накушаются немецкой школы, потому что публике на это смотреть неинтересно. Если вы посмотрите, трибуны-то на выездке пустые, смотреть, в принципе, не на что. И пойдет возврат к старому. Уже и судьи говорят — мы плавно готовим переход к старым требованиям, только растянем его на 4-5 лет, чтобы дать довыступать современным спортсменам и лошадям. Дошли уже до того, что снизили порог требований, убрали все самые сложные упражнения из Большого приза, из Олимпийских программ. Как это можно? В принципе, сейчас уже даже Большой приз элементарен для профессионального всадника. Спорт высших достижений опустили в последние годы под скромные возможности "немцев" и их лошадей.

То есть, в выездке законодательница моды сегодня Германия?

Л. А.: Получается, что так. Но сейчас, слава Богу, на этой сцене возникли голландцы, они продвигают французскую школу, и они больше нравятся публике. Ее всю не подкупишь, теперь будем меняться назад.

— Александр — вы ведь еще и судья…

А.Е.: Доля правды в сказанном Лидией есть. Кому-то нравится балет французский, кому-то русский и так далее. Немцам надо отдать должное в их педантичности, шагистике. Они добились многого, и долгое время еще будут в числе лидеров в конном спорте. Их конкуристы выступают прекрасно, и я думаю, им еще долго не будет равных. Они очень много поработали над генетикой лошадей, очень много достигли именно за счет своего педантичного подхода к работе, тренировкам.

— А мы еще можем вернуться, а лидирующие позиции, или уже нет?

Л. А.: Нужно вернуть свою школу. Талантливые люди рождаются везде, их можно найти. Вопрос в том, что нет школы, им негде учиться. И еще один вопрос немаловажный: я вообще против Школ олимпийского резерва. Потому что я в такой поработала и поняла: главное для них деньги, которые выделяются. Им интересно прильнуть к бюджету, а не вырастить хороших спортсменов.

Я так поработала в Твери, и когда говорила: вот наши результаты, мне отвечали: нам они не нужны. Хорошо, чтобы были просто спортивные школы, но это уже определенный образ жизни.

В области непосредственно конного спорта надо было бы создать одно бесплатное училище на страну по всем трем дисциплинам. И брать туда ребят, не исходя из финансовых возможностей их родителей, как это часто происходит. Сейчас кто идет заниматься конным спортом? Свои дети, знакомые, жены. Каждый спонсирует и продвигает своих, зачем им чужие? Нужно же искать детей одаренных, создавать для них условия, но и спрашивать с них. И это стоило бы гораздо меньше, нежели вот эти СДЮШОРы.

А.Е.: Я скажу еще такую вещь: в других видах спорта есть специальные тренеры — селекционеры, которые ездят во Владивосток, в Томск, Омск и т. д. и ищут способных детей. Специалист, будь он хорошим тренером в футболе, в гимнастике, увидит в ребенке задатки, которые можно потом развить. Лида говорила о том, что надо создать группу, школу, не знаю, интернат, как угодно его можно назвать. В остальных же видах спорта они есть! Есть интернаты по футболу, по художественной гимнастике, фигурному катанию и пр. К сожалению, в конном спорте этого нет. Существует ложное понимание: каждый думает -куплю своему сыну лошадку хорошую за хорошие деньги, и он поедет. Никуда он не поедет. Если Бог не дал, никуда не поедет.

Л. А.: Лошадь — это всего лишь музыкальный инструмент. Как говорила знаменитая певица: нет голоса — нечего и начинать петь. Так и здесь.

А.Е.: У нас уже понастроили столько баз, столько комплексов, столько конюшен, что я уже и см половины из тех, что есть в Москве и Московской области, не знаю. Строят просто дворцы. Но в этих дворцах кто-то должен работать! В свое время, вы знаете, была государственная программа: построить тысячу спортивных залов, хоккейных площадок. Один тренер тогда сказал мудрую фразу: мы тысячу построим, а где потом найдем 5000 тренеров? Так и у нас. Спортивную элиту еще надо воспитать. Она просто так не рождается, она где-то собирается, воспитывается, с ней работают, тренируют. Если говорить о конном спорте, именно так и делается. По-другому невозможно.

Л. А.: А это уже педагогика, основанная на анализе. Часто, когда общаешься с нашими специалистами, выясняется: этот — бывший конюх, а этот — бывший коновод. То, что люди пришлись и поучились — честь им и хвала, а это — просто человек всю жизнь воевал с лопатой и вдруг за выслугу лет стал тренером. И результат мы видим — люди подбирают по себе, воспитывают по себе. Если у человека в голове восьмилетка, человек не может никого воспитать, он не может ничего дать. Поэтому и начинается — забьем, сломаем, задвинем. Разве это искусство? Это не искусство, это бойня.

А.Е.: Логика простая: человек другого не может научить тому, чего он сам не умеет.

Л. А…: И второй его прицел — это доить родителей. Они вычисляют, видят, у кого какие возможности. Я вижу, что девочка не едет, лошадь не готова. Тренеру задаю вопрос: как так, девочка же не готова ехать. Она говорит: да какая разница, главное, что мама готова.

И это очень грустно. Потому что все можно действительно сделать очень хорошо. В свое время приезжал в наш клуб Ян Девельманс, он руководит, в принципе, мировой выездкой, тренировал сборную Испании, сейчас принял сборную Франции. И он, когда приехал, сделал сразу два предложения, отчего людям, представителям нашей выездки, было очень неприятно. Он сказал: "Я вижу, что это другой стиль езды, что это другая школа, это французская школа. А там, где я был вчера, хуже ездить нельзя". Я спросил: "Где вы были вчера?" А у него был, оказывается, семинар на Московском ипподроме, там был полный состав нашей сборной. Я говорю — и какой вывод? Он ответил, что пускай они в свое удовольствие живут, их уже поменять нельзя, они очень испорчены. Но надо брать и готовить детей, они воспримут все. "Готовьте их, и через несколько лет ваши дети добьются высот. Потому что они не испорчены практикой лженауки, которая преподается сегодня", — сказал он.

Я отмечу еще: лошадь — безвинный участник того, что происходит. Наши спортивные лошади уже к 10 годам имеют все проблемы: артрозы, артриты и прочее. Я всегда призываю — исследуйте наших лошадей. У меня есть лошади, которым по 27 лет, которые прошли все арены Европы, но у них нет ни артрозов, ничего. Я в жизни никогда не практиковала никогда никого колоть, ничего делать. Почему? Потому что они работают в правильном равновесии, как это ни покажется странно. Так вот, нынешняя школа направлена на то, чтобы природное равновесие сменить на школьное, в котором у лошади максимально закрыты задние суставы. Лошадь способна нести тяжелейшие нагрузки в течение очень многих лет и не ломаться. Современный спорт не берет это в расчет. Поэтому и вынуждены прибегать к допингам, различным противовоспалительным препаратам и так далее.

Подготовил к публикации Сергей Валентинов

Беседовала