Разведчик, который создал бронежилет

Фронтовики исполнили свой долг перед Родиной дважды. Первый раз - когда добыли великую Победу. И второй - подняв страну из руин и сформировав идеологию победителей, которая помогает нам жить и доныне. Продолжение беседы в "Клубе главного редактора" Pravda.Ru Инны Новиковой с фронтовиком Борисом Балашовым, о том, как сложилась его жизнь после войны.

- Вы дошли до Кенигсберга, и потом вас отправили на  Дальний Восток, то есть вашего согласия никто не спрашивал?

- Какое согласие? Я же военный был, часть переезжала. Тем более, война не закончилась. На Дальнем Востоке я прослужил пять лет, в Китае, Корее. Захватил корейскую войну, нас не то, чтобы готовили, но говорили, что надо заниматься, пробовать кухню корейскую и китайскую на всякий случай, если придется воевать там. И летчикам, которые с нами вместе жили в одном городке, давали эмигрантские биографии для того, чтобы, если попадут в плен, не было свидетельств участия СССР в войне, воевали русские, но эмигранты. На самолетах опознавательные знаки были китайские или корейские.

- А вы как попали на эту войну?

- Эту войну я застал, плывя на пароходе "Ильич", сдавать экзамены в академию в Благовещенск из Порт-Артура мимо южной оконечности Корейского полуострова как раз в 50-м году. Американский самолеты совершали облеты нашего трофейного парохода, бывшего "Адольф Гитлер". Мы, одногодки 24-25 годов на палубе, естественно, им кулаки показывали, потому что низко летели, чуть не задевали мачты корабельные. И они нам кулаки в ответ показывали. Хотя, когда служили в Корее, мы с американцами вместе и в рестораны ходили, и за нашими девушками они ухаживали. Союзники, вместе выпивали и дружили. После того, как Черчилль выступил в Фултоне со знаменитой речью о "Железном занавесе", сменили всех этих ребят, и в основном черных прислали, и  границу, 38-ю параллель, закрыли. Так что не мы этот занавес опустили, а они.

Читайте также: "Повезло, меня призвали на фронт из школы"

- Вы продолжали служить в артиллерии в то время?

- В 48-м году меня, как фронтовика, послали, преподавать в школу АИР, передавать фронтовой опыт. Школа АИР - это артиллерийская инструментальная разведка, там разведчиков готовили и артиллеристов. Я обратился к командованию, говорю: хочу демобилизоваться. Отвечают: "Как же мы тебя демобилизуем, у тебя среднее образование".

А среднее образование - это ученый человек. В те времена котировалось оно высоко. Были  командиры батарей некоторые, не имели такого образования. Я стал писать рапорта и Сталину писал, конечно, до него не доходили, Ворошилову... Мне отвечали: "пусть решает командование".

И на мое счастье, в школу АИР приехал бывший начальник штаба дивизии Спесивцев, интеллигентный такой человек, с симпатией я его вспоминаю. Он начальник школы этой был, мой однополчанин на фронте. Я ему говорю: "Я хочу демобилизоваться". "Ну, устроим. Вот давай, выпуск сделай этот годичный. Будет хороший, я посодействую тебе". Ну, я постарался, взвод, где я преподавал, оценили отлично. 23 года мне тогда было. Начальник школы говорит: "Давай, у меня знакомый - командующий артиллерией Приморского военного округа во Владивостоке, я ему записку напишу, он тебя демобилизует". И добавляет: "Только ты его растрогай, он сам пишет стихи. Скажи, что любишь стихи". Приезжаю туда. Он, действительно, принял меня. Стихи почитал,  сказал, что хочу поехать домой и учиться дальше, чуть не до слез его растрогал. Он говорит: "Ты знаешь, я сейчас не могу тебя демобилизовать, сейчас только может офицеров демобилизовывать ставка главнокомандующего Дальнего Востока и генерал Одинцов. Я не могу, но я тебе посодействую, напишу записку, чтобы он принял тебя".

Приехал в Хабаровск, через день или два принял меня этот генерал Одинцов. Он такой грубоватый, в грубоватой форме: "Нам тоже нужны грамотные офицеры. Давай, поступай в академию. Я тебе посодействую. Доложил Спесивцеву, он говорит: "Езжай к  нашим ребятам в Китай, потому что здесь тебе подготовиться очень трудно будет к академии". Так я стал начальником топографической службы 471 полка. Должность эта хороша была тем, что позволяла иметь много свободного времени. Подготовился основательно и через год поступил в нашу артиллерийскую тогда академию имени Дзержинского. Конкурс был 60 человек на место, но я прошел, потому что был хорошим спортсменом, имел разряды по толканию ядра, прыжкам, метанию диска, кандидат в мастера спорта по футболу.

