Французский писатель о любви к России и ее роли во французской культуре

Д'Аспри: В глубине сердца французы обожают русских

О взаимосвязи России и Франции в прямом эфире видеостудии Pravda.Ru рассказал Жан-Бернар Каур Д'Аспри, специалист по русской и французской культуре, автор многочисленных книг о приездах Дягилева в Париж и о том, как русские заложили основы современного французского балета.

Старый французский аристократ и убежденный монархист Жан-Бернар — также горячий поклонник Санкт-Петербурга и всего того, что составляет золотую сокровищницу русской культуры. Ведь эта культура, по его мнению, создавалась на основе французских корней и общеевропейской культурной традиции.

— Последняя книга, которую я только что сдал, про Санкт-Петербург, потому что я безумно люблю этот город. Я был в Санкт-Петербурге и как увидел, сразу полюбил.

Мой второй центр интереса — это русский балет. Мы с Галиной Погожиной организовали несколько путешествий в Санкт-Петербург, чтобы мы могли там организовать лекции, и я издал там книгу о Дягилеве.

Я начал писать о России в 1992 году, тогда я и решил заняться серьезно Дягилевым и Санкт-Петербургом, для меня это темы взаимосвязанные. Бывший министр культуры господин Авдеев написал предисловие к моей книге.

— Вы еще в 60-е годы впервые заинтересовались русской культурой. Вы не могли бы рассказать, как вы пришли к этому?

— Я тогда еще был молодым человеком, работал в одном питейном заведении, собирался отправиться на военную службу. Одному очень симпатичному добродушному старику, который служил в императорской гвардии Николая II, я помогал на предприятии. Именно он мне тогда представил, что такое настоящая русская водка, показал и рассказал про русскую культуру. Для меня после этого все и началось.

Я влюбился в Россию. После посещения вашей страны я могу говорить об этом часами. Я написал книгу в 200 страниц, там около 200 фотографий. Я сам снимал Санкт-Петербург. Это духовная столица России, и я тщательно, улицу за улицей, исследовал город, хотя я познакомился с ним в 1992 году, когда он был в плохом состоянии.

В прошлом году я снова ходил по Невскому проспекту и сам себе задавал вопрос: неужели же это тот же самый город, который я видел в 92-м году? Удивляет чистота в Москве и Санкт-Петербурге. Париж-то грязноватый стал, а Москва и Санкт-Петербург просто сияют чистотой. Мы ощущаем, что это новая Россия, совсем другая Россия, чем советская.

— А говорите ли вы по-русски, Жан-Бернар?

— Я говорю только на языке Пушкина, но на современном русском не говорю. Дело в том, что мне достаточно сложно справиться с кириллицей. В сутках только 24 часа, я изучаю или смысл, или форму. В данном случае меня интересует больше смысл русской культуры, чем ее внешняя форма, то есть язык. Но мне как-то удалось справиться с лингвистическими проблемами, когда я приезжал к вам в страну.

— Санкт-Петербург строился при помощи французской культуры?

— Да, когда я рассказывал об этом, постоянно ссылался то на Францию, то на Россию. Так было со времен основателя города Петра Великого и вплоть до "Мистралей". Потихонечку французы совместно с итальянцами, с немцами стали строить что-то. Конечно, все это делалось при участии русских, это по мере необходимости развивалось.

— Вы занимаетесь сближением культур Франции и России. Насколько сердечным был этот контакт при царском режиме?

— Самый главный "виновник" торжества русской культуры во французской — Дягилев. Он полностью сумел обратить в свою веру Жоржа Годона, других специалистов балета и хореографии. Когда Дягилев прибыл во Францию, он был возмущен тем, что французы ничего не знали о русской культуре. И Дягилев пытался закрыть этот ров непонимания между Францией и Россией в области культуры.

Балеты этому служили. Мост Александра III — это шедевр в камне. Я работаю на крупной радиостанции и считаю, что моя радиостанция, радио "Куртуази", одна из самых русофильских во всей Франции. Мы почувствовали, что существует культурное братство между русскими и французами, поэтому по несколько раз в неделю говорим о русской культуре.

На самом деле, в глубине сердца французы обожают русских. И когда я был в Царском Селе, мне захотелось снова почувствовать русскую добросердечность. Я поднял тост за франко-российское культурное братство. Тут я почувствовал, что лед был сломан. Все меня поздравили с этим тостом.

— Мы понимаем, что сейчас идет травля России, но как все-таки французские интеллектуалы воспринимают Россию сегодня?

