Любая журналистика - пропаганда

Как противостоять информационным атакам? Как распознать фейки среди правдивых сообщений? Что такое независимая журналистика? Можно ли скрыть правду от читателей? Об информационной войне, свободе слова и объективности журналистики в видеостудии Pravda.Ru беседовали ее главный редактор Инна Новикова и главный редактор онлайн-журнала PolitRussia Руслан Осташко.

— Как коллега с коллегой давайте поговорим, конечно же, о наших производственных проблемах.

— Их немало около социальных сетей. Они, как правило, делаются на Западе.

— Как вы чувствуете свободу слова в своей работе, на себе лично, на вашем журнале?

— Каких-либо проблем с тем, чтобы писать то, что и о чем мы хотим, мы не испытываем. Нет такого, чтобы этому как-то препятствовали органы власти либо администрации соцсетей. В последнее время нас очень полюбил Роскомнадзор. В соответствии с законом, мы должны отвечать и за те комментарии, которые пишут наши пользователи. А так как мы не запрещаем комментировать наши статьи, более того, разрешаем это делать анонимно, то получаем каждую неделю большое количество предписаний на удаление комментариев, которые нарушают законодательство.

— Там какие-то злобные комментарии?

— Разжигание ненависти к определенным социальным слоям, употребление мата… Это все нельзя по закону. И мы, как законопослушная редакция, естественно, все эти требования выполняем и удаляем такие записи.

— Модерации у вас нет?

— Нет, у нас все чисто, вживую. В этом вся фишка. Пока мы не думали о том, чтобы вводить премодерацию, именно потому что это живое общение с людьми, живые комментарии, люди в комментариях между собой общаются. Но сейчас все сложнее и сложнее исполнять законодательство в таком режиме, потому что предписаний приходят достаточно много. В неделю приходит по 15-20, порой по 30 предписаний на удаление.

Я удивляюсь, как они работают так эффективно. Ведь мы относительно небольшое, молодое издание и уже у них на заметке. Надо отдать им должное. Все же ругают Роскомнадзор, а я хочу их похвалить. Ведь они не только предписывают, но и проводят обучающие семинары. Мы к ним приезжаем, они рассказывают, как эффективней работать, как лучше исполнять законодательство. Они понимают, что мы идем на контакт, не конфликтуем, мы готовы выполнять закон.

Поэтому в случае, если возникли какие-то серьезные нарушения, они не будут блокировать нас сразу, а будут разговаривать, потому что с нами можно вести разговор. А некоторые же СМИ, блогеры реагируют на Роскомнадзор совсем по-другому. Они кричат, что всё - цензура в нашей стране. А к нам с их стороны с точки зрения содержательного характера не было вообще ни одной претензии о том, что что-то не соответствует, как говорилось в свое время, "политике партии".

Они работают исключительно по закону — предписывают удалять комментарии за разжигание национальной розни и использование мата. Мы работаем очень плотно. И я очень рад, что Роскомнадзор стал такой доступный. На сколько у них хватит сил, работать так с каждым изданием, как они работают с нами, например, я слабо себе представляю. Ведь в крупных СМИ материалов выходит в разы больше. Поэтому я думаю, что им приходится сложнее.

Также мы работаем и с правоохранительными органами. На наши статьи иногда некоторые пишут заявления о том, что мы разжигаем социальную ненависть. На меня лично, на мои статьи, писали заявления, что я разжигаю социальную ненависть к классу оппозиции, рассказывая о том, что в случае каких-то проблем претензии будут предъявляться не нашей нынешней власти, а тем людям, которые раскачивают лодку, потому что может все это дело закончиться различными столкновениями.

И вот как раз оппозиционеры больше всех мониторят, что о них пишут, и, соответственно, сразу же пишут кляузы в полицию с просьбой проверить материал на экстремизм. То есть жалуются ненавистной им власти на то, что их обижают. Поэтому нам приходится писать объяснительные.

— То, что вы пишете, проверяет ваш юрист или какой-то другой внутренний цензор?

— Нет, у нас все материалы смотрит выпускающий редактор. Конечно, есть и юрист, который анализирует законодательство, дает рекомендации выпускающим редакторам. Мы все обязательно проверяем. Но такой жесткой цензуры у нас нет, мы максимально открыты. Не так много поступает на нас жалоб в правоохранительные органы, они единичны. Вот Роскомнадзор — это да, это уже рутинная работа, которая занимает достаточно много времени.

Но эта работа полезна для всех. Роскомнадзор помогает нам делать наши материалы, статьи и комментарии, более чистыми и качественными. Поэтому я очень удивляюсь, когда некоторые говорят, что это плохо, что это введение какой-то цензуры.

— У нас есть много хорошего и плохого, на Западе и везде — так же. И у всех есть свои интересы, у всех стран, как и у людей. Плохо, когда человек действует против своей страны, в чужих интересах. Конечно, плохо это разделение на разные лагеря внутри страны? Причем часто прозападные агитаторы пишут, что у нас все пропаганда, а мы либеральные, наша журналистика свободная, независимая.

— Я считаю, что нет смысла вступать в дискуссию, являемся ли мы инструментом пропаганды, или не являемся и что является пропагандой. Потому что если посмотреть определение слова "пропаганда", то это "освещение событий с целью повлиять на общественное мнение". Это есть везде и всегда.

— Как говорится, "в политике все реклама, кроме некролога". Тем не менее, надо относиться к фактам и их изложению достаточно аккуратно, анализировать их и делать обоснованные корректные выводы…

— А это уже вопрос качества и профессионализма журналистов. За пропагандой порой пытаются спрятать много чего, в том числе прикрыть и аргументировать явную ложь. Вот какой-нибудь оппозиционный журналист напишет свое личное мнение как последнюю истину или выдаст за реальное событие свои фантазии. В 14-м году корреспондент телеканала "Дождь", находясь в Киеве, написал в Twitter, что он видит, как по улицам Донецка идут российские танки.

И этот "твит" был растиражирован. Оппозиционные СМИ подняли эту тему и говорили, что свидетели видят, как прямо сейчас по улицам Донецка едут российские танки. Хотя только один журналист просто заявил это в своем личном "Твиттере". Но у них же двойные стандарты, чего судить? Мой Twitter — пишу, что хочу, а то, что его растиражировали — не мое, вроде как, дело.

Он потом все-таки написал: "Я не в Донецке. Я нахожусь сейчас в Киеве. А о том, что едут российские танки, мне рассказала моя знакомая". Но этот поздний "твит" уже был никому не интересен и не заметен, так как он был далеко внизу. А основной его "твит" либералы широко растиражировали. Всем известен этот факт.

Беседовала Инна Новикова

К публикации подготовил Юрий Кондратьев