Юрист: К российским олимпийцам применили "метод Гуантанамо"

Решение Спортивного арбитражного суда (CAS) в Лозанне с юридической точки зрения достаточно неоднозначно, считает юрист Карин Беше-Головко.

Фото: источник АР

По ее словам, это дело примечательно в двух аспектах. Беше-Головко пояснила Известиям, что CAS склонился-таки в сторону принципа коллективной ответственности, от которого западное общество отказалось еще со времен Revolution française, причем отказалось, как недавно еще представлялось, окончательно и бесповоротно.

К тому же,решение спортивного арбитража любопытно и с точки зрения появления нового процессуального феномена. "Казалось бы, все знают: чтобы обвинить кого-то в чем-то надо сформулировать персональное обвинение, четко его выразить, опровергнуть презумпцию невиновности, предоставить доказательства и дать право их опровергнуть и т.д., и т.п. В общем, правосудие более на «рыночных площадях» не вершится", пояснила эксперт.

"Но возникли новые технологии. Они очаровательны. Вместо «рыночного правосудия» появилось «медиаправосудие». Вы не можете представить внятные доказательства и провести их через призму судебного процесса? Ничего страшного. Кто мешает журналисту, не связанному никакими процессуальными ограничениями, персонально переговорить только с тем, с кем он считает нужным? Он же не обязан при этом проводить интервью в соответствии с процессуальными правилами", подчеркнула она.

В итоге  выходит «обличительное интервью» и на основании данного «доказательства» создается «комиссия». Она также не представляет собой официального следствия и никакими жесткими процессуальными правилами - вроде права на защиту - не связана: кого хочет - спрашивает, кого не хочет - не спрашивает, с материалами дела не знакомит, права на защиту не предоставляет. Но результатом работы комиссии становится «доклад».

"Это уже серьезное «доказательство», там много страниц. На основании «доклада» проводится уже юридическое слушание. В общем, сначала статья или телепередача - потом доклад, а потом уже и... приговор. На каком этапе у вас возникает ощущение, что вам не дали ни шанса на защиту, не дали даже возможности объясниться? Это остается непонятным. В этом-то и смысл технологии. Но поезд ушел. Вас привлекли к ответственности№, резюмирует Беще-Головко.

"Пока еще подобные технологии действуют только в определенных сферах, например, в спорте. Ни один мало-мальски серьезный западный суд их не примет. Он потребует вызова того же Родченкова непосредственно в суд, даст российской стороне право задать ему вопросы, обсудит вопрос, есть ли у свидетеля личная заинтересованность, и т.п. Кроме того, он будет рассматривать обвинения против каждого конкретного спортсмена или чиновника (то есть персонально), а не против российского спорта в целом (российский спорт юридически вообще не может быть субъектом ответственности, как и российская культура или российская литература). Но спортивный суд поступил иначе. Это начало тенденции или «изолированный случай»? Пока непонятно", подытоживается в статье.

С учетом сказанного для вменяемого европейского (и не только европейского) юриста выхода только два: либо рассматривать произошедшие в Лозанне события через призму современного права, в котором теперь, оказывается, есть масса новейших тенденций: и коллективная ответственность, и отсутствие права на защиту, и статьи в «Правде» (pardon, в New York Times) вместо доказательств; либо считать, что Спортивный арбитражный суд к праву отношения не имеет, он как бы вывел проблему за скобки права (своего рода «метод Гуантанамо»). Второе, собственно, вероятнее. 

Читайте последние новости Pravda.Ru на сегодня