Интервью с бывшим заложником "Норд-Оста" Сергеем Будницким

Три дня "Норд-Оста": вид из зрительного зала

Ровно 10 лет назад, 26 октября 2002 года, спецназ взял штурмом Театральный центр на Дубровке. Во время спецоперации погибло 130 человек. До сих пор не утихают споры: все ли сделали так, неужели нельзя было по-другому? Мы не будем давать оценок. С бывшими узниками "Норд-Оста" мы вспомнили события тех 57 часов — одного из страшнейших терактов.

"Макс, Саша, Лена, Леша", — Сергей Будницкий называет имена людей. На мгновение может показаться, что он говорит о близких друзьях, одноклассниках, которых знает сто лет. Помнить поименно тех, кто выжил, и тех, кто так и не вышел из театрального зала на Дубровке, память будет позволять, наверное, всю жизнь. Сергей вместе с супругой Ириной приходят к зданию Театрального центра на Дубровке уже десять лет. Каждый год. К мемориалу, на котором написаны имена и фамилии, Будницкие кладут цветы. Тогда, в 2002-м, Сергею, который пришел на мюзикл с дочкой и племянницей, посчастливилось выжить. Цветы — тем, кто так и не ушел отсюда.

Читайте также: С Домодедово требуют пять миллионов за теракт

— Я так отчетливо помню тот день, когда мы собирались идти на "Норд-Ост", вот прямо поминутно, — Сергей Будницкий говорит спокойно, ровным, тихим голосом. — Девчонки мои говорят: может не пойдем? Я возражал, мол, собрались уже. Потом у нас свет погас дома, еще что-то произошло. Как я потом понял, нам что-то мешало, не пускало нас туда, но мы не обратили на это внимания.

Наверное, время, которое теперь нарицательно называют "Норд-Ост", те 57 часов, которые продолжался захват, можно отсчитывать с того момента, когда люди вошли в зал и представление началось. Все происходившее далее не раз описано в хрониках одного из самых крупных терактов в новой истории России. История теракта глазами заложника, которую он рассказал корреспонденту "Правды.Ру", порой отличается от официальных версий. И, пожалуй, в ней больше правды и искренности.

23 октября, 21:15. Правоохранительным органам стало известно, что зрители, находящиеся в Театральном центре на Дубровке, были захвачены вооруженными людьми прямо во время спектакля. Предположительно, группа захватчиков состоит из 30-40 человек. К зданию Театрального центра начинают стягиваться спецподразделения и экстренные службы.

— В самый разгар постановки на сцену с левой стороны залез мужчина в камуфляже и маске, — рассказывает Сергей Будницкий. — Он выстрелил очередью вверх и пошел к центру сцены. Нескольких актеров он спихнул вниз.

Мы с девочками сидели на первом ряду и, как все, видимо, решили, что это часть постановки и начали аплодировать. Один из тех актеров, которые спрыгивали со сцены, оказался рядом с нами и сел на пол прямо возле наших мест. Я помню, наклонился к нему и говорю: круто тут у вас все поставлено, как взаправду. А он на меня посмотрел перепуганными глазами и ответил: я ничего не понимаю, но тут что-то серьезное творится. Так начался захват.

Постановку тут же остановили, актеров выгнали со сцены в зал. Вместо них вышли люди, которые громко объявили, что они не террористы, но всем нужно сидеть спокойно и начать звонить своим родным. Они говорили, чтобы мы передавали их слова: вывести войска из Чечни. Требовали, чтобы мы просили об этом президента. По периметру зала тоже начали выстраиваться вооруженные люди. На кресла они что-то ставили — мы поняли, что это мины или бомбы. Были женщины в черном. Как это называется, когда только глаза видно?

23:04. Правоохранительным органам уже известно, что здание захвачено чеченскими боевиками во главе с Арби Бараевым. В числе захватчиков есть женщины, которые обвешаны взврывчаткой. Все происходящее называют терактом. Террористы говорят, что за каждого своего убитого будут расстреливать по десять заложников из зала. 20 детей бандиты решили отпустить. Еще пять человек, среди которых был один из авторов мюзикла Александр Иващенко, смогли убежать.

