Война в Сирии: России предлагают большой торг

Судя по событиям последних дней, США и их союзники в арабском мире предлагают России "большую сделку": обмен Асада на расширение сотрудничества с богатыми странами Залива. Следует ли Москве серьезно рассматривать такое предложение? Об этом рассуждает обозреватель рубрики "Мир" Pravda.Ru.

Только что в Лондоне прозападная сирийская оппозиция (Высший комитет по переговорам, ВПК) презентовала новый план урегулирования конфликта, длящегося уже более пяти лет. Суть его сводится к непременному уходу президента Башара Асада в рамках реализации формулы, выработанной на первой конференции в Женеве в 2012 году (так называемой "Женеве-1").

По замыслу ВПК, пользующегося поддержкой США и Саудовской Аравии, Асад обязательно должен принять участие в новых переговорах, итогом которых станут его окончательное отстранение от власти и запрет на участие в политической жизни государства (в частности, в переходном правительстве и в последующих выборах). Таким образом, можно констатировать, что формально "не примиримые" пошли на уступку: до сих пор они наотрез отказывались садиться с Асадом за стол переговоров. Но при этом их цель остается неизменной: вычеркнуть действующего президента из будущего Сирии.

Именно этот пункт был и остается (пока) неприемлемым для Москвы. Ее позиция, также базирующаяся на решениях "Женевы-1", предусматривает, что и переговоры всех участников внутрисирийского конфликта, и формирование переходного органа власти, и дальнейшие выборы — все это должно проходить при участии Асада.

На первый взгляд, нынешний демарш ВПК лишен смысла: в Лондоне в очередной раз прозвучало предложение, пусть и немного измененное, но по-прежнему обреченное на негативный ответ Москвы (а также, что само собой разумеется, Тегерана и Дамаска).

Но тем не менее следует обратить более пристальное внимание на те условия, в которых было сделано заявление ВПК.

Во-первых, буквально накануне были подписаны соглашения о военном сотрудничестве между Россией и двумя "нефтяными монархиями" Залива — Бахрейном и Катаром. Причем Бахрейн демонстрирует намерения развивать сотрудничество с РФ и в целом ряде других направлений, а президент Путин назвал эту страну "новой опорой" России на Ближнем Востоке.

Во-вторых, чуть ранее в Китае Россия и Саудовская Аравия пришли к долгожданному соглашению о взаимодействии в вопросах нефтедобычи и, в конечном итоге, регулирования цен на нефть.

Эти два обстоятельства заставляют думать о том, что Эр-Рияд и его соратники по Совету сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), грубо говоря, предлагают Москве обменять Асада на выгодные контракты, инвестиции и совместное повышение нефтяных цен. Это, так сказать, "пряник".

Одновременно нам показывают и "кнут" — тот самый "план Б", о котором говорили и госсекретарь Керри, и его саудовский коллега Аль-Джубейр. Речь идет об активизации боевых действий американской коалиции в Сирии и о начале активных наземных операций с участием, в том числе, саудовских солдат, — без оглядки на российские силы в Сирии. Аль-Джубейр повторил этот тезис в Лондоне в тот же день, когда ВПК обнародовала свою инициативу.

Как ни относиться к боеспособности саудовской армии, появление ее частей на поле боя в САР создаст России множество сложных проблем и во всяком случае наверняка поставит жирный крест на перспективах согласованных действий на нефтяном рынке, не говоря уж об инвестициях и прочем.

При этом чрезвычайно показательно, что днем ранее Турция заявила о готовности начать совместное с США (и коалицией) наступление на Ракку — оплот ИГ ("Исламское государство", организация запрещена в России). Видимо, по умолчанию предполагается, что американцы могут дать свое согласие на идею Анкары в случае, если Россия отвергнет предложения прозападной сирийской оппозиции.

