Сибирь страдает от налогов и "черных" лесорубов

Главный редактор Pravda.Ru Инна Новикова побеседовала с губернатором Иркутской области Сергеем Левченко. Главные темы интервью — экономическая ситуация в Иркутской области и всей Сибири, проблема незаконной вырубки таежных лесов, загрязнение Байкала и пресловутая "китайская экспансия".

Кризис ударил и по Сибири

— Сибирь — это особая земля и особые люди. Жить там всегда было непросто. Но сейчас все-таки, наверное, проще, чем лет десять-пятнадцать назад. Вы дважды баллотировались на пост губернатора и можете сравнить жизнь раньше и теперь. Какое хозяйство досталось вам в наследство, какие проблемы?

- Сибирь — это огромная территория, и люди в Сибири давно привыкли жить в удалении от Москвы. Они более самостоятельные, привыкли рассчитывать только на себя, своих близких, родных, свое окружение. В 1990-е годы с разгулом демократии сибиряки, безусловно, потеряли уверенность в своем будущем. И каждый регион, каждый человек начал выстраивать свою жизнь, не рассчитывая на помощь государства. Тем более что тогда ее и не стало.

Потом последовали, в общем, благополучные нулевые годы, когда нефть стала стоить свыше 150 долларов за баррель. И, наконец, наступил нынешний период — санкции, кризис и, как следствие, большие сложности в областной бюджетной сфере.

С обвалом рубля людям стало сложнее обеспечивать себя товарами, услугами. Появились сложности у предприятий, которым нужно закупать сырье, комплектующие, чтобы обеспечивать людей рабочими местами. Регулярная выплата заработной платы сегодня серьезная проблема для них. В бюджетной сфере мы держимся, задолженности по выплате заработной платы работникам бюджетных учреждений в области нет. Хотя это более 100 тысяч человек.

В общем, запас нашей прочности по сравнению с предыдущим периодом уменьшился. И виной тому нынешний кризис. Возьмем, например, строительную сферу. В советские времена, особенно в 1980-е годы, Иркутская область была одной большой стройкой, здесь располагалась крупнейшая в Советском Союзе строительная компания БРАТСКГЭССТРОЙ, в которой трудились 110 тысяч человек. А вообще в области на стройках работали 220 тысяч. Сегодня — только 56 тысяч, но и они с трудом находят себе применение.

— Сибирским-то строителям и нечего строить?

- Места в Сибири, конечно, предостаточно. Только доходы у людей снизились, новостройки не пользуется спросом, — это во-первых. Во-вторых, условия ипотечного кредитования сегодня для большинства сибиряков неподъемные. Поэтому на жилье нет и спроса.

Если говорить о промышленных объектах, то тут вообще впору слезу лить: новых рабочих мест за последние двадцать лет создано очень мало, промышленность работает еще на советских заделах.

Дефицит бюджета у дотационной территории

- В советское время Иркутская область была регионом-донором. А сейчас область дотационная, при том, что обладает поистине безграничными природными ресурсами. С чем это связано? Прошлый год область завершила с многомиллиардным дефицитом бюджета. Как вообще может образоваться дефицит бюджета у дотационной территории?

- Здесь два может быть комментария. Во-первых, если говорить об абсолютном и относительном дефиците, то ситуация с дефицитом бюджета Иркутской области намного лучше, чем в большинстве субъектов Российской Федерации. Дефицит есть, но он в пределах нормативов, рекомендованных министерством финансов.

При помощи разного рода налоговых законов, нормативов и межбюджетных отношений можно любого донора превратить в сверхдотационную территоию. Просто переведите всех налогоплательщиков, которые работают на этой территории, в центральную часть страны, и все. Отсюда следует и ответ на вопрос, куда, если верить цифрам, у вас делись производства? Никуда они не делись, просто налоги платят в другом месте!

- Каким тогда образом вы можете привлечь к себе в области крупный бизнес, какими пряниками маковыми?

- Логика простого человека, не знакомого с тонкостями бюджетных отношений, очень простая: раз предприятие работает, раз число рабочих мест увеличивается, то регион получает больше налогов. На самом же деле ситуация может быть с точностью до наоборот. Очень многое зависит от того, где предприятие зарегистрировано и где оно платит значительную часть своих налогов.

Часть налогов — на заработную плату, имущество, за землю, оно платит, как говорится, на месте. Но еще есть налог на прибыль, другие налоги и сборы, и их оно платит уже в другом месте. Действующее налоговое законодательство, безусловно, не вполне отвечает интересам сибирских и дальневосточных территорий.