— Актеров мюзикла посадили в зал на свободные места. Несколькочеловек сидели рядом с нами. Девчонки мои были очень перепуганы, я пытался их чем-то занять. Террористы притащили из буфета все, что там было. Хорошо, что была вода, попили первый раз за несколько часов. Еды не было никакой, так — "сникерсы", жевачки. Были правда бутерброды, мы съели один на троих. Никто не знал, что происходит за стенами, будут ли нас спасать и когда. Боевики постоянно угрожали. Один из них громко так сказал: "Молитесь своему богу" — и пустил очередь по балкону, где были дети. Как потом мы узнали, это были детишки из танцевальной школы, которая тут располагалась. К счастью, патроны были холостыми. Но шел мощный прессинг, они говорили, что будут убивать, если власти не выполнят их требования.

Читайте также: Л. Айвар: По нашим судам можно ходить вечно

24 октября, 2:43. Отпущено еще 17 человек. С террористами общались представители чеченской диаспоры, предлагая себя в качестве заложников. В здании побывали депутаты госдумы от Чечни Руслан Хасбулатов и Асламбек Аслаханов, которые вели переговоры. ФСБ не собирается начинать штурм, рассчитывая, что ситуацию удастся заморозить. Число отпущенных заложников уже составило 150 человек из 900.

— Туалет был устроен в оркестровой яме. Женщины налево, мужчины направо. Нужно было, чтобы все были на виду у боевиков. Забраться туда было очень тяжело, нужно было встать на стул, потом еще на один, потом вскарабкаться наверх и так же спуститься. Очередь выстраивалась огромная. Мне удалось поговорить с Бараевым. Я служил в полку, которым командовал Дудаев. Ему про это рассказывал. Он довольно мирно себя вел. Я его попросил: отпусти моих девочек, я останусь. Он посмотрел на моих и говорит: "Такие у нас детьми уже не считаются. У нас такие уже воюют".

6:42. Правоохранительные органы получают информацию о том, что террористы расстреляли женщину. Позже будет установлена ее личность. Это москвичка Ольга Романова, которая прошла через оцепление и зашла к террористам.

— Очень хорошо помню тот момент, когда эта женщина появилась. Как уж она прошла — не знаю. Потом я узнал, что она с детства в этот дворец культуры ходила. Тут каждый вход-выход знает. Она пошла по проходу и начала кричать на боевиков: "Что вы тут устроили?! Немедленно отпустите женщин и детей!". Один из террористов сказал: "Да она пьяная, расстреляйте". Ее вывели из зала и мы услышали два выстрела.

11:00. Террористы не выходят на связь уже несколько часов.

15:35. Иосиф Кобзон и Ирина Хакамада направляются на переговоры. После долгого общения террористы готовы выпускать заложников. Им предложили обменять людей на мэра Москвы Юрия Лужкова, но боевики отказались. К 17:00 всего отпущено около 180 человек.

— Мы разговаривали с актерами и другими зрителями обо всем на свете — надо было как-то отвлечься. Девчонки где-то умудрились найти сканворд и разгадывали его. Общались мы и с шахидками. Они с нами говорили вполне нормально, правда, предупреждали, что среди них есть не совсем адекватная и с ней надо поаккуратней — может застрелить без приказа. А так — говорили о войне, о мире. Внезапно один из зрителей вскочил. Это был мужчина. Видимо, он был на пределе. Схватил бутылку из-под минералки и с криками побежал на террористов. Раздалась автоматная очередь. Но попали не в него, а в сидящую на кресле женщину. В живот ей попали. После этого они очень переполошились: "Все видели, что мы не хотели стрелять? Мы не хотели убивать, так и скажите всем своим". У меня создалось впечатление, что они и вправду сами этого не ожидали.

Читайте также: Шахидки — истории жизни и смерти

25 октября, 1:15. В здание театрального центра входит Леонид Рошаль. Врач заявляет, что здоровье детей под угрозой, и просит террористов отпустить маленьких заложников. Рошаль принес в зал медикаменты.

