Орангутаны - теоретики, а не экспериментаторы

Зоологи из Швейцарии, исследуя поведение орангутанов, обнаружили, что эти обезьяны при обучении использованию орудий труда идут не от практики к теории, а наоборот. Маленький орангутан видит, как взрослые обходятся с разными предметами, и у него в голове складывается образ того, что можно делать с этим инструментом, то есть некая "инструкция".

Фото:

Когда ученые рассуждают о том, каким образом древний человек мог начать массово использовать орудия труда, то обычно вырисовывается следующая схема: кто-то один, особенно сообразительный, догадался, что палкой можно выкапывать съедобные корешки, а потом научил этому других. Причем это обучение могло быть пассивным: все члены племени просто смотрели на то, как древний "инноватор" пыхтел, ковыряя палкой землю, и таким образом перенимали его опыт.

После же сами зрители начинали пробовать сделать то же самое. В результате тогда, когда все племя осваивало навык использования палки-копалки, те из его членов, которые были особенно склонны к теоретизированию, составляли "инструкцию" по применению этого инструмента. И далее использовали ее для обучения самых глупых, а также подрастающего поколения.

То есть, если следовать данной гипотезе, сначала была практика, а потом — теория. Именно эту схему ученые автоматически переносили и на "орудийную" деятельность других животных, в частности, приматов. Считалось, что при осваивании нового орудия труда всегда одна обезьяна наблюдает за другой и повторяет ее действия. После в ее мозгу возникает некая "инструкция", которая уже используется для обучения молодежи. Ну, а различия способов использования одного и того же орудия труда членами разных популяций исследователи объясняли тем, что при обучении у них формулировались разные "инструкции".

Однако недавно зоологи из Цюрихского университета (Швейцария) опровергли данную гипотезу. С их точки зрения, теория может предшествовать практике. Такая идея родилась у специалистов тогда, когда они наблюдали за поведением суматранских орангутанов (Pongo abelii) в одном из адаптационных лагерей в Индонезии.

Читайте также: Курс молодого бойца для горилл

Как мы знаем, сейчас тропические леса, где живут данные обезьяны, беспощадно вырубаются, поэтому многие орангутаны начинают искать себе новые места для жизни и отправляются в путешествия. Этих странствующих обезьян, среди которых есть совсем молодые и неопытные, отлавливают и держат какое-то время в специальных лагерях, а после уже отправляют в заповедники, национальные парки или в такие районы, куда лесорубы еще не добрались. И вот в одном из таких лагерей, где и работали зоологи, как-то раз оказались молодые обезьяны, которые шли с разных берегов реки Алас.

Ученые решили проверить, как эти орангутаны будут обращаться с инструментами: известно, что члены одних популяций могут использовать палочки для того, чтобы проверить наличие меда в дупле диких пчел, а других — не могут. И вот приматам выдали палочки, с помощью которых они могли придвигать к себе еду или ковыряться в куске дерева, чтобы выяснить, есть ли в нем мед. Интересно, что обезьяны с обеих сторон реки, то есть из различных популяций, одинаково справлялись с первой задачей — то есть, как заключили исследователи, у всех подопытных было понимание того, что палочку можно использовать как инструмент.

Однако позже зоологи заметили и различия. В частности, большинство (то есть 9 из 13) орангутанов с западного берега применяло инструмент и для того, чтобы проверить наличие меда в дупле. А вот особи с восточного берега оказались менее "грамотными" — среди них на такое были способны были только две обезьяны из десяти. Но вот что интересно: все "умельцы" с западного берега были еще малышами четырех лет от роду. А, как давно уже установлено, орангутаны в таком возрасте никогда не занимаются добычей меда (они начинают это делать не раньше шести лет).

В итоге исследователи предположили, что обезьяны овладевают навыками использования инструментов следующим образом: маленький орангутан видит, как большие обезьяны обходятся с прутиками. В результате у него складывается образ того, что можно делать с этим инструментом, то есть та самая "инструкция". Позже, попав ситуацию, где требуется использовать орудие труда, он просто применяет ее на практике. То есть сначала "молодой специалист" наблюдает за "старым мастером", составляет теорию, а потом переходит к практическим манипуляциям. То есть имеет место быть не слепое копирование поведения, а запоминание, обобщение и воспроизведение.

Тем не менее, оппоненты швейцарских исследователей сразу же указали авторам работы на один недостаток. Дело в том, что обезьяны, оказавшиеся в адаптационном лагере в принципе уже могли поупражняться в использовании палочек — даже если при этом они не добывали мед, а просто играли, подражая действиям взрослых. Если это так, то зоологи застали орангутанов не в самом конце, а на середине процесса обучения. И в этом случае говорить о том, что при осваивании орудий труда теория предшествует практике, несколько преждевременно: для этого нужно проследить за обезьянами буквально с рождения и до того момента, когда она возьмет палочку в лапы.

Читайте также: Игру дочки-матери придумали… шимпанзе!

Впрочем, даже не смотря на это, в данном исследовании содержится один неоспоримый вывод: обезьяна может запомнить манипуляции с палочкой еще тогда, когда сама не может использовать ее по назначению. Роль слепого копирования поведения в процессе обучения все же не такая большая. Куда важнее при этом осмыслять само действие, то есть работать не лапами, а головой…

Читайте самое интересное в рубрике "Наука и техника"