- Вот так начался ваш путь в науку, к 50 внедренным изобретениям, а всего их было 125... Одно из самых известных - керамический бронежилет, что это?

- В свое время секретно это было, а история такая. В одном НИИ определилась тематика - создать бронежилет, которых в нашей армии до сих пор не было. Что-то подобное, как мне отец рассказывал, делали еще в 1914 году, какие-то щитки металлические, толку от их немного было. Был у нас энтузиаст бронежилетов, по фамилии подходящей - Стрелкач. Он и решил, что надо заняться темой. Почему?  В Афганистан в 1979 наша армия вошла, поначалу несколько месяцев потерь не было, а потом вспыхнуло, и начали наши люди гибнуть от стрелкового огня и осколков.

Доложили высокому начальству, что надо такую НИР (научно-исследовательскую работу) по жилетам открывать. Те отмахнулись - и так солдат в бой пойдет, без жилета броневого. А это моя инициатива по бронежилету была, меня поддержал заместитель начальника нашего института: давай займемся подпольно.

Наши разведчики достали жилеты американские, израильские и английские. Мы посмотрели, из каких материалов они сделаны. Институт стали тоже начал этой темой заниматься, только они на титане делалали, а мы  - на керамике. Карбид бора, есть такое химическое соединение, мы его укрепляли, использовали сверхпрочные материалы. Американцы его назвали кевлар, а у нас Ж1 именовался этот материал, делали его в Мытищах. Мы обматывали керамические плитки и пропитывали ткань эпоксидными смолами. Получилось изделие примерно в восемь килограммов. Титановый примерно такой же по весу, но наш имел преимущества. Дело в том, что, когда пуля попадала в наш бронежилет, она там и оставалась. А когда попадала в титановый,  могла перерезать горло, и надо было делать отбойные воротники специальные

- Были случаи, когда из бронежилета пуля отлетала и перерезала горло людям?

- Пуля превращалась в брызги. Это испытывали на свиньях таким же образом - надевали им бронежилеты и обстреливали.

Наш жилет более безопасный получался при попадании пули. Недостаток был такой, что, если попадало 2 или 3 пули, надо было его ремонтировать. Это просто было, заменить в кармашке бронеэлемент. А недостаток был у нас поначалу, что он дороговат, он в те времена, в конце 70-х - начале 80-х  стоил 1,5 тысячи рублей. Четыре жилета - автомобиль или кооперативная квартира. Сама технология изготовления эти пластин была трудоемкая и индивидуальная, каждую пластинку надо было прессовать при колоссальных градусах. Поэтому  пластинка такая дорогая и была. Но потом поставили на поток, в нескольких барокамерах обжигали, снизили цену.

- А если сравнить с зарубежными изделиями?           

- Английский был целиковый, прессованный; грудная часть у него была из карбида кремния. Он может быть дешевле был, но прессовать такую махину было крайне сложно. Я не знаю, сколько он стоил, но у нас такую технологию осуществить бы не смогли, прессовать большие пластины-щиты. Мы делали защиту в виде чешуек таких небольших, они давали возможность шевелиться, а в английском особо не развернешься. Он может быть дешевле, но для солдата не совсем удобен.

- Пошел в войска ваш бронежилет, какова его судьба?

- Его приняли на вооружение. Вспоминаю, я еще служил, когда вызывают меня на проходную в институте. Говорят: "Майор какой-то пришел". Выхожу, смотрю - незнакомый. Думаю: "Наверное, устраивается на работу или еще что-то такое".  Он спрашивает мою фамилию. Я говорю: "Да, а в чем дело?". Он говорит: "Я к вам с благодарностью. Благодаря вашему жилету, второй раз родился". И рассказал, что он в этом бронежилете с разведчиками шел в Афганистане, и из-под виадука выскочил душман, и выстрелил чуть ли не в упор. Он упал. Солдаты сразу давай быстренько раздевать его, смотреть, куда пуля попала. Нигде пулевого ранения, крови не было, а инструкция такова: если будет такой случай, надо делать искусственное дыхание. Почему? Потому что удар такой силы, что может сердце  остановиться от удара, что и произошло с этим майором. Солдаты сделали ему искусственное дыхание, через неделю вышел из медсанбата живой, здоровый, только гематома осталась на груди. Слышал, что и во многих других случаях помогал выжить наш бронежилет. Так что не зря в подполье работали.

Интересно в жизни получилось - в войну приходилось так или иначе убивать, а когда мир наступил - работал, чтобы люди выживали.

Автор Инна Новикова
Инна Новикова - с 2000 года - генеральный директор, главный редактор интернет-медиахолдинга "Правда.Ру". *