"Беженцы из Сирии" - криминальная акция

Что лежит в основе сирийского кризиса? Что представляет из себя сирийская оппозиция? Почему поток беженцев из Сирии хлынул в европейские страны именно сейчас? Чьи задачи решает "Исламское государство"? На эти и другие вопросы в эфире Pravda.Ru отвечает лидер сирийской партии "Народная воля", бывший вице-премьер Сирии, доктор Кадри Джамиль.

Фото: Источник: фотоархив Pravda.Ru

— Доктор Кадри, вы сейчас в оппозиции. Как это ощущение в оппозиции? Где проще: в кресле вице-премьера или на скамье оппозиции? В чем главная разница?

— Мы вошли и были некоторое время в правительстве, как оппозиция. Мы взяли на себя смелость и риск (а риск — благородное дело) создать мини-коалиционное правительство. Раз сейчас все уже говорят, что нужно создавать правительство национального единства для выхода из кризиса. А мы это говорили еще в начале 2012-го, но тогда страсти были очень накалены с обеих сторон. Одна сторона хотела свергнуть режим, а режим хотел покончить силовым путем с оппозицией. А наша точка зрения была, что ни то, ни другое сделать не удастся, потому что решить силовым путем сирийский кризис не дано, невозможно.

Не потому, что сирийская армия или оппозиция слабые или сильные, а потому, что после первого российско-китайского вето равновесие сил в мире таково, что уже не позволено американцам повторять то, что они сделали в Ираке и в Ливии. Это к счастью сирийского народа.

Никто из оппозиции не говорит, что не надо менять режим. Но как менять режим? Американский рецепт, как опыт показал, — это разрушение всего государственного аппарата и хаос в обществе. Мы хотим менять режим постепенно, мирным путем, используя право народа на самоопределение. Люди сами должны определить свой политический режим и руководителей. Мы это говорили с самого начала, а сейчас весь мир — и Восток, и Запад, и оппозиция, и режим говорят об этом.

Поэтому мы вошли в правительство как оппозиция, чтобы дать пример другим отрядам оппозиции, что это можно сделать. Но, к сожалению, пока режим не смог использовать этот шанс и договориться с умеренной частью оппозиции о постепенных переменах.

Он имитировал перемены, когда мы были в составе правительства. Поэтому отношения между нами дошли до точки невозврата, и я вышел из правительства. Попытка — не пытка, мы попробовали. А в исламе говорят: кто пробует сделать хорошо, но неудачно, все равно это зачтется ему у Бога, если удачно — зачтется в два раза больше.

- А вторую попытку можно будет сделать?

— На другой основе уже — на основе Женевской декларации.

— В Москве состоялась уже вторая встреча сирийской оппозиции. Удалось сейчас хоть о чем-то договориться?

— Да, очень трудно было договариваться. Первая встреча была в полном смысле историческая. Это была действительно первая встреча оппозиции и режима. Такого раньше в течение всего четырехлетнего кризиса не было. Мы не много достигли во время первой встречи. Эта встреча была ознакомительная. Мы познакомились друг с другом, и это тоже хорошо. Потому что такого раньше не было. Но в конце концов был сделан первый шаг.

На второй встрече мы очень много времени потратили на обсуждение всяких самых разных вопросов и смогли достигнуть минимальных договоренностей, которые зафиксированы в политическом документе, который был единогласно принят всеми участниками. В нем говорится, что все воспринимают декларацию, достигнутую в июне 12-го года в Женеве. Это очень важно. Режим впервые признал Женевскую декларацию, и согласился с нами идти вперед — к Женева-3.

Сейчас идет очень серьезная подготовительная работа, активно содействует в этом министерство иностранных дел России, работает ООН, но когда будет Женева-3 еще не обозначено. Я думаю, что эта работа продолжится до 15-го ноября, чтобы рабочая группа ООН свой доклад представила Совету безопасности. Контактная группа всех сил, которые имеют отношение к сирийскому кризису, всех международных и региональных, включая Иран, будут обсуждать повестку дня и время проведения Женева-3.

Проблема в Женева-2, которая чуть не кончилась провалом, в том, что американцы тогда настаивали на монополии представительства от оппозиции только определенной коалиции. Сейчас таких требований нет, этот этап уже позади.

— Это коалиция, то есть мятежники, которые за границей живут?

— Да, но не знаю, если они мятежники, то почему они живут не в Сирии, а в гостиницах Стамбула и в европейских городах? Но американцы и руководство ООН настаивали, что это единственный законный представитель сирийской оппозиции и сирийского народа. Этот вопрос уже позади, потому что Россия, американцы и саудиты договорились, что коалиция не будет единственной стороной, которая представит оппозицию на предстоящей Женева-3. Это большой шаг вперед.

