"Терра Нову" сгубила некомпетентность

Невероятная популярность литературы о путешествиях к полюсам среди читателей всего мира и приближающееся столетие гибели в Антарктиде полярника Роберта Скотта вновь порождают жаркие споры о причинах трагической неудачи экспедиции "Терра Нова". Чаще всего Скотту противопоставляют его удачливого соперника Амундсена. Либералы вышли на бой с империалистами.

На могильном кресте, под которым покоится полярный исследователь и Командор Королевского Викторианского ордена (CVO) Роберт Фолкон Скотт, начертан девиз из поэмы "Улисс" английского поэта Альфреда Теннисона: To Strive, To Seek, To Find, And Not To Yield. Эти слова прекрасно знакомы русскому читателю по роману "Два капитана" Вениамина Каверина: "Бороться и искать, найти и не сдаваться". Бросаются в глаза параллели между героями двух величайших империй в истории человечества, но все-таки эти крылатые слова, прежде всего, о верности мечте всей жизни, о настоящих мужчинах с сильным и цельным характером.

Вот уже более трех десятилетий кряду проживающий в Кембридже автор биографий о полярниках и бывший корреспондент британской газеты "Обсервер" в Скандинавии 83-летний Роланд Хантфорд (Roland Huntford) усиленно вдалбливает в головы своим поклонникам, что Роберт Скотт был "патологически нездоровым романтиком" и самовлюбленной "жертвой традиции героического мученичества, обреченного на неудачу".

Уже в первой книге о Скотте и Амундсене, которая позже была озаглавлена, как и снятый по ее мотивам фильм The Last Place on Earth ("Последнее место на Земле"), автор обвинял Скотта в гибели его экспедиции исключительно по причине некомпетентности британского морского офицера. Писатель Хантфорд пишет о неготовности участников экспедиции под руководством Скотта к морозам, за неправильный выбор времени года, когда температура в Антарктике резко падает, за недооценку роли ездовых собак и безоглядную в веру в моторизованные сани.

Действительно, на основании своих наблюдений Скотт пришел, как оказалось впоследствии, к ошибочному выводу о том, что собачья упряжка в условиях Антарктиды неприменима, и вину за собственные промахи возложил на безвинных четвероногих.

В недавнем интервью журналу New Scientist Хантфорд признался, что в отличие от большинства читателей, восхищающихся языком писем и дневника Скотта, который нельзя читать без восхищения, находит эти послания "слезливыми", а дневник — преисполненным ламентаций на скверную погоду и жалостью к самому себе. Сознаемся: не знаем, насколько хороший писатель Роланд Хантфорд, но уже давно считающийся классиком мировой литературы Стефан Цвейг черным по-белому написал о британском полярнике: "Скотт пишет по-английски, как Тацит по-латыни, — неотесанными глыбами".

Записям погибшего полярника Хантфорд предпочитает записки его соперника, первооткрывателя Южного полюса Руаля Амундсена. По мнению писателя, в их основе юмор, ирония и самокритика, а не "романтический мусор" писаний Скотта. В памяти британцев Амундсен не остался, подобно Скотту, потому что он был иностранцем и не погиб героической смертью. Так считает специалист по вопросу покорения Южного полюса Хантфорд. "Разница между Амундсеном и Скоттом в том, что первый всегда готовился к худшему, а второй рассчитывал на лучшее — и в результате погубил себя и своих друзей", — убеждает нас Хантфорд.

И хотя команда Скотта собрала 15 килограммов образцов биологических видов, Хантфорд полагает, что никакая наука не стоит того, чтобы жертвовать жизнью, особенно жизнью других людей. Да и наука в этом случае всего лишь прикрытие амбициозного желания быть первым. В качестве своей правоты Хантфорд ссылается на авторитетное мнение Фритьофа Нансена, однажды заключившего: "Когда приходит настоящий человек, все трудности исчезают, так как каждая в отдельности предусмотрена и умственно пережита заранее. И пусть никто не является с разговорами о счастье, о благоприятных стечениях обстоятельств. Счастье Амундсена — это счастье сильного, счастье мудрой предусмотрительности".