— Хороший вопрос, но немножечко двусмысленный. Франция и Россия вроде бы передрались, перецапались и плохо понимают друг друга. Но, на самом деле, французы и русские — друзья, они совершенно не чувствуют то, что политики пытаются выразить через свои речи. Я почувствовал этот союз даже через передачу Николая Тихобразова, который, как и я, говорит о связи между Россией и Францией. Дело не в деньгах, дело не в интересах, дело в любви.

— Почему Дягилев так заинтересовался Францией? Он был как-то с ней связан?

— Нет, никак не был связан генетически и никак иначе. Я, кстати, был знаком с последней женой Дягилева. Он был во Франции и полюбил ее, как и многие русские.

— Есть ли интерес к русскому языку, проходят по школьной программе русских поэтов, писателей?

— К сожалению, Россия плохо переводит своих классиков. Нет никакого перевода Лермонтова на французский язык. К сожалению, Лермонтов вообще не существует в нашем языке. У вас только по-русски многие произведения. Как же мы можем их оценить? Вы этого не делаете. Нужно знакомить людей во всем мире с творчеством своих национальных классиков великих.

К сожалению, я не могу помочь в этом, потому что не владею русским языком. Я слушаю стихи Лермонтова скорее как музыку, потому что так красиво. Язык у вас очень красивый, мне нравится музыка слогов, ваших гласных. Я готов русскую культуру раскрывать и знакомить с ней своих соотечественников, надо, чтобы она могла быть раскрытой.

Даже Пушкин, к сожалению, мало известен нашим читателям, за исключением "Капитанской дочки" и пары других произведений. Поэтому мы вынуждены говорить о Достоевском и Толстом, просто потому что мы можем их читать. Они есть. Надо, конечно же, расширить присутствие русской культуры во Франции.

— Иван Тургенев долго жил во Франции. Существует Музей Тургенева в местечке Буживаль под Парижем. Вы его посещали?

— Я мало знаком с творчествам Тургенева, но хорошо знаю его музей. Я там проводил лекции о русском языке. Туда надо обязательно съездить. Я приглашаю всех своих соотечественников побывать в этом музее. Я даже участвовал в защите Музея Тургенева в Буживале, потому что его хотели снести.

— Что вы знаете о русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа? Говорят, что его хотели передать власти местной коммуне или даже снести…

— Я недавно его посещал, у меня там была масса впечатлений, когда я нашел на надгробных плитах имена знаменитых людей русской культуры и цивилизации. Нет, никто не говорит, что его будут сносить, недавно даже книга вышла о кладбище Сент-Женевьев-де-Буа. Совершенно невозможно представить, чтобы это кладбище взяли и снесли. Это памятник, принадлежащий всему человечеству.

— Сейчас собираются возвести колоссальный русский православный собор недалеко от Эйфелевой башни. Что вы знаете и думаете об этом?

— Да, конечно, это очень хорошо. Но я очень сожалею об архитектуре этого собора, потому что сначала было очень много проектов, и мои друзья все проголосовали за один проект, который был русским до мозга костей. Все сказали бы, что это Новгород. А в результате проголосовали, избрали парижские власти более модернистский проект. У меня очень жесткая критика этого проекта, но тем не менее я обязательно буду присутствовать на открытии этого собора.

— Недалеко от Елисейских полей и Сены стоит маленький памятник казакам — казак в традиционной форме со своей лошадью в поводу. Не могли бы вы нам рассказать об истории этого памятника? Как французы относятся к казачеству?

— Иногда говорят о том, что хотят уничтожить Музей казаков в Париже. Но я уверен, что этого не произойдет, это поменяется. Для нас казак — это исторический образ, аутентичная Россия, настоящая, исконная, глубинная. Мы так себе представляли русских — через казаков. Ведь даже вся царская гвардия, его личная охрана из казачества вышла.

Для нас, французов, русские - прежде всего, это казаки. А памятник этот очень красивый. Его пару раз обливали краской всякие полусумасшедшие девки, но каждый раз очищали. Для нас он напоминает дружбу, франко-российскую дружбу и помощь, которую Россия нам оказала во время Второй мировой войны.

Интервью к публикации подготовил Юрий Кондратьев

Беседовал

Автор Александр Артамонов
Александр Артамонов — военный обозреватель, редактор французской версии, ведущий обзоров «Контрольный выстрел» — на канале медиахолдинга «Правда.Ру» *