Я уже провел встречи и консультации с руководителями и совладельцами практически всех вертикально-интегрированных структур, которые работают в нашей области. Мы стараемся найти варианты, при которых области доставалось бы больше налогов. Уже есть варианты соглашений между регионом и этими структурами, есть варианты открытия новых производств. Многообещающий разговор состоялся в "Роснефти" по поводу "Ангарской нефтехимической компании", в прошлом ангарского "Ангарскнефтеоргсинтеза".

Есть и другие варианты. Если из области вывозят лес-кругляк, то это одна налоговая история. Если вести речь о глубокой переработке древесины, то это уже совсем другая налогооблагаемая база. Распилка кругляка на доски — это никакая не переработка, а вот если речь вести о производстве мебели, паркета, другой конечной продукции — совсем другое дело.

Компаниям, которые приходят к нам за арендой лесных ресурсов, мы теперь ставим именно такие условия. А также требуем, чтобы они занимались лесовосстановлением. Рубить — все мастера, а восстанавливать лес — не очень.

И, наконец, третье условие — переработка отходов. Только на этих трех условиях мы теперь будем выделять лесосечный фонд. Объявили об этом в конце прошлого года. Поначалу все были в шоке, а сейчас уже получили предложения от многих компаний, согласившихся работать на наших условиях.

- В покупателях древесины, понятно, недостатка нет — рядом тот же Китай. Но все заинтересованы в том, чтобы конечная переработка была именно у них.

- Естественно, конечную продукцию все хотят делать у себя. И китайские промышленники, и арабские, и европейские заинтересованы в одном и том же: с каждого вложенного рубля получить три, а то и десять рублей. Мы же им говорим — 10 рублей больше не будет, вы получите 50 копеек, но получите их гарантированно, и гарантом здесь выступает власть.

Мы устанавливаем фильтр, потому что понимаем: если этого не сделать, на делянки придут черные лесорубы, будут пилить дерево за наличные деньги и продавать посредникам. Те потихонечку будут его по ночам вывозить и обогащаться за счет государства. Серьезным компаниям, имеющим хорошую историю, мы будем выделять участки, на которых сегодня хозяйничают люди, за которыми мы просто не успеваем уследить. Произойдет естественное замещение черных лесорубов нормальными производителями.

Черные лесорубы в тайге

— Черные лесорубы давно и успешно хозяйничают в иркутской тайге, несмотря на жесткие попытки властей навести порядок. Что можно сделать, чтобы людям стало выгоднее идти не в черные лесорубы, а в белые?

- Если смотреть на эту проблему только через призму выгоды, то это неразрешимая проблема. В любом случае, будет выгоднее ничего не оформлять, не регистрироваться, не платить налоги и получать доход наличными.

С этим вариантом никакая самая льготная государственная система не в состоянии соревноваться. Черные лесорубы, как любой криминал, появляются там, где государственные органы утрачивают контроль за ситуацией. Контроль должен быть постоянным.

Мы должны дать людям возможность зарабатывать легально, установив такую систему, при которой человек будет понимать, что он действует под контролем государства. И если выходит за рамки прозрачных схем, он будет неизбежно пойман и серьезно наказан. Но если только наказывать, не давая людям реально зарабатывать, они обязательно пойдут на риск.

Иркутский авиационный кластер

- Следующий вопрос по поводу иркутского авиационного кластера, корпорации "Иркут", которая выпускает боевые самолеты. Как обстоят дела там?

- Для нас, иркутян, более привычное название — просто авиазавод. Корпорация "Иркут" — это как-то совсем глобально. Если говорить о военной продукции, то здесь самое главное — стабильность заказов и его объем. Очень хочется, чтобы он сохранился хотя бы на уровне прошлого года. Чтобы не было авралов, чтобы авиазавод в начале года, а лучше в конце предыдущего года, знал, когда и сколько изделий он должен выпустить.

Боевой самолет — сложнейший продукт, его наспех не соберешь. Все другие проблемы, которые есть у авиазавода, решаемые, как говорится, "в рабочем порядке".

Есть у авиазавода и другая "тема" — ему предстоит наладить выпуск гражданских пассажирских широкофюзеляжных самолетов МС-21. Ситуация здесь пока не настолько оптимистичная, как с выпуском военной продукции. Но задача перед заводом поставлена, машина должна подняться в воздух в конце года.

