Франция: кто был никем, тот станет всем

Пока Западная Европа учит Россию "правильной жизни", в самом западноевропейском королевстве все далеко не так складно, как хотелось бы. Корреспондент Pravda.Ru во Франции пишет о том, что его страна все больше оказывается под властью особого неравенства, в результате которого коренные жители Пятой республики оказались на задворках жизни.

Фото:

Когда несколько недель тому назад мы приехали в Париж, то оказалось, что все парижские такси бастуют. Cегодня во Франции мы называем это социальным движением: когда все парализовано и ничего не работает, то мы называем это движением…

Я не был в Париже вот уже около четырех лет, и я точно знаю, что этот глобальный мегаполис никогда не разочарует меня — всегда у него найдутся усовершенствования, то есть ухудшение ситуации… Будучи городом эсхатологическим, Париж является настоящей жемчужиной для беспристрастного наблюдателя жизни в эпоху постмодерна и энтропии.

Вынужденные искать аэропортовый автобус и традиционное метро, мы с женой стали свидетелями нападения наркозависимого чернокожего, который начал биться в окна касс продажи билетов в метро. Но интересным для меня оказался и тот факт, что все сотрудники метро были тоже не европейского происхождения. Все служащие были выходцами из Северной Африки, плюс — любезная темнокожая кассирша, которая робко и поспешно продала мне билеты (обычно бесполезные, они на этот раз и сработали).

Окружающее нас пространство внушало ужас, и я поклялся больше никогда не заставлять мою жену спускаться в метро. Схождение Орфея в Аид самодостаточно уже в литературном варианте. Магрибский юноша вызвал подкрепление службы безопасности, которое очень быстро появилось и состояло также из одних лишь североафриканцев. Они спокойно поговорили с возбужденным наркоманом, несмотря на то, что тот угрожал смертью двум служащим. Я не стал дожидаться завершения этой перепалки, похожей на шум в джунглях. Та станция метро называлась "Данфер-Рошро", а "анфер", как известно, означает "ад" на французском.

И тут я ни в коем случае не добровольная жертва. Мы приехали в Париж потому, что моей жене необходимо было обратиться в ее консульство, а мне нужно было встретиться с моими издателями, я был приглашен моими давними щедрыми друзьями, которые уехали кататься на лыжах в Альпы. Но мое открытие новой французской и парижской постреальности на этом не закончилось. Посещая редкие бесплатные музеи столицы (они очень интересны и почти пусты, ведь их не рекомендуют путеводители), мы с женой обнаружили, что там тоже почти все служащие были африканцами, североафриканцами или азиатами — Толкиен бы назвал их "истерлингами".

В этом мы видим последствия позитивной дискриминационной политики, налаженной консервативным правительством Ширака, бывшего премьер-министра Вильпана и Саркози (слишком просто обвинять левых в том, что уровень преступности не падает). Конечно же, эти ребята были намного вежливее, чем фауна в метро, но они тоже заместили собою всех бывших земляков Мориса Шевалье и Брижит Бардо!

В ужасном торговом центре FNAC, в иных супермаркетах, хозяйственных магазинах и аптеках (а у многих парижан здоровье никуда не годится) я обнаружил, что французы, вдохновлявшие Билли Уайлдера, Стенли Донена и Винсента Миннелли, практически исчезли. Конечно же, богатые катаются на лыжах (от трех до десяти тысяч евро в неделю), а как же другие? Есть же и бедные французы, старый бедный клошар, — теперь их почти не видно? Как выживать бедным молодым французам, которые выучились и теперь выживают в полных пессимизма условиях без позволения найти работу, так как их кожа слишком бледна?

Пришло время подчеркнуть тот факт, что это великое замещение отвечает политической программе, программе, которая оправдывает тот факт, что 26 процентов молодых людей теперь хотят голосовать за Национальный фронт, даже если любая политическая реакция кажется сегодня устарелой и неоправданной. Во всех парижских скверах мы видели бедный белый рабочий класс, поедающий свой экономный обед в фольге или коробочке, сидя в полдень на скамейках. В социалистической Франции нет риска избыточного веса, а рестораны теперь все чаще пустуют. Китайцы, ошарашенные ростом преступности, покидают Париж.

Читайте также: Кто остановит унижение Франции?

В последний день нашего пребывания в столице я встретился с великим и чудовищно безвестным писателем Жаном Распаем, который в 1973 написал свой роман "Лагерь святош" — это эсхатологическое произведение о наших пагубных временах и пространстве, сведенному к миниатюре. Несмотря на сумасшедшую политическую кампанию, ведшуюся против него, несмотря на издателя (это венецианец и комический аристократ, который был уволен вскоре после целого ряда убийственных высказываний о нем во французской прессе), изобильный, полный новаторства роман господина Распая описывает нашествие на Европу, остановить которое невозможно.

Когорты несчастных людей прибывают в Европу и оккупируют наш континент своим активным сотрудничеством с нашими идеалистическими или трусливыми враждебными элитами. Эта книга, раскритикованная многими нашими политкорректными скороспелыми умами, превратилась в легенду с тех пор, как ее пророчество сбылось.

Известно, что последние великие западные президенты, такие как Рональд Рейган и Франсуа Миттеран, были искренними почитателями этого поэтического и апокалипсического опуса. Многие из знаменитых актеров, писателей (Жан Ануй, например, — величайший драматург истекшего века) поддерживали идеи этого прекрасного, мощного и несколько тщеславного произведения. Наша цивилизация слишком занята и жадна, чтобы задуматься о своей смерти.

Жан Распай живет в очаровательной квартире недалеко от парка Монсо в Париже. Он отвергает новейшие технологии и избегает телевизионной матрицы. Выглядит он как шотландский лендлорд или (надо же на минуту вспомнить о чем-то французском) как дедушка Д'Артаньяна, он пытается забыть свое время и свой город, он окружен прекрасными моделями кораблей, легендарными приключенческими романами и картинами на морскую тематику.

Как почти все сегодняшние французские консерваторы и реакционеры, он друг России и Православной церкви, он делится со мной воспоминаниями о своих великих путешествиях, когда мир имел еще какое-то значение. В новом мире путешествие имеет не больше смысла, чем отечество. Люди опускаются до уровня неистово потребляющих муравьев и живут сродни бессмысленным насекомым. Один лишь общий поток имеет значение.

Читайте также: Унификация человека. Без веры и Родины

Но почему же мировые элиты предпочли создать условия для новой холодной войны с Россией и прервать объединение Европы? Мы могли бы создать такую Европу, о которой мечтало много великих умов. Вместо этого они предпочли африканизировать и исламизировать старый континент и закрыть двери Востоку.

Как пишет Жан Распай в своем новом спорном вступлении к роману, "нами управляет Big Other (Великий Тот)".

И заключительная сцена. Мы возвращаемся в аэропорт на такси. Теперь большинство водителей такси — выходцы из северной Африки, они вытеснили французов и восточноевропейцев. В этой постфранцузской атмосфере парижская жизнь (или отсутствие жизни) похоже на научно-фантастический дистопический фильм. Фантазия, как говорил великий французский писатель Луи-Фердинанд Селин, принадлежит иным временам.

И снова спасибо тебе, Жан Распай, за то, что объяснил нам, как мы очутились в таком псевдогуманитаризме и моральном бессилии.

И вышли на широту земли и окружили стан святых и город возлюбленный.

И ниспал огонь с неба от Бога и пожрал их…

Откровение 20:9