Владимир Колесников: Реформы 90-х убили суд и милицию

Органы внутренних дел реформировали столько раз, что по этому показателю конкурентов практически нет. При этом нововведения не затрагивают правоохранительную систему в целом. Принесут ли эффект подобные изменения? Кого защищает сегодня полиция — нувориша или простолюдина? Об этом в прямом эфире "Правде.Ру" рассказывает генерал-полковник полиции Владимир Ильич Колесников.

— Сколько проводили реформы МВД, столько эти реформы жестко критиковали. Как вы оцениваете  результаты на данном этапе?

— Если исходить из статистических данных, подвижки есть и очень серьезные. Разоблачены десятки коррумпированных структур, и эта работа на сегодняшний день продолжается. Напомню хотя бы недавнее разоблачение "теневых" банкиров и связанные с ними коррумпированные круги.

Если вы спросите у меня, как у человека, который отдал энное количество лет службе в правоохранительной системе, то хочу сказать, что когда мы говорим о соответствующих перестроечных процессах в органах внутренних дел, надо понимать, что реформировать только одни органы внутренних дел без реформирования в целом правоохранительной системы невозможно.

Это взаимосвязано, совершенно взаимосвязанные институты, потому что и цели, и задачи перед ними стоят в принципе одни и те же: как защитить человека, общество и государство от криминалитета.

— Вы говорите о реформе полиции, а я сразу вспоминаю Татарстан, отдел "Дальний". Там творили люди в погонах неслыханные злодейства, чему дали оценку и наш президент, и премьер… Какое отношение может быть после такого к полиции?

— Тут можно вспомнить не только "Дальний", а ряд других страшных случаев, которые были, но все эти страшные явления — издержки в системе, они были вскрыты самими органами внутренних дел. И те, кто нарушил закон, предстали перед судом и понесут заслуженное наказание. И такая работа проводится.

Но я вам другой пример приведу. С 1998 года мне пришлось работать в Дагестане. Вы можете себе представить столицу этой республики Махачкалу? В дневное время, в 10, 11, 12, час дня на улицах не было практически ни одного человека. Когда мы туда приехали, это был мертвый город, разъезжали только боевики в джипах с оружием, со всеми вытекающими последствиями, а количество убитых измерялось какими-то китайскими масштабами…

Так вот с 1998 года по сегодняшний день убито более 1300 сотрудников органов внутренних дел, из них 17 награждены самыми высшими наградами.

Да, вы можете ещё десятки мне этих фактов привести, я с вами соглашусь. Но давайте вспомним, кто разрушал систему, почему ее практически уничтожили? А ведь ее начали уничтожать в 1990-е годы. А цель была какова? Безнаказанно захватить собственность. Поэтому 10 авторами была подготовлена соответствующая судебная реформа, цель которой — оградить воров от наказания, позволить безнаказанно увести заводы и фабрики, легализуя "черные" капиталы.

Тогда, чтобы получить "прослушку" — узнать замыслы преступников - мы должны были идти в гласный открытый судебный процесс и получать разрешение на прослушивание того или иного телефона. Понятно, что по этому телефону никто не мог говорить. Когда мы знали, что этот судья осуждает этого жулика, точнее, освобождает его от ответственности, получая за эту мзду, мы не могли отменить этот приговор.

То есть мы получили такой процесс и такое право, которое практически убило правоохранительную систему. И к 2000 году от нее практически ничего не осталось. Из нее вынули все профессиональное ядро, практически все. Я был первым заместителем министра внутренних дел, начальником криминальной милиции. Под моим руководством (были) подразделения по организованной преступности, СОБР, по борьбе с экономическими преступлениями и ряд других составов.

Я уехал, помню, на теракт по (Анатолию) Романову в Чечне, а когда вернулся, мне сказали: "Владимир Ильич, а у вас забирают подразделение по организованной преступности". ГУБОП. Я спрашиваю: "Почему?". А ведь мысль какая была у меня лично, посадить УБОП на бюджет федерального уровня, как работает исполнительная, законодательная власть, а в регионах посадить на региональный бюджет и спросить, а куда уходят государственные деньги. Так у меня тут же забрали эту службу. Я говорю, подождите, но это же незаконно.

