О генерале Рохлине, его движении и... будущем "оборонки"

7 июля 1998 года похоронили председателя Общероссийского политического движения “В поддержку армии, оборонной промышленности и военной науки”.

В последние несколько месяцев интерес к самому движению и его лидеру поостыл, финансовое положение ДПА было критическим. Штаб движения вынужден был перейти на режим жесткой экономии, некоторые его структуры были распущены. Лев Рохлин был отличным военачальником, но неважным дипломатом и плохим бизнесменом. Тем более никогда не был мастером интриги.В то время как Лебедь, и Зюганов, и Николаев, и тем более Громов сумели в условиях перестройки найти источники финансирования для своей политической деятельности, Рохлин старался держаться в стороне от денежных мешков.

Боевой генерал занял нишу лидера “париев в погонах”, людей высоких интеллектуальных возможностей из “оборонки”, но отброшенных в нищету постперестроечным режимом власти. Это особенно хорошо было видно на II (декабрьском) съезде ДПА. Делегаты были бедно одеты, подавлены, дезорганизованы (тыкались, как слепые котята в стены холлов), в буфете доставали из карманов 1000- и 5000-рублевые бумажки и считали в полученной сдаче каждую сотню. “Пепси” покупали не бутылками, а по одному стакану.Но настроение было боевое.

Несколько позже, в январе 1998 года, в тесном кругу единомышленников в новом помещении штаба ДПА Рохлин по-простому объяснил цели создания движения: “Нас бьют ломом! А против лома нет приема! Но есть все же один прием - это более крепкий лом!

”На другой день после съезда ДПА генерал Б. Громов собрал своих сторонников в Колонном зале Дома Союзов. Отличие было разительным. Сплошные кожанки и дубленки, сытые лица, уверенность, чувство собственного достоинства в глазах, внутренняя дисциплинированность и готовность выполнить команду, разговоры о хорошем бизнесе, о необходимости избавиться от давления криминалитета. А в буфете давали сотню тысяч и на сдачу не обращали внимания. Жесты руководства были поистине царскими: квартиру офицеру-афганцу, оплата обучения приличной группы детей офицеров за границей и т.д.

Рохлин до последних своих дней сохранил простоту общения и начисто был лишен генеральского эффекта “индюка” (если соберутся два-три генерала, то полковника уже не замечают). 23 февраля 1998 года на праздновании Дня Советской Армии во Дворце культуры ЗИЛа разительно отличалось поведение Рохлина и Зюганова: Рохлин прошел через весь зал, отвечал на рукопожатия, приветствия, улыбки людей. Сам обращался по именам ко многим. Лидер коммунистов вышел из артистической и сел в первом ряду, в проходах встали его охранники и никого не пропускали ближе третьего ряда. Недалеко расположился Валентин Иванович Варенников.

7 июля 1998 года Лев Рохлин лежал в гробу. В. Варенников делил горе утраты с ветеранами на площадке перед Домом офицеров МВО (не пустили опального генерала Рохлина после смерти в Центральный Дом офицеров), а Г. Зюганов “закрыл амбразуру” вместе со своей многочисленной охраной перед людьми, ожидавшими своей очереди постоять в почетном карауле у гроба своего лидера и героя. И, к сожалению, Геннадий Андреевич больше воспринимался как важный бюрократ, а не как лидер трудового народа.

Рохлина не стало, “за перевалом” господствует время “политических бизнесменов” разной окраски, и именно с ними придется сотрудничать во благо России.

Говорит народ

Длинная очередь людей, пожелавших попрощаться с Львом Рохлиным, растянулась от ДО МВО почти до парка. Думские автобусы и автомашины начальства проезжали напрямую. А лучше бы послушали народ.- Сейчас его люди за святого считают! (женщина средних лет).- Хотели одного, а добились обратного. Пойду В ДПА (советский полковник).

- Надо бы назвать его именем улицу! Давайте обратимся к Лужкову!

- Лучше город назвать! Он заслужил!

- Что же вы, москвичи, не подниметесь? Мы бы вас все поддержали. В тюрьму всех этих паразитов надо! (военнослужащий из Твери).

Об официальной версии гибели генерала говорили единодушно: “Туфта все это! Блефует ФСБ!”

Офицеры ГРУ говорили более определенно: в учебниках изучаются три основных способа устранения нежелательных политических фигур: автокатастрофа с лобовым или боковым ударом (так погиб академик Федосеев в Англии), физическое воздействие на детей (сразу двоих потерял трехзвездный генерал - патриот из Минобороны), инсценированное самоубийство (командир эсминца в Скандинавской стране, полковник Алешинский в Душанбе) или убийство на бытовой почве.

А вообще-то психотропами специалист за короткое время “снимет тормоза” в лобном отделе головного мозга почти у каждого индивидуума. В “аптечке разведчика” выбор таких веществ велик.

Признание

После смерти личность Льва Рохлина как героическую и трагическую оценили многие. Юрий Лужков сказал у гроба генерала удивительно теплые и правдивые слова. (Кстати, полгода назад Лужков подарил ДПА отличный “джип”). А Кобзон в свойственной ему лаконичной манере выразил мнение большинства:

“Немного в России генералов, имеющих право сказать: “Честь имею!” Рохлин имел полное право!”

Даже генерал-демократ Воробьев, бормоча что-то о демократии в нашем государстве, где даже “Кукол” по телевидению можно показывать, плохих слов о Рохлине не нашел.

Будущее

ДПА не может исчезнуть, т. к. обездоленных офицеров и оборонщиков становится все больше и больше. В этом году их число увеличится на 200 тысяч офицеров и на 2—3 млн. работников “оборонки”.

Но без Рохлина, боевого генерала-героя, “молодое” руководство, вероятнее всего, обюрократится и впишется, как и руководство КАПР, в существующую систему власти.

Роберт БЫКОВ.