Счастливые крушения, или История с молниями… в Минске

"Двенадцатая ночь" на белорусской сцене

Брат и сестра плыли на корабле. Волны несли корабль на своих неверных синих руках. А потом налетела буря. Так начинается "Двенадцатая ночь", одна из загадочных, виртуозных, смешных, лирических пьес неведомого гения Уильяма Шекспира.

С неведомым все ясно. Миру уже не дано, вероятно, будет сорвать маску с этого проекта-мистификации. Кто скрывался за вывеской "Уильям Шекспир"? Кого похоронили в Стратфорде? Имя, тайна могилы и причина великой выдумки никогда не станут достоянием нашего прагматичного мира. Мы просто никогда не узнаем правду. Даже не так… Истина, которую несут его пьесы и сонеты, имеет космический масштаб. Призыв к человечности, жажда гармонии, отрицание погони за наживой и славой вопреки разуму и доброте… "Шекспир" — это не конкретный человек, это формула гуманизма. С ней мир будет считаться, пока ему, миру, суждено жить.

Спектакль Национального академического драматического театра имени Горького (минчане зовут его по старинке -"русский") "Двенадцатая ночь" рассказывает о том, как надеваются и сбрасываются маски. О пустяках, ведущих к потрясениям. О запутанных путях к призрачному счастью. О том, что наши сердца и мысли заняты суетой, мелкотой, тщеславными карнавалами, что часто мы не желаем видеть безоговорочные, ясные, очевидные вещи… И еще много всяких тем и линий в этой пьесе-игре, пьесе-авантюре, которая так виртуозно перемешала лирику и гомерический смех, что мы теряем границы того и другого.

…Буря потопила корабль. Брат и сестра потеряли друг друга. Моряки с несчастного судна стали служителями-распорядителями в кукольном домике-стране, где вешалки с нарядами изображают то кулуары крепости герцога, то городскую площадь, то графский дом. Служители переставили вешалки — сменилась сцена. Из гардероба выплывают люди в костюмах. Идет жизнь, длится сон. В полумраке скрипачи-альтисты играют нежную музыку, на их головах качаются свечи в высоких шандалах. Томится от любви к жестокой Оливии герцог Орсино. (Сергей Чекерес играет его одновременно и романтично, и надрывно-декларативно. Нет-нет, да и возникнет мысль: а правильно ли так безоглядно, рабски подчинять свою жизнь одному лишь чувству?) Трагично-театрально скорбит (она в трауре по отцу и брату) кукольная графиня Оливия (Оксана Лесная). Потом она влюбится и начнет терять эти заледенелые интонации, этот неприступный вид траурной статуи, начнет бегать, кокетничать, подхватывать юбки, открывая ножки. Лепетать живые, горячие слова, краснеть и забывать о слугах, хозяйстве, статусе…

Виола (Вероника Пляшкевич) и ее брат-близнец Себастьян (Иван Стрельцов) оказались после гибели корабля в разлуке. Судьба привела их в Иллирию. Виола в мужском костюме поступила на службу к Орсино и влюбилась в него. А Себастьян, ведомый беззаконной логикой божественного драматурга, попал в дом Оливии. И она приняла его за Виолу, которая под именем Цезарио, слуги Орсино, стала предметом любовной страсти не подозревающей о маскараде Оливии… И графиня протянула к юноше руки. И он, очарованный ее красой, сразу отдал ей сердце. Не спрашивая о возрасте и доходах. Чего только не бывает в сказках… А Цезарио-Виола надела женское платье. И элегантный, вдохновенный Орсино понял, что она и есть его любовь.

352970.jpeg

В круговерти чувств, надежд, печалей романтических героев есть и еще одна линия — юмористически-карикатурная. И ведут ее совсем иные типажи. Здесь думают о наследстве, о титулах и финансах. О статусности и о том, как бы досадить другим. Нет, и в пьесе, и в спектакле Сергея Ковальчика нет жестокости, агрессии, это игра, карнавал, пьеска для развлечения. Но сэр Тоби Белч, дядюшка Оливии (Александр Вергунов), через дурашливость и общий юморной стиль четко и безоговорочно понимает силу денег, этого двигателя и стимула. А сэр Эндрю Эгьючик (Александр Жданович), при всем своем идиотизме и трусости, пускается в отчаянное плавание за маячащим в туманном далеке наследством. Души и чувства этих людей мало волнуют. Точно так же, как и горделиво-жалкого Мальволио (сдержанный, точный, очень выверенный в своей павлиньей жалкости и человеческом одиночестве Анатолий Голуб). Абсурдный псевдоэротичный костюм с золотыми чулками и пафосность притязаний будто отгораживают Мальволио от всех, крупно и яростно сигнализируют: осторожно, нет пути… Не будьте так доверчивы, не ищите себе пару среди рыб, если вы птица…

Хорош в этом карнавале-сне шут Фесте (Владимир Глотов), этот стихийный диссидент, бунтарь по роду службы, разумный весельчак, умеющий подмечать и главное, и частности. Человек искусства — и этим богатый… Камеристка Мария (Эмилия Пранскуте), ловкая, практичная, чувствует себя королевой и воительницей, только интригуя. Она своего добьется: получит мужа, низвергнет Мальволио с его высот, уйдет со сцены с высоко поднятой головой.

Сценограф спектакля Алла Сорокина и художник по костюмам Мария Герасимович нафантазировали яркое, колоритное, но лаконичное пространство со свечами, вешалками, мачтами, на которых в бурю — в последний раз перед кораблекрушением, перед разлукой- в белых одеждах раскачиваются брат и сестра… Художницы выступили очень цельным и емким творческим дуэтом, придали спектаклю современный динамизм и нарядную сказочность.

Балетмейстер Любовь Андреева нашла свежие и очень зрелищные краски. Скажем, танец Орсино и Цезарио (Виолы) не просто вставной привлекательный номер, это рассказ о страсти, о любви. Каждый из танцующих рассказывает будто бы о себе, о своем, а вместе они словно продвигаются друг к другу, обретают единый ритм.

352971.jpeg

Зал много смеется во время этой эксцентричной и красочной феерии. Режиссеру Сергею Ковальчику многое удалось: соединить легкость, изящество, современность подачи с серьезностью (лично мне перевод Игоря Скрипко не открыл особые высоты и смысловые клады. Но это ведь мое личное мнение, правда?) и глубокой проработкой всех деталей. Это красивый и поэтичный спектакль.

В нем как-то естественно и уместно слились золотые статуи Студии живых фигур, и музыка Тимура Калиновского, и совсем далекая от шекспировской игры песня на слова вагантов (музыка В. Вареса и С. Ковальчика), и свечи на головах музыкантов квартета KADE, и раскаты грома при каждом серьезном повороте событий или важной реплике (будто именно шторм, буря и вспышки молний определяют течение жизней, а кораблекрушения ведут за собой все наши главные сюжеты… А так оно и есть!).

Особо отмечу дивную остроумную программку спектакля — Шекспир внимательно смотрит на нас сквозь маску, составленную из цифры 12.

Спектакль "Двенадцатая ночь" в Национальном академическом драматическом театре имени Горького, безусловно, получился. Мне, как гостье Минска, он показался знаковым, обращающим на себя особое внимание. К слову, за этот сентябрь других откровений белорусской сцены не наблюдалось…

Автор Инна Шейхатович
Инна Шейхатович — культуролог, музыковед, литературный и театральный критик *
Куратор Сергей Каргашин
Сергей Каргашин — журналист, поэт, ведущий видеоэфиров Правды.Ру *