А потом, служба БЭП (подразделение по борьбе с экономическими преступлениями — ред.), ведь у меня забрали центральный аппарат. Я говорю, а как же периферия? Зачем это было сделано? Чтобы убрать контроль при приватизации, страшно боялись этих подразделений. А там ведь было задокументировано, как смыкались "теневики" с бандитами и кое с кем из так называемых реформаторов и госаппаратом.

Это было, напомню, в девяностые, а вот с 2000-х правоохранительную систему начали потихоньку восстанавливать, выводит из-под давления олигархов больших и маленьких.

— Это было связано с переменами во власти?

— Расскажу историю. В 2000-м году мы приезжаем в Лос-Анджелес, в Америку, на конференцию для того, чтобы обменяться опытом, как они и мы боремся с организованной преступностью. И у меня спросили: "Господин Колесников, а какова оперативная обстановка в вашей стране?". Я говорю: "У нас новый президент молодой пришел, и он начал анализировать, как происходила перестройка, ускорение, гласность, переход к рыночным отношениям, когда говорили, что все направлено на благосостояние человека.

Подвели итоги и увидели, что золотого запаса нет, народное хозяйство все разрушено, сельское хозяйство на боку, основные отрасли на боку. И тогда невольно задался вопрос, а что произошло? Ведь активную помощь во всех этих процессах осуществляли ваши советники. Все гостиницы, санатории, дома отдыха были ими заполнены.

И невольно возникли три вопроса: что это, некомпетентность ваших советников, нерадивость исполнителей на местах или злой умысел?" 

— Но сейчас провели аттестацию, в результате которой органы внутренних дел покинули тысячи человек. В итоге у отдельно взятого отдела уголовного розыска, работы осталось столько же, а людей оказалось меньше.

— Закон — это живая материя. Реально складывающиеся отношения — это наша с вами повседневная жизнь. И любой закон проверяется практикой. Необходим комплексный, системный подход. Это не всегда получается. Вот министр внутренних дел, что недавно сказал? Мы задержали тысячу человек, а у нас только 200 посадочных мест.

А я задаю вопрос, а если бы у нас система работала, может быть, и 200 не понадобилось бы, достаточно было 100. То есть возникла новая задача, а под новую задачу нет соответствующих сегодня ресурсов. Они появятся завтра, послезавтра. Это жизнь. Она всегда диктует новые условия. Ничего тут удивительного нет.

— Владимир Ильич, вот мы говорили про управление по борьбе с организованной преступностью. Вы как думаете, его нужно вернуть?

— Я знаю, как родилась эта служба. Знаю, какие задачи должна была решать. Я очень хорошо информирован, просто мне не хочется сегодня обо всем говорить открытым текстом. Когда-нибудь скажу, но сегодня не буду. Но я вам задаю встречный вопрос: скажите, семибанкирщина была, когда функционировали эти подразделения по организованной преступности? Смоленский, Березовский, Ходорковский были при этой структуре? Все эти залоговые аукционы и все остальное при этой структуре совершались?

Где же были борцы с оргпреступностью? Тогда они нужны были, эти подразделения, но, к сожалению, они выполняли не то, что должны были выполнять по большому счету.

Чтобы победить организованную преступность, необходимо помимо системы МВД реформировать генеральную прокуратуру, вернуть право законодательной инициативы генеральному прокурору, вернуть право любое дело затребовать и расследовать. Генеральному прокурору вернуть право вести дела в отношении спецсубъектов - это так называемых министров и всех остальных, кто считает, что они недосягаемы. Изменить процесс, вернуть того же прокурора в процессы.

