Беспилотные комбайны: прогресс ценой безработицы?

В Ростовской области прошли первые испытания беспилотных комбайнов российского производства, чья "умная начинка" в разы дешевле зарубежных аналогов. Внедрение этой разработки, без сомнения, повысит эффективность сельхозпроизводства и удешевит себестоимость его продукции. Но как быть с водителями сельхозмашин — при нарастающей автоматизации? Ведь если в городе уволенным сотрудникам еще можно найти другую работу, то на селе это весьма проблематично…

Разработкой "умного комбайна" занимается российская компания Cognitive Technologies совместно со своим партнером "Ростсельмаш", лидером в производстве отечественной сельхозтехники. Основной "фишкой" российских ученых является опора на более дешевую, нежели в зарубежных аналогах, "начинку": видеокамеры вместо дорогих лазерных сканеров. Что по словам изобретателей позволит снизить стоимость электронной начинки сельхозмашин всего до 15% их общей стоимости. Это сделает их очень привлекательными по сравнению с зарубежными "беспилотниками", но также и с обычной, некомпьютеризированной импортной сельхозтехникой.

"Умный комбайн" может делать практически все то же самое, что и комбайн обычный. При работе он будет прилежно убирать поля, ориентируясь по спутниковой системе геопозиционирования ГЛОНАСС, по той самой видеокамере сверяясь с местонахождением отдельных неубранных мест или уже сжатых валков.

Возможности которой только поиском колосьев не исчерпываются: "электронное око" способно заметить и камень на пути следования, и более серьезные препятствия. После этого электронный мозг даст команду машине объехать опасный объект или остановиться. К тому же, изображение одновременно будет передаваться и водителю-оператору, который может принимать решения самостоятельно.

Кстати говоря, подобные автоматические системы управления Cognitive Technologies с успехом устанавливают и на тракторах. А параллельно ведутся разработки и в отношении знаменитых "КамАЗов". Просто автоматизация грузовиков, да еще тяжелых, обычно движущихся в общем транспортном потоке, связана не столько с техническими, сколько с юридическими сложностями, в виде необходимости поиска виновников в потенциальном ДТП.

А в сельском хозяйстве большинство этих факторов почти неактуальны. Поля — то обычно находятся вдалеке от не очень населенных по сравнению с городами сельских поселений. Про остальные автомобили и говорить нечего: по полю ни один водитель просто так не поедет, для этого существуют дороги.

То есть в принципе, живой водитель что комбайну во время жатвы, что трактору во время посева, внесения удобрений и т. д. попросту не нужен. Максимум — на время, пока сельхозмашину надо будет перебросить по дороге на другое поле или в гараж. Ну так для этого хватит и одного человека на несколько агрегатов — который будет водить их короткое время по очереди, доставляемый обратно каким-нибудь внедорожником. Ну, может, не помешает еще и "дежурный" на том же внедорожнике на полях, следящий на экране компьютера за информацией от видеокамер и электронных мозгов работающих вокруг него тракторов и комбайнов.

Да, пока что "беспилотники" без людей не ездят. Но в том то и дело, что пока… Это ж не авиация — где автопилот действительно служит лишь для избавления летчиков от рутинной работы, сохранения их сил и внимания для наиболее сложных и ответственных моментов взлета, посадки и избегания столкновений с другими самолетами вблизи аэропортов. На летящий авиалайнер пилота не доставишь — а вот на трактор, после окончания его работы на поле — можно доставить вполне. Так что очень сомнительно, что "умную" сельхозтехнику аграрный бизнес будет покупать лишь для большего комфорта трактористов и комбайнеров. Куда большей представляется возможность значительного сокращения этой категории работников — с превращением оставшихся в "многостаночников", несущих ответственность сразу за несколько работающих в полях сельхозмашин.

Ныне в российском агросекторе используется около 450 тысяч тракторов и 180 тысяч комбайнов. Конечно, не каждая единица этой техники имеет персонального водителя — ведь использование тех же комбайнов чаще "сезонное", во время сбора урожая, остальное время они простаивают, а их "ездоки" в это время пересаживаются на более универсальные трактора. Но тем не менее речь все равно идет о нескольких сотнях тысяч занятых на этой технике сотрудников.

Заметим — одних из самых высокооплачиваемых на селе — средние зарплаты комбайнеров, в зависимости от региона, по данным профильных сайтов трудоустройства доходят до 47 тысяч рублей в месяц, значительно повышаясь в "горячие" деньки уборочной страды.

Между тем, по данным Минсельхоза двухлетней давности, общее число сельхозработников в России составило чуть больше 4 миллионов человек, сократившись за предыдущие 5 лет почти на полмиллиона! Но ведь село — не город, где, условно говоря, сокращенный слесарь сможет если не найти себе другую работу за углом — то сможет устроиться, скажем, строителем. В сельской местности сноснооплачиваемые должности — в куда большем дефиците, потерявшим работу людям приходится уезжать в тот же город, покидая родные места, нередко забирая с собой детей, или же оставляя их в фактически "неполной" семье.

Конечно, прогресс в производстве — штука объективная и неостановимая. Оптимизация производственных процессов в том числе и путем автоматизации неизбежно ведет к высвобождению части сотрудников. Но, может быть, правительству уже сейчас пора начать думать над созданием на селе дополнительных рабочих мест для могущих остаться через считанные годы безработными сотнен тысяч трактористов и комбайнеров? Чтобы потом не пришлось, посыпая голову пеплом, сообщать на представительных форумах об "умирающей деревне"?