По сути, мы организуем только сборку МС-21, большинство деталей и узлов изготавливаются за пределами Иркутской области. Мы же, в свою очередь, полностью зависим от смежников, поэтому сборку первого самолета пока не удается вести строго по графику.

Решение проблемы мне видится в локализации производства деталей и узлов — если не на территории авиазавода, то, по крайней мере, в нашем регионе. Мы предполагаем создать для этих целей консорциум и привести в область производителей, заинтересовать их. В этом направлении уже предпринимаются определенные шаги.

- Еще один вопрос, связанный с авиацией… Он касается иркутского аэропорта. Как идет его реконструкция?

- Иркутский аэропорт перешел в региональную собственность 31 декабря 2014 года. В прошлом году мы подготовили всю документацию для его капитального ремонта. Надеемся, что в теплый период мы его произведем. Стоить ремонт будет около 400 миллионов рублей. Речь идет не только об удлинения взлетно-посадочной полосы. Предстоит обустроить площадь около двух терминалов, подъездные пути. В перспективе нужен еще один терминал — число авиарейсов растет постоянно.

Параллельно мы решаем вопрос со строительством нового аэропорта. Так исторически сложилось, что аэропорт Иркутска оказался практически в городской черте. После памятных трагических аварий взлет "на город" запретили. Из-за этого возможности нынешнего аэропорта используются наполовину.

Поэтому мы, модернизируя действующий аэропорт, параллельно ведем переговоры с инвесторами по поводу строительства нового иркутского аэропорта. Это очень серьезный проект, на миллиарды долларов. Но мы не теряем оптимизма.

- Аэропорт — это очень важно, в том числе, для развития бизнеса. Но для простых людей все-таки главное — социальная политика региональных властей.

- Так мы, по сути, о ней и говорим. Рабочие места — это, в том числе, и социальная политика, переработка леса, авиазавод, аэропорт — все это среди прочего и социальная политика. Решим вопрос с аэропортом — появится возможность застройки территории прежнего аэропорта, город будет развиваться и так далее, и так далее.

Если говорить о аэропортах вообще, то для нас они в некотором роде барометр социального состояния области в целом. У нас их сейчас девять, раньше было гораздо больше — это к вопросу о размерах Иркутской области.

К нашему сожалению, во всех остальных аэропортах проблемы более серьезные, чем в Иркутске — люди стали меньше летать, мало рейсов. В таких условиях экономические рычаги не работают.

Дороги в Иркутской области

- Малая авиация — известная проблема. Но с учетом размеров Иркутской области состояние автодорог превращается едва ли не в основную транспортную проблему?

- Можно, конечно, добираться на машине, автобусе. Но если область с запада на восток и с юга на север — по 1000 километров, то ехать будете долго. Авиация, особенно в чрезвычайных ситуациях, необходима. И это задача уже не областного, а государственного масштаба.

Я категорически не согласен с теми, кто утверждает, что бизнесу в Сибири достаточно не мешать, и будет всем счастье. Без господдержки никакой бизнес к нам не придет — огромная территория, суровый климат, неразвитая инфраструктура. Город Усть-Илимск, например, в 1000 км от Иркутска, а если по железной дороге, то и еще дальше. Как бизнесу обойтись там без аэродрома?

Мы же планируем в нем и дальше развивать лесопереработку — в городе уже расположен крупный комплекс. Есть там и аэропорт, построенный более 40 лет назад. В то время такому небольшому городу вообще не был положен аэропорт, и тем не менее его построили.

Сегодня аэропорт необходимо переоборудовать, и если этого не сделать, никакие инвесторы в Усть-Илимск не придут. Не придут они в Иркутскую область из-за общей необустроенности территорий, из-за неразвитого транспорта. А все это без поддержки государства поднять некому.

"Китайская экспансия"

— В Сибири, и Иркутская область не исключение, малая плотность населения. Между тем у вас буквально под боком Китай. Вас не тревожит возможная "китайская экспансия"?

- Есть цифра, которая говорит о многом: до Москвы из Иркутска лететь шесть часов, а до Пекина только два. Конечно, необходимо учитывать, что Китай близко и что это самая крупная экономика в мире. Учитывать и находить варианты взаимовыгодного сотрудничества.

Я против того, чтобы просто взять и пустить в нашу страну иностранцев — есть более современные варианты. Если китайские компании готовы работать у нас по законам Российской Федерации, на наших условиях — мы готовы их видеть у себя и помогать им.