Существует масса возможностей, которые бы кардинально изменили ситуацию. Вот легализация преступно нажитых доходов. Конкретный пример. Не буду называть национальность, скажу, один из прибывших из дальнего зарубежья приходит в сберегательную кассу и говорит "вот энная сумма денег, перечислите их, пожалуйста, в такой-то район, в такую-то республику". Что должна по закону сделать кассир?

— Молча оформлять документы на перечисление денег, наверное.

— Нет. Она должна принять эти деньги и в течение трех дней поручить вам, сотруднику БЭП, чтобы вы проверили законность получения этих денег. Вы приглашаете этого гражданина к себе, у вас интеллигентная беседа, "скажите, вы заработали эту сумму". "Да, заработали". "А где вы заработали?" "На таком-то предприятии". И вы сразу увидите цепочку грубейших нарушений: регистрация есть ли, официальная работа, уплачены налоги или нет и так далее. У этого товарища оконченный состав преступления. А потом вы дальше идете к ряду серьезнейших преступлений. А если кассир вам не сообщит, у нее тоже оконченный состав преступления со всеми вытекающими отсюда последствиями. И совершенно все структуры пристально вглядятся в этого нувориша. Ох, как тяжело будет ему, поверьте, совершать преступления.

— Бирюлево: то, что произошло в этом районе Москвы, на мой взгляд, весьма красноречиво обозначило проблемы и полиции. В том числе ее неумение работать с диаспорами.

— В первую очередь, это обозначило высочайший показатель коррумпированности власти здесь, в Москве, к сожалению. Я это говорю с болью. И то, что закрыли эту овощную базу, это не решение. Я, когда работал в МВД, выезжал куда-то в командировку в область, с левой и с правой стороны стоят фуры, километр — фуры, второй километр — фуры. А время года — август, сентябрь месяц. Я помощнику говорю: "Останови". Подхожу к одной фуре "что у вас?". Баклажаны, помидоры, огурцы — вся сельхозпродукция. Я спрашиваю: "А почему в Москву не заезжаете?" Они отвечают дословно: "Менты грабят, бандиты грабят, а в Москву нас никто не пускает". "Как не пускают?". "Не пускают".

Я возвращаюсь. Приглашаю на завтра на 10 утра всех руководителей Московской области и говорю им: "Я в этом кресле ещё, может быть, месяц посижу, но кое-кто будет арестован из вас. Значит, задача — система пропусков, мест складирования продукции. Я вам даю трое суток, чтобы весь товар зашел в Москву, чтобы купили граждане". Ну и поручаю своим: оперативная работа по рынку и так далее.

Прихожу домой, в 23 часа включаю Второй канал показывает кадры, как лупят этих бедных азербайджанцев на рынке, у них деньги со всех карманов летят. Я супруге говорю, это сделано с одной целью, чтобы то, что мы начали, не было завершено. Теневая система так отреагировала и оказалась сильнее.

— А сейчас ситуация изменилась?

— Надо понимать, что это ни за год, ни за два, ни за десять мощную теневую инерцию, которая к тому же легализовалась, не преодолеть. Знаете, чем политика от политиканства отличается? Политика на столетия, а политиканство сегодня одно, завтра другое, послезавтра третье. Народ так жить не может, он должен видеть стратегическую линию.

А правоохранительная система в этом всем политико-экономическом, социальном конгломерате, если он отрегулирован грамотно и органично, занимает отнюдь не первые позиции. Механизм должен функционировать в автоматическом, самонастраивающемся режиме. 

Принято беспощадно критиковать полицию за каждый допущенный промах. Или, тем более, за прступление, совершенное сотрудником правоохранительных органов. Это справедливо. Но в то же время, не увлекаемся ли мы при этом? Не забываем ли, что полиция - это часть общества? Напишите в комментариях, что вы об этом думаете

Автор Марина Колосова
Марина Колосова — журналист, бывший выпускающий редактор Правды.Р
Куратор Александр Артамонов
Александр Артамонов — военный обозреватель, редактор французской версии, ведущий обзоров «Контрольный выстрел» — на канале медиахолдинга «Правда.Ру» *