Дени Плювинаж: "Россия показывает фантастическую динамику"

Выгодно ли инвестировать в Россию? На вопросы Pravda. Ru ответил Дени Плювинаж, специалист в области управления кадровыми ресурсами, автор книг об экономике и культуре труда во Франции и России и сотрудник "Франко-российского диалога" Александра Трубецкого, ассоциации, выступающей за скорейшее налаживание сотрудничества между двумя странами.

— Как специалист в области кадровых вопросов и производительности труда вы много путешествуете по всему миру…

— Да, я работал в Штатах, Великобритании, Бельгии, Швейцарии, немного в Африке, путешествовал по Японии и более 15 лет работал в России. Я прибыл в Москву в марте 1992-го года и проживал в ней до 2007-го. Так что сегодня я являюсь специалистом в области интеркультурных, межкультурных отношений, производительности труда и норм французских предприятий.

Я был связан с российскими предприятиями, работающими во Франции и наоборот — с французскими предприятиями, работающими в России. Я также преподаватель в области управления, специалист по вопросам межкультурного общения в одной из парижских экономических академий.

— Почему вы решили отправиться в Россию? Каковы ваши впечатления и выводы о том, как наши граждане работали на совместных предприятиях по французской системе?

— Я попал в Россию немножко случайно — продал свое предприятие в Швейцарии и хотел слегка отдохнуть, прежде чем решать, что делать дальше. Один приятель мне подсказал: "А давай-ка ты отправишься в Россию на полгода, чтобы изучить ее банковскую систему". Мне это было необходимо для того, чтобы лучше понять, как европейское сообщество может внедриться на российский финансовый рынок. И вот я поехал на полгода, а остался на 15 лет, потому что понравились люди и страна. Мне нравится русская культура, и я продолжаю интересоваться Россией. Немного знаю русский язык…

Сейчас французы и другие иностранцы рады работе в России. Это — противоположность 1990-м годам. Тогда ехать в Москву считалось наказанием. Теперь это наоборот продвижение вверх на службе.

Кстати, одна из историй 90-х годов — компания "Данон" купила фабрику по производству бисквитов и сухого печенья в Москве. Когда французские инженеры прибыли на предприятие и посмотрели на станки, то сказали: мы не понимаем, как они могут делать печенье такого великолепного качества на таких безобразных станках. Таким было мнение французских инженеров. Сейчас я больше не слышу такого рода критики от людей, которые здесь работают.

— Как сейчас оценивается производительность труда в России?

— У нас ее критикуют, но чаще всего безосновательно. В головах иностранцев, которые едут в Россию, существует большое количество иллюзий. Им крайне сложно избавиться от этих предрассудков, посмотреть на жизнь, как она есть. Я пытаюсь объяснять это студентам: то, что вы считаете правдой, не есть правда. Даже Энштейн говорил, что реальность — это всего лишь точка зрения, иллюзия.

Надо суметь посмотреть на мир позитивно, а не нормативно, отойти от своей собственной нормы. Главный предрассудок во Франции, оставшийся с советских времен, — что русские не умеют работать или работают плохо, что они — лентяи. Теперь же французы считают, что в России предприятия не могут дать хороших результатов, быть конкурентоспособными.

Между тем само понятие "производительность" появилось в профессиональном словаре не так давно. В конце 1960-х годов никто еще не дал дефиниции этому термину. Это слово, которое, казалось бы, в теории понятно, но на самом деле совершенно не понимается.

Производительность — это соответствие, отношение между производством и тем, что позволило произвести продукт. Казалось бы, просто. Но когда входишь в детали подсчетов, то все гораздо сложнее. Как правило, в расчет принимается производительность машины, КПД, сколько машина может произвести за час, за год.

Так же происходит и расчет производительности человеческого труда. Но в реальности это гораздо сложнее. Как рассчитать человеческую производительность труда? В объемах производства? В каких единицах? В количестве часов? А что мы будем вводить в качестве знаменателя? Какие элементы позволили обеспечить производство? Это крайне смутная дефиниция…

Так что сегодня экономисты говорят о внешней производительности труда. Более того, мы интересуемся грубой производительностью, эволюцией, динамикой производительности. Поэтому, когда смотришь на цифры, то, без сомнения, Россия за 10 лет показывает фантастическую динамику.

В материалах последнего форума Франко-российского диалога по периоду с 2003 по 2016 год есть таблица, которая ясно показывает, что у России динамика роста производительности труда — самая высокая в мире, и второй в мире рост после Китая. Но в Атлантическом союзе всегда критикуют Россию. Потому что Россия сегодня предлагает строение общества, которое отлично от того, которое предлагают Соединенные Штаты, другую модель. Это почти идеологическая борьба. Она уже не между капитализмом и коммунизмом, а между либеральной идеологией и тем обществом, которое Россия построила за последние десятилетия, продолжает еще строить и которое в корне отличается от американской модели.

Главное различие заключается в том, что в России в центре идеологии стоит человек, — антропоцентричная система организации мира и производства. У либералов в центре стоит экономика, а не человек. В результате там интересуются только цифрами.

Ваш Президент Путин сказал по существу: для того, чтобы построить экономическую теорию, надо иметь разум, но если нет сердца, нельзя понять средства того, как влияет экономический результат на население. Если не учитывать этот фактор, люди не будут вам верить, а если они не будут верить, ваша экономическая модель не будет функционировать.

— Это соответствует теории Ивана Бло о рептилоидном холодном разуме, присущему западной цивилизации, и об отсутствии эмоциональной стороны, которая свойственна теплокровным млекопитающим. Человеку нужно сердце, а не только разум.

— Совершенно верно. Иван Бло — мой друг, мы часто дискутируем. Но, хотя у нас есть кое-какие различия, они не существенные.

— Вы занимались франко-российским сотрудничеством в космической сфере?

— Я был советником компании СНЭКМА (Snecma), когда они начали сотрудничество по производству двигателя "Сухой Суперджет-100". Консультировал наших инженеров по поводу того, как надо работать с русскими, чтобы обеспечить лучшую производительность. По моей системе подготовки обучались 20 инженеров и сотрудников СНЭКМА, я объяснял, как лучше организовать рабочий процесс на предприятии в России. Теперь этот двигатель производят в городе Рыбинске. Я застал самое начало сотрудничества между российскими и французскими инженерами. Через несколько лет я занимался консалтингом для крупной компании в области космоса Аэриан Спэйс (Arianespace). Тогда французы решили запускать свои спутники при помощи "Союза".

Я работал также на космодроме Куру с российскими инженерами и очень хорошо знаю эту область, потому что близко видел, как россияне работают в космической сфере. Пока, кстати, единственная страна, которая может обеспечивать связь с орбитальной станцией, — это Россия.

Для России самолеты и космос являются национальной гордостью. Самолеты Сухого показали свою эффективность в Сирии, на Ближнем Востоке.

— Можно ли сказать, что производительность труда россиян соответствует надеждам французских специалистов, работающих в России?

— Все французские инженеры, с которыми я работал, ни разу не говорили ничего отрицательного о производительности российских коллег.

Подготовил к публикации Юрий Кондратьев

Беседовал