Превращения трагедии

Им для того ниспослали боги и смерть, и погибельный жребий, чтоб славною песнью стали они для народа (Гомер)

Фото: Фото: AP

Сначала два признания. Первое. В день десятилетия гибели АПРК "Курск" не счёл возможным касаться этой трагедии. Второе. Я готов к полному непониманию моей позиции абсолютным большинством читателей. Но так думаю, такова моя правда, и я готов к непониманию большинства и к негодованию думающих иначе. Теперь по существу.

В чём смысл профессии офицера? В особом умении — вести боевые действия? Да, но это не главное. Главное в статусе офицера — мгновенная и постоянная готовность пожертвовать жизнью в интересах своей страны.

Офицер в годы службы полностью принадлежит Отечеству. Не матери, не детям, не любимой женщине — исключительно стране. Если офицер не готов к самопожертвованию, это значит: человек сделал неправильный жизненный выбор. Понять и принять такой "категорический императив" близким офицера чрезвычайно трудно. Наверное, невозможно. Как матери, отцу, жене, детям принять такое: наш сын, мой муж, наш отец не принадлежит нам. Но это ничего в статусе, и в судьбе, офицера не может изменить и не меняет. В любой день, в самый счастливый час офицер получит приказ идти в огонь и — пойдёт. Что из этого следует? Следует многое.

Прежде всего, близкие не имеют права подвергать выбор офицера сомнению или отмене. Ни в каких обстоятельствах. Даже при гибели офицера. Гибель самого мирного человека или офицера - трагедия, невосполнимая утрата, непреходящее горе близких. Но трагедия никому не даёт права отменять главное в профессии офицера — постоянную готовность к самопожертвованию. Это очень серьёзный личный выбор человека, и только личный.

Близкие, если им дорога честь родного им офицера, не должны осыпать проклятиями страну, армию, командование. Проклятия оскорбляют достоинство отдавшего жизнь служению Отечеству. Истерики, вопли, требования наказать виновных ничего общего с горем не имеют. Горе молчаливо. Истерика — это "разгрузка", уход от горя. Наказания виновных (если таковые были) в нормальных вооружённых силах всегда наступают. Если виновные были. Часто трагедии наступают по исключительно роковому стечению обстоятельств. Военная техника, условия боевой учёбы, вся служба — очень сложная, не безопасная даже в мирное время, деятельность. Поэтому роковые комбинации разных случайностей иногда складываются.

А в современной России трагедии нередко становятся поводом для отвратительных, на мой взгляд, сцен. Размер компенсаций, споры о пенсиях, о квартирах. Все эти сюжеты недруги России тут же используют для нанесения морального ущерба стране, которой погибшие самозабвенно служили.

Фото: AP

Вокруг гибели АПРК "Курск" столько лжи, вымыслов, скандальных историй создано за 10 лет! Большинство — против России. Очень жаль… И в дни памяти наступление на Россию трагедией "Курска" продолжается. Я не восторженный поклонник В. В. Путина, но до чего же подлы иностранные вещатели. Помните интервью, в котором зарубежный журналист задаёт Путину совершенно идиотский вопрос: что случилось с подводной лодкой? Весь мир уже знал, что случилось, и вдруг такой вопрос. Как по-другому можно ответить на такой вопрос? Только так, как ответил Путин: она утонула. Но сколько выдумок накручено вокруг этого ответа! Вроде совершенно незначительный эпизод, а сколько лжи и цинизма выросло из этого эпизода. И каждая публичная слеза, каждый вопль близких погибших подводников используется нашими противниками против России, против страны, которой беззаветно служили погибшие моряки.

И ещё одно, совсем уже страшное для большинства россиян суждение. 12 августа 2000 года проходили учения Северного флота. АПРК "Курск" потерпел катастрофу. Несколько подводников оставались живыми несколько часов. Почему их не спасли? Сама возможность спасения моряков — вопрос без однозначного ответа. Но сколько криков подняли всевозможные гуманисты по этому поводу. Особенно громко в дни трагедии (и сейчас) звучал вопрос: почему не позвали на помощь иностранных спасателей? То, что иностранцы не успели бы прийти на помощь, это на совести крикунов. Но тут есть одно особое обстоятельство. АПРК "Курск", военный корабль, участвует в учениях. Учения — это действия в условиях, максимально приближённых к боевой обстановке. То есть действия близкие к войне и по законам войны. В этой обстановке (то есть почти на войне) подводная лодка терпит бедствие. А на войне в случае аварии можно звать на помощь противника? По моим понятиям, нельзя. Противник остаётся противником и на краю гибели, и в момент гибели.

Да, с точки зрения матерей и жён, с позиции гражданского человека, в драматической ситуации можно призвать на помощь противника. А с точки зрения профессионалов войны? Нельзя? Страшная мысль? Страшная. Но военная служба — это не парады, не променады в красивой форме. Это жертвенный выбор.

И последняя мысль по теме. Многие политические деятели в дни трагедии возмущались (и сейчас возмущаются) тем, что многое из того, что происходило с "Курском", оставалось неизвестным широкой публике. Считаю, что так и должно быть. Нельзя трагедию превращать в массовое зрелище. Я служил в ВВС. За 27 лет был свидетелем многих авиационных катастроф. Не думаю, чтобы кто-то из моих погибших коллег хотел бы "гласности". Гибель, уход из жизни — это сакральное, не публичное событие. По традициям нашего народа, гибель не предполагает массового обозрения.

Вот такие мысли живут во мне. И в связи с трагедией "Курска", и в годы моей офицерской службы. Никого не призываю разделить моё отношение к военной службе, к судьбам профессионалов войны. К личному выбору офицеров. Сам я полностью согласен с великим Гомером.