Нет ничего удивительного, что китайские компании в Иркутской области будут иметь некоторое преимущество по сравнению с европейскими или ближневосточными конкурентами. Просто потому, что Китай ближе… Это объективная реальность, и от нее никуда не деться. Точно так же и у Сибири есть свои плюсы и минусы.

У нас, например, самые дешевые в России электроэнергия и тепло. Но в то же время мы находимся в самом центре страны — готовую продукцию приходится возить хоть на запад, хоть на восток за 5000 км. Поэтому если надежные, серьезные китайские компании будут приходить в Иркутскую область и работать на наших условиях, мы будем им помогать.

Защита Байкала

— Это понятно. Остается только привлечь этих китайцев, донести до них информацию, что вы их ждете. Другими словами, иностранные инвестиции необходимо "приманить".

- А вот этому нам стоит поучиться у тех же китайцев — у них как раз богатейший опыт привлечения иностранных инвестиций. Если говорить о серьезных, крупных компаниях, то их в первую очередь привлекает предсказуемость, гарантии экономических условий. В Китай иностранных инвесторов привлекла именно предсказуемость, гарантия стабильных экономических, социальных условий. Они понимали, что китайские власти не будут каждый год менять налоговое законодательство.

И если в самом начале с какими-то властными структурами были достигнуты определенные соглашения, они останутся неизменными. Это одно из основных условий, на которых иностранные инвесторы пришли в Китай.

У Иркутской области в свое время было представительство в Китае. Но несколько лет назад прежние областные власти его закрыли. Мне не очень понятно, зачем они это сделали. Я обсуждал этот вопрос с руководством Законодательного собрания, но до причин так и не докопался. Пришлось все начинать заново: вопрос о восстановлении представительства Иркутской области в Китае согласован на федеральном уровне.

Прежние иркутские власти закрыли и существовавшее десятки лет наше областное представительство в Монголии, хотя исторически эта страна очень тесно связана именно с Иркутской областью. Наши строители возвели большую часть из всего что построено в Монголии: это и объекты энергетики, и перерабатывающей промышленности.

Все полезные ископаемые, добытые в Монголии, — результат работ именно иркутских геологов. Было даже специальное предприятие, которое всем этим занималось. Сейчас мы восстанавливаем наше представительство и в Монголии.

В октябре мы проведем презентацию Иркутской области в Пекине. С китайскими промышленниками уже ведем переговоры по ряду крупных проектов. Уже есть очень серьезный проект в области газохимии. Наш лес привлекает внимание у крупных государственных корпораций. Есть несколько направлений сотрудничества в области туризма. У нас многие говорят, что Байкал — туристическая жемчужина мирового класса, всех зазывают, а инфраструктуры там толком и нет.

Байкал, конечно же, прекрасен всегда, в любое время года и в любую минуту. Есть, конечно, туристы, которые все необходимое покидают в рюкзак и для них самое важное, — где бы переночевать. А есть и те, кому захочется остановиться в комфортных, теплых условиях.

Мы должны учитывать интересы тех и других. Но проблему не решить только строительством отелей. Более того, это может только усугубить проблемы. Во всем Ольхонском районе, в западной части Байкала, проживает 10 тысяч человек, а в теплый период сюда приезжают, по нашим подсчетам, 250 тысяч туристов. Туристам, конечно, хочется комфорта. Но они обязаны понимать, что приехали на территорию, где нельзя мусорить, что они должны вести себя соответствующим образом. А пока местные жители вынуждены убирать за "гостями" десятки тонн мусора.

Мы должны не на словах, а на делах показывать пример, как нужно относиться к Байкалу. И уже потом строго спрашивать с приезжающих.

— Но есть еще и федеральная целевая программа по защите Байкала. Она как-то работает?

- Почти не работает, хотя в ней и прописано то, о чем мы только что говорили. Действует она уже с 2012 года, срок ее окончания 2020 год. За четыре года программа выполнена…на 10 процентов — в части создания объектов, инфраструктуры и вообще освоения финансовых средств. Мы предлагаем переложить отвественность за ее исполнение на нас. Потому что сейчас ответственных за сохранение озера Байкал очень много, и все это структуры федеральные.