Москва-1 и Москва-2 открывают каналы Женевы и защищают от односторонних нежизнеспособных резолюций. Сейчас вдруг как режим, так и оппозиция очень хотят Москву-3. Я не против, но у Москвы-3 должна быть функциональная роль. Она не должна задерживать Женеву-3.

Мы об этом говорили с господином Лавровым на встрече координационного комитета. Мы договорились, что наша позиция относительно Москвы-3 — здоровый прагматизм. Пока полным ходом идет подготовка к Женеве-3.

— Какова позиция министра иностранных дел Сергея Лаврова? Что вы ему сказали, он вам что сказал?

— Оказалось, что у нас единая точка зрения. Одна из самых достойных сторон Москвы заключается в том, что точка зрения российского руководства — стабильная. Она не изменилась с начала сирийского кризиса. Это право народа на самоопределение и политический выход из кризиса, невозможность решить этот вопрос военным путем. Сейчас уже все говорят об этом. Но говоря об этом четыре года тому назад среди сирийской оппозиции, можно было получить ярлык изменника. Большинство было за военный путь.

— Ведь режим уже начал реформы, была принята новая Конституция, и вы один из ее авторов…

— Я не доволен Конституцией в полном объеме. Я доволен только, что изменили 8 пункт Конституции о руководящей роли партии "Баас". Это основа. Не все мои идеи были приняты. Но уже хорошо, что убрана главная 8-я статья о руководящей роли одной партии. В новой Конституции уже говорится о плюралистической основе политической жизни в Сирии.

Президентское правление, я думаю, объективно важно и полезно для Сирии. Это необходимая концентрация власти для принятия быстрых и оперативных решений. Но это не значит, что правительство и парламент не должны иметь полномочий. Это было правильно для Сирии 70-х, но для Сирии 90-х это не подходит. Зацикленность на старой схеме распределения власти привела к печальному результату.

Все вылилось в серьезные противоречия, в сирийский кризис. В конце концов появился ИГИЛ. Исламское государство — это последнее звено цепи. Оно не спустилось с неба. Оно создано при помощи и вмешательстве извне, но были и объективные внутренние причины, которые давали повод и основу для развертывания этих сил.

— Но ведь сирийцы бегут от "Исламского государства". Мы сейчас видим кризис в Европе от огромного потока беженцев с Ближнего Востока, в том числе из Сирии.

— ИГИЛ, по моему мнению, — это рычаг для воплощения в жизнь двух идей: борьба цивилизаций и конструктивный хаос. Эти идеи претворяет в жизнь "Исламское государство". Оказалось, что "Исламское государство" — очень хорошее орудие для выполнения таких философских криминальных идей.

— Философия бывает преступной?

— Да, размышлять преступно можно.

— Что все-таки делать с сирийскими беженцами?

 - Прежде всего, нужно трезво оценивать ситуацию. Турецкая армия помогает беженцам перебираться в Европу — вывозит их из лагерей на море. Это сознательное опустошение Сирии от населения. Во-вторых, создается инструмент для дестабилизации в самой Европе.

В-третьих, создается стратегическая для ИГИЛ возможность передвигать новые волны населения с Востока. Поэтому я думаю, что поток беженцев — это очень криминальный и продуманный план.

Беженцы сидели уже три года в лагерях, и никто и ничего о них не говорил. Теперь эта трагедия используется в геостратегических целях Соединенных Штатов Америки. Поэтому нужно быстрее решать политическим путем сирийский кризис.

Сейчас люди в Сирии уже не думают: за оппозицию или за режим? Люди просто хотят выжить. Это самая большая гуманитарная катастрофа после Второй мировой войны. ООН практически ничего не делает, хотя это и функция ООН.

По разным оценкам, от 8 до 11 миллионов людей переехали из своих родных мест в другие населенные пункты Сирии или выехали за рубеж. 300 тысяч убитых, я уже не говорю о раненых, о сиротах, о вдовах… Это мировая катастрофа.

Если до нового года мы не решим сирийскую проблему, сирийский кризис достигнет точки невозврата. Сирии не будет, а беженцами станет практически весь сирийский народ.

Надо сейчас остановить гуманитарную катастрофу, покончить с терроризмом и параллельно начать политический процесс по урегулированию сирийского кризиса. И сирийскому обществу нужно объединиться для решения всех этих задач.

Также по теме:

Гибель беженцев: По кому плачет трибунал?

Дипломатия по Сирии - это прикрытие усилий по изматыванию сил противника - точка зрения

Интервью к публикации подготовил Юрий Кондратьев

Беседовал