Если это произойдет, то, по задумке авторов "плана Б", Россия рискует оказаться в весьма невыгодном положении: "цепляясь за Асада", она отдаст инициативу борьбы против ИГ США, Турции и Саудовской Аравии, которые (как они наверняка не сомневаются) и получат лавры победителей. После чего судьбу Асада и Сирии в целом будут решать только они. Россия же останется ни с чем, потеряв перспективы выгодного сотрудничества с арабскими странами Залива.

По сути, во всем этом нет ничего нового. "Асад в обмен на доступ к потенциалу Залива", — эта формула уже давно лежит в основании политики саудовцев и их региональных сюзников.

Но чем же им так насолил Асад? Ответ прост — пять лет назад, непосредственно перед началом гражданской войны, перед лицом угроз "арабской весны" сирийский президент сделал ставку на союз с Ираном, а не с Саудовской Аравией и Турцией. Почему таким был его выбор — сейчас уже неважно. Но именно этого ему не могут простить в Эр-Рияде.

Поэтому, по большому счету, настоящим противником саудовцев в Сирии, как и на всем Ближнем Востоке, является не Москва, а Тегеран. Падение Асада, по их убеждению, остановит "иранскую экспансию", позволит создать в Сирии прочный антииранский заслон. И от Москвы в реальности хотят добиться отказа от российско-иранского регионального партнерства, памятуя неоднократные заявления МИД РФ: мы не цепляемся за Асада как такового; мы — за соблюдение всех юридических норм и проведение последовательного политического процесса, которые не позволяют выкинуть действующего президента за рамки урегулирования, ибо такой шаг приведет не к стабилизации, а к затягиванию войны.

Поэтому вышеприведенную формулу отказа от Асада можно интерпретировать и как предложение компенсировать России те потери, которые она неизбежно понесет из-за разрыва с Ираном, столь желанного для арабов Залива.

Но если посмотреть на ситуацию с этой крайне прагматичной (если не циничной) точки зрения (на мой взгляд, вполне уместной в современных международных отношениях), то придется констатировать, что ни "пряник", ни "кнут" пока недостаточно убедительны.

Во-первых, восполнить потерю Ирана как союзника и неизбежный переход его в разряд противников одними обещаниями многомиллиардных контрактов и инвестиций невозможно. Даже если все эти контракты и инвестиции будут реальными (в чем приходится сомневаться), появление на наших южных рубежах недружественной Исламской республики, с ракетным оружием и потенциалом создания атомной бомбы, может быть компенсировано только надежными стратегическими позициями в Заливе. Говоря дипломатическим языком, ССАГПЗ нужно принять российскую инициативу по безопасности в регионе. Пока они на это не согласны.

Во-вторых (что касается "кнута"), представляется, что время для реализации "плана Б" почти ушло: США не пойдут на массированную наземную кампанию в Сирии в момент президентских выборов. Конечно, от лауреата Нобелевской премии мира Барака Обамы можно ожидать многого, особенно после тех унижений, которым он был подвергнут в Китае, но начинать масштабную войну с угрозой прямого столкновения с Россией он вряд ли станет. Максимум, на что он может пойти, — это наращивание авиационной поддержки турецким и саудовским войскам. Однако это наверняка не обеспечит им быстрой победы в Ракке, но зато на порядок усложнит ситуацию.

Единственное, что могло бы сработать, — это договоренность с ИГ (через те же Анкару и Эр-Рияд), чтобы его боевики сдали свою "столицу". Этот фокус турки уже провернули на севере Сирии, за несколько часов и без потерь заняв Джарабулус, за который до этого шли кровопролитные бои.

Но такая комбинация слишком рискована: последствия возможной "утечки" поистине непредсказуемы, особенно для Хиллари Клинтон, стремящейся унаследовать Овальный кабинет своего однопартийца Барака Обамы.

Таким образом, создается впечатление, что России не следует торопиться; благоразумнее подождать, пока ее партнеры смогут более ответственно подойти к вопросу и сделать действительно серьезные предложения.