— Неожиданно в зале появился мужчина. Он был в крови, видимо пытался пройти, его обнаружили и избили. Но в зал все-таки пропустили. Он сказал, что его сын находится здесь и он пришел его забрать. Назвал имя, громко так. Встал мальчик с балкона. Но мужчина этот сказал, мол, не мой, моему 17. Этот человек стал еще одной жертвой. Они его застрелили. Как я потом узнал, сын его должен был пойти на мюзикл, но загулял с друзьями где-то и не пошел. Такая вот смерть. Его вообще не должно было там быть.

20:40. К дворцу культуры на Дубровке приходит все больше людей с неустойчивой психикой, которые желают вступить в контакт с террористами. Власти призывают телеканалы прекратить прямые трансляции, чтобы не провоцировать подобные инциденты.

— Уже не было сил. Хотелось пить. Спали мы на полу. Все тело болело. Люди были подавлены. Мы понимали, что будет штурм. Я разорвал платок и дал девчонкам. Сказал, что если будет штурм и пустят газ, пусть намочат водой и дышат через него. Я не знал, что тогда был прав насчет газа. Террористы были радостные. Им вроде сообщили, что требования будут выполнены. Поэтому они сели на сцене, свесили ноги вниз и так сидели довольные.

26 октября, 5:40. Начинается штурм здания. Спецназ предпринимает попытки ворваться внутрь, по системе вентиляции пущен газ.

— Внезапно боевики вскочили и уставились на вентиляционное отверстие возле сцены. Я тоже посмотрел. Оттуда пошел такой дымок, завихренями. Это сейчас говорят, что газ, пущенный в зал, был без цвета и запаха. Был цвет. Запах тоже был. Они начали стрелять по вентиляции, думали, что спецназ там пойдет. Вот, пожалуй, на этом и кончился мой "Норд-Ост". Я потерял сознание.

7:20. Власти заявляют, что здание взято под контроль. Все террористы уничтожены. Автобусы и машины скорой помощи увозят освобожденных заложников. Большинство находится без сознания. Много погибших.

— Я очнулся, а вокруг меня врачи, — вспоминает Сергей Будницкий. — В руках капельницы. Я ужасно себя чувствовал. Оказалось, меня привезли в Склифосовского. Врачи не знали что колоть — про газ ничего не сообщалось, все было засекречено, и что это была за отрава, никто не знает до сих пор. Не было антидота и много людей умерло. Когда начали помощь на месте оказывать, врачи поняли, что надо колоть препарат, который дают наркоманам при ломке — помогало. Только неразбериха была — кому-то два вкололи, кому-то ни одного. Так что я до сих пор не знаю, что это за газ и что он сделал с организмом. Может быть, еще проявится, даст о себе знать.

Бывшие заложники до сих пор общаются друг с другом. Их объединила общая беда. Те, кто потерял близких, и те, кому удалось выжить, приходят на Дубровку в октябре. Три дня осеннего месяца — это воспоминания, которые невозможно потерять даже через десять или 20 лет.

Читайте также: ЕСПЧ встал на сторону жертв теракта на Дубровке

— А мюзикл мы досмотрели, правда, только несколько лет спустя, когда "Норд-Ост" возродили. У меня нет негатива к чеченцам после случившегося. Знаете, все люди разные и мы, русские, тоже все разные. Что на всех-то грешить? Я как-то встречался с бойцом спецназа, который нас освобождал. Я спросил, зачем они убили женщин-шахидок. Они подневольные, можно было бы сохранить им жизнь. Он ответил, что иначе было нельзя: они уже собрали детонаторы к моменту штурма и оставалось только замкнуть провода. Я думаю, что они не то чтобы не успели замкнуть. Может быть, не стали просто.

Трагедия "Норд-Оста" унесла 130 жизней. Подробности спецоперации не известны до сих пор. Состав газа, из-за которого, предположительно, погибли люди, по сей день засекречен. Страсбургский суд вынес решение выплатить жертвам теракта солидные компенсации. Расследование действий экстренных служб, в результате которых медпомощь была оказана с грубейшими нарушениями, не проводилось.

Читайте самое актуальное в рубрике "Происшествия"

Автор Антон Фролов
Антон Фролов— журналист, корреспондент, видеоведущий Правды.Ру
Последние материалы