Сэр Ранульф Файнс (Ranulph Fiennes), знаменитый британский путешественник и обладатель ряда рекордов на выносливость, в том числе и на Северном и Южном полюсах, утверждает, что Хантфорд не обладает необходимым опытом полярных путешествий и поэтому не имеет права делать выводы на основе приписываемых капитану Скотту мнимых недостатков. В биографии капитана Скотта, написанной сэром Файнсом имеются опровержения некоторых упреков Хантфорда в отношении Скотта.

Доктор Сьюзен Соломон (Susan Solomon) из Йельского университета в своей книге The Coldest March ("Самый холодный март") (2001) также оспаривает многие выводы Хантфорда, особенно касательно умения Скотта как руководителя экспедиции, так и анализа писателем научных и, в частности, метеорологических данных. В начале прошлого месяца Соломон опубликовала результаты содержания дневников экспедиции, а также метеорологических данных о погоде в Антарктике за многие годы наблюдений. Исследовательница заключила, что Скотта и его товарищей сильно подвели погодные условия.

Если средняя температура в марте там, где погиб Скотт, стабильно держится на уровне минус 29 градусов по Цельсию, то ранней весной 1912 года в результате какой-то аномалии она вдруг упала до минус сорока. Скотт, по мнению Соломон, прекрасно разбирался в метеорологии и подготовил свою экспедицию для путешествия в тридцатиградусные морозы. При сильном морозе ветер стих настолько, что пробираться к Южному полюсу на санях под парусами стало намного тяжелее. Начались обморожения, и путешественники не смогли вернуться назад, потому что для этого нужно было проходить ежедневно 15-20 миль.

Однако Хантфорд продолжает стоять на своем: мол, Скотт все равно был обязан предвидеть все неожиданности, и снова противопоставляет британскому капитану норвежца Амундсена, который отказывался идти к полюсу позднее середины февраля, ссылаясь на погодные условия. Будучи журналистом, Хантфорд освещал зимние игры в Скандинавии и на правах знатока этого региона ссылается на народную мудрость северных народов, которые говорят, что нет плохой погоды, а есть лишь плохая одежда.

Если бы Скотт, как считает Хантфорд, взял на вооружение опыт эскимосов одеваться в звериные шкуры, как это сделал тот же Амундсен, то результат был бы не такой плачевный. Скотт и его товарищи использовали мешки из меха северного оленя, одеваться джентльменам, подобно дикарям, — не пристало.

Хантфорд якобы не нашел в метеосводках подтверждения сильнейшего снежного бурана, описанного Скоттом. Тем самым он упрекает офицера еще и во лжи. Скотт, проиграв состязание с Амундсеном, по мнению Хантфорда, решил погубить не только себя, но и своих товарищей. И далее в том же духе рассуждает писатель, обвиняя Скотта не только в всамделишных ошибках, но и придуманных неуемным воображением щелкопера.

Как бы ни объяснял свою позицию в отношении капитана Скотта сам Хантфорд, его выдают отдельные реплики. Так, осуждая капитана Скотта, писатель ни с того ни с сего лягнул и Лоуренса Аравийского — легендарного британского разведчика и одного из творцов Британской империи.

Очередная попытка очернить Скотта коренится в куда более глубокой причине, чем развенчание героизма одного из строителей Британской империи. Австрийский писатель Стефан Цвейг в своей книге из серии с характерным названием "Звездные часы человечества" отметил: "Английская история знает сотни таких Скоттов: это он покорил Индию и безымянные острова Архипелага, он колонизировал Африку и воевал во всем мире с той же неизменной железной энергией, с тем же сознанием общности задач и с тем же холодным, замкнутым лицом. Но как сталь тверда его воля; это обнаруживается еще до совершения подвига".

Здесь, как ослиные уши царя Мидаса, видно неприкрытое желание ничтожеств искоренить стремление человека к Подвигу. Расчет на радостное беснование толпы бесполезных двуногих, которые будут улюлюкать: "Вот видите, каков ваш герой!"

Читайте самое интересное в рубрике "Наука и техника"