«Грибы для Чебурашки» или творчество Эдуарда Успенского вызывает опасения за его психическое здоровье

Известный писатель Эдуард Успенский последние годы занимается тем, что адаптирует старые сказки, на которых выросло не одно поколение, для лучшего понимания их современной малышней. Иными словами – переписывает языком детского жаргона всеми любимые истории про Чебурашку и Дядю Федора.

Так, на прилавках книжных магазинов появляются «Грибы для Чебурашки» и «Любимая девочка дяди Федора». С тем же успехом, Успенский перевел знаменитого «Карлсона» Астрид Линдгрен, чем вызвал у родителей и критиков бурное негодование: «стараниями Эдуарда Успенского классическая сказка вышла за пределы добра и зла».

«Вашему вниманию предлагается прекрасно иллюстрированная книжка для обучения детей дошкольного возраста чтению. В книжке представлена сказка о том, как Чебурашка и крокодил Гена искали Грибы» - аннотация к одной из последних произведений Эдуарда Успенского, пожалуй, самое безобидное место в книжке.

Многие родители, купившие ее, на следующий день возвращают «шедевр» в магазин, поскольку книжка Успенского о новых приключениях героев напоминает едва ли не алкогольно-подзаборный разговорник и вызывает отторжение. Однако сам писатель называет это имитацией современного детского жаргона для лучшего усвоения сказки порастающим поколением.

«Он (Чебурашка – прим. авт.) держал пистолет двумя руками, как в иностранных фильмах. И все люди на площади у фонтана «Колос» на всякий случай стали ложиться. Кто сразу шлепнулся наземь, кто аккуратно лег на асфальт, подстелив газетку. А один дядя положил голову на край фонтана и заснул по-настоящему. Его потом долго будили», - вот лишь отрывок из книги Успенского «Грибы для Чебурашки», причем еще не самый ужасный. Приводить в качестве примера другие вспышки творческого безумия писателя, наверное, не стоит.

Обратимся лучше к «Карлсону, который живет на крыше» Астрид Линдгрен в обработке Эдуарда Успенского – теперь книга называется «Карлсон с крыши». Уже по первым страницам становится ясно, что с подачи Успенского культуру русского языка можно хоронить.

Взять хотя бы новое название профессии Фрекен Бок: вместо «домомучительницы» – «домокозлючка» и ее прозвища: «управляющий козел», «домашний Козлотур», «Козлотетя», «Козлотурища». Ну и что с того, что фамилия «Бок» переводится со шведского как «козел»? Сущие пустяки, по сравнению другими оборотами, напоминающими песенное «с одесского кичмана бежали два жигана»: «чувствую, я склонен устроить маленький шухер» или «гнал Рулле, чтобы вмазать ему еще и еще» или «а можно подухариться с пожарниками?».

Квинтэссенция творчества Эдуарда Успенского как переводчика – в новом изложении песенки Карлсона, которая изначально звучала:

Пусть все кругомГорит огнем,А мы с тобой споем:Ути, боссе, буссе, бассе,Биссе, и отдохнем…

А теперь – по-успенски:

Чтобы выстрелы гремели и весело мне было,Тоц-тоц-первертоц, бабушка здорова.И два десятка пышечек ко мне бы привалило,Тоц-тоц-первертоц, кушает компот…

Не Карлсон, а Верка Сердючка в сельском ДК.

Сам же Успенский объясняет свое творчество следующим образом: «Известные нам переводы очень смягчены, а времена-то ныне уже не те. Я поставил перед собой цель сделать перевод более смелым. Это не значит, что я буду менять сюжет. Просто язык будет современнее.

Например, в одном из эпизодов в старых переводах Малыш говорит Карлсону: «Мои мама и папа тебя не признают». Имеется в виду, что для родителей Малыша Карлсона не существует, он – выдумка. А я переведу эту фразу так: «Они считают, что ты глюк». Современные дети знают это слово. Поэтому когда Карлсон отвечает: «Я не глюк, я настоящий», – всем сразу все понятно».

Напомним, что предыдущий перевод книги Астрид Линдгрен, над которым работала Лунгина, вышел в середине 60-х годов и был настолько удачным, что очень быстро стал классическим и общепринятым. Именно на этом переводе выросло едва ли не три поколения.

Что же случилось с Эдуардом Успенским – автором таких популярных произведений, как «Чебурашка и его друзья», «Отпуск крокодила Гены», «Каникулы в Простоквашино», «Дядя Федор, пес и кот», «Колобок идет по следу», «Разноцветная семейка»? Вот как объясняет это сам Успенский: «На самом деле, я написал много хороших книг, просто издательства предпочитают публиковать самые пенки, шлягеры. А у меня есть, например, книжка «Лжедмитрий», которая писалась целых пять лет.

Или истории о Жаб Жабыче Сковородкине, да много чего еще. Недавноя продался с потрохами в одно издательство с единственным условием: оно обязано

«Грибы для Чебурашки» или творчество Эдуарда Успенского вызывает

выпускать все мои книжки. И скоро их появится, наверное, штук двадцать за раз. Я переводил «Карлсона». Знаю-знаю, перевод этой истории уже существует, и перевод замечательный. Но, по всей видимости, издательство, у которого я теперь карманный автор, решило не связываться с правами на него. Вот и вручило мне подстрочник, над которым сижу с удовольствием».

И пусть Эдуард Успенский продолжает ратовать за то, чтобы вычистить из произведений устаревшие слова, которые, якобы, непонятны современным детям, но его варианты не выдерживают никакой критики. Разве узнаешь знаменитое «дело житейское» в стилистических инвалидах, таких как «дело пустяшное», «дело пустяковое», «дело пустышное», «дело пережитейное» и «дело бытовое»? Остается только перекреститься или мысленно повторить за Успенским: «Спокойность только спокойность!»