А мы живем у Байкала, мы от людей слышим, что и как надо сделать. Для москвичей, можно на мои слова обижаться или не обижаться, охрана озера Байкал далеко не первоочередное дело. Просто когда человек каждый день сталкивается с конкретными проблемами, он чувствует их острее. Поэтому мы и готовы взять на себя ответственность за решение серьезных задач. В частности, проблем города Байкальска и его шламоотвалов, промплощадки, наконец, с его энергоснабжением. Сегодня за все это отвечают самые разные организации, находящиеся не на территории Иркутской области. А дело стоит.

— В Братске, Ангарске, Усолье-Сибирском в советские времена построили крупные промышленные предприятия. Они приобрели градообразующее значение. Как сейчас складывается жизнь в этих районных центрах?

- Ситуация разная. Два самых крупных предприятия Братска — Братский лесопромышленный комплекс и Братский алюминиевый завод. В лесопромышленный комплекс в последние несколько лет вложили немало инвестиций, запущено современное производство, так что ситуация на нем более или менее стабильная. Единственная проблема, которая, к сожалению, заметна всему городу, — метанол. Концентрация его в воздухе безопасная, но запах…

Проблему решаем с руководством группы ИЛИМ, которая владеет БЛПК. Братский алюминиевый завод очень зависит от конъюнктуры зарубежного рынка. Не могу сказать, что на заводе наблюдается спад производства, просто цена на алюминий не самая лучшая. Там тоже есть определенные экологические проблемы, которые предстоит решить владельцам завода. Есть в Братске и нерешенные вопросы социального характера. Сейчас мы ведем переговоры с собственниками крупнейших предприятий города о том, чтобы они больше вкладывали в социальную сферу.

По Ангарску мы встречались с руководством "Роснефти", обсуждали перспективы развития Ангарской нефтехимической компании. Наметили несколько направлений: это и развитие в области сети АЗС, и выпуск новейших видов продукции — бензина, горюче-смазочных материалов и так далее.

Самая сложная ситуация сегодня в сложилась Усолье. Наиболее крупные предприятия города: "Усольехимпром", в свое время на нем работали почти тысяча человек. Есть комбинат "Усольехимфарм", завод горного оборудования. "Химпром" сейчас прекратил существование. На его промплощадке мы будем создавать территорию опережающего развития — на этот счет уже подписано постановление правительства РФ.

Ведем переговоры с "Внешэкономбанком", Фондом развития моногородов. В Усолье хорошие условия по энергетике, теплу, имеется инфраструктура. Все это должно заинтересовать инвесторов, которые захотят разместить в ТОР свои производства. Не сомневаюсь, что их привлекут и налоговые льготы, предусмотренные федеральным законодательством. Сегодня ТОР в Усолье-Сибирском интересуются три инновационные структуры.

— Вы член КПРФ, и при этом губернатор. Вынуждены работать с представителями "Единой России". Но вы еще и секретарь обкома КПРФ, вы должны как-то реализовывать программу свой партии. Нет ли здесь непримиримых противоречий?

- Если говорить о "Единой России", то я считаю, что потенциал ее иркутского отделения использован не до конца. Об этом я говорил раньше, говорю и сейчас. "Единая Россия" — правящая партия в области, большинство мэров — ее представители, за ней большинство в Законодательном собрании.

"Единая Россия" — правящая партия на федеральном уровне. Но раз так, все вопросы, касавшиеся Иркутской области, должны были бы решаться в разы легче и быстрее, чем при губернаторе-оппозиционере. А это было не так. Но я в целом удовлетворен нашим сотрудничеством. Бюджет на этот год мы принимали в цейтноте. И за полтора месяца обсудили и приняли его во всех чтениях. Приняли единогласно — это уже показатель.

Естественно, у нас есть разные точки зрения на ряд вопросов. С самых первых дней после выборов я сказал, что у меня только два критерия подбора людей в правительство: профессионализм и честность. Если вы посмотрите на программу КПРФ, хоть федеральную, хоть ту, с которой я шел в губернаторы, думаю, что и вы сами под ней подпишитесь. Там нет ни единого слова, которое бы противоречило развитию региона.

Другое дело, методика, способы, — они могут различаться. Цели, которые записаны в нашей программе, и в программах других партий, сходные. Все мы за развитие социальной сферы, все за экологию, за развитие промышленности, инфраструктуры и так далее. Другое дело, что в программе КПРФ прописан, я бы так сказал, более государственный подход. В Сибири тем более.

Можно сто раз говорить о рынке, но никто не придет и никто не будет вкладывать деньги в промышленность при наших сегодняшних сибирских условиях, если не будет знать, что в партнерах у него государство.

Подготовил к публикации Сергей Валентинов

Беседовала