Запад vs Россия: сейчас отношения могут стать только хуже — Владимир БРУТЕР

Один из лидеров немецкой партии зеленых Юрген Триттен заявил, что "РФ нельзя загонять в угол, из которого она больше не выберется". "Россия нам не враг и не партнер. Россия — наш сосед. Сосед с ядерным оружием. Нельзя быть заинтересованным в том, чтобы он пришел в упадок. Однако в этом, судя по всему, заинтересованы некоторые в конгрессе США. Это неприемлемо и угрожает нашей безопасности в Европе", — подчеркнул депутат бундестага в интервью изданию Neue Osnabrücker Zeitung. По его словам, США ввели новые санкции не потому, что хотят ускорить выполнение минских соглашений, напротив, таким образом им надо навязать Европе сланцевый газ.

Триттен заключает, что Запад должен пойти на политическое и экономическое сотрудничество с Россией, но в отмене санкции против нашей страны нет необходимости. "Мы зависим друг от друга", — говорит немецкий политик.

Для чего делаются такие заявления, в эксклюзивном интервью "Правде.Ру" рассказал Владимир Брутер, политолог, эксперт Международного института гуманитарно-политических исследований.

— Как вы думаете, Юрген Триттен высказывает такую позицию, чтобы избиратель голосовал за него как за антагониста Меркель? Или это мнение набирает обороты в европейском обществе, недовольство растет?

— Единого мнения в европейском обществе не существует. Мы видим мнение восточноевропейских стран, где Польша, в определенной степени автохтонное население Прибалтики, Румыния настроены против России. Есть центральноевропейское мнение Чехии, Словакии, Венгрии и Австрии, которые настроены в целом нормально, пророссийски. Мы видим южно-европейское мнение Италии, Испании, где также преобладают пророссийские тенденции. Мы видим общественную точку зрения в двух ключевых западноевропейских странах — Франции и Германии, последняя из которых очень сильно расколота.

Собственно, изменение власти во Франции и Германии по итогам выборов 2017 года и было основным элементом возможного изменения подхода Западной Европы по отношению к России. Однако сейчас понятно: никакого изменения не будет. Макрон, в сущности, является продолжением тех негативных тенденций, которые были зафиксированы при Олланде, несмотря на то что он сам пытается вести себя более гибко. А что касается Меркель, то тот факт, что она останется канцлером и в дальнейшем, кажется практически стопроцентным.

Поэтому говорить о том, что западноевропейская элита изменит свой подход в отношении нас, нельзя, хотя внутри Франции и Германии значительная часть населения и политиков второго и третьего уровня настроены кардинально иначе. Но антироссийская позиция германских консерваторов, которые находятся у власти, и нынешнего французского правительства не вызывает сомнений. Поэтому внутренняя дискуссия однозначно продолжится; то, что на сегодняшний момент правящие элиты будут продолжать придерживаться антироссийской позиции, для меня совершенно очевидно.

— Вероятно, тут определенную роль играют и бесконечные теракты, сотрясающие Европу. Как вы считаете, это может также сподвигнуть европейских политиков на подобные заявления?

— Я думаю, если это связано с терактами, то очень незначительно. Конечно, каждый такой случай как капля, которая камень точит, но, мне кажется, что все-таки это не главное. Мы видим заявления многих германских политиков по этому поводу: кроме Вагенкнехт и Барча, которым сам бог велел делать такие заявления, в том же духе высказываются и Линер, и Гауланд, и Зеехофер. Этот список можно значительно продолжить. Запрос на изменение отношений с Россией, безусловно, присутствует. Но возможности изменить состав политической элиты пока нет. В Германии не будет нового канцлера, а если он даже появится в виде Шульца, например, то он не будет более пророссийским.

То же самое произошло на выборах во Франции. Фактически то, что сейчас называют голубиным государством (если перевести на русский язык — "околополитическая элита", "финансово-политическая элита", "часть политической закулисы"), повернуло во Франции процесс так, чтобы ни в коем случае новая власть не стала пророссийской. В Германии в этом нет прямой необходимости, потому что высокий рейтинг Меркель не связан в той или иной степени с пророссийским вектором, он связан, скорее, с тем, что бюргеры не хотят никаких изменений внутри страны. Они держатся за Меркель как некий остов стабильности в стране, как некий артефакт, который помогает создавать ориентиры, когда везде они уже потеряны. Ведь сейчас вся система отношений Запада и Германии настолько видоизменилась в плохую для них сторону, что никаких других вариантов нет.

— Как вы думаете, рано или поздно наступит просветление? Поймут же люди, что от таких отношений с Россией Америке-то хорошо, а вот Европе очень плохо. Может ли в конце концов закипеть общество? Вспоминаем историю: когда доходят до края, приходит Россия и всех спасает.

— Меркель и Макрон вовсе не собираются доходить до края, при этом они, конечно, в отношениях с США только объекты. Их возможности очень ограниченны, особенно в том, что касается стратегического плана, плана вооружения, плана безопасности. Что касается общества, то общество не закипит. Во-первых, российский вектор для него не самый принципиальный. Во-вторых, оно вообще пребывает в достаточно сложном состоянии, чтобы просто так кипеть. Я думаю, что немцев и французов заставят выйти на улицы скорее социальные проблемы, возможно, отношение к терроризму.

— А как же нефть и газ, которых они будут лишены, если продолжат в том же духе? Считаете, что это их не волнует?

— Для них энергетика — это пока только счет за услуги, не более того. Большинство не понимает, насколько глобально это способно повлиять. Они не настолько вдумчивы, чтобы строить себе сложные причинно-следственные связи. Их мир прост, он воспринимается через себя, любимых. Поэтому для них отношения с Россией не являются фокусом, не являются приоритетом. А это надо было бы воспринимать как должное.

Ко всеобщему сожалению, тот запрос на изменение власти, который был во Франции, и в Германии в 2017 году не произошел, не сбылся. Возможно, что следующие пять лет мы будем об этом вспоминать с неким чувством неудовлетворенности. При этом я совершенно согласен с тем, что и Меркель, и Макрон не хотели бы портить отношения с Россией до предела. Но поскольку вектор задают не они, то действуют в рамках "как получится". Поэтому запрос очень многих германских политиков и очень большой части германского общества на коренные изменения антироссийского вектора на сегодняшний момент ничем не подкреплен.

Достаточно вспомнить недавнюю фразу Меркель о том, что она считает неприемлемым тот факт, что Шредер собирается работать в российской компании "Роснефть". А он частное лицо, давно ушел из политики, но даже в этом случае не одобряется его желание работать в государственной российской компании. С таким подходом наши отношения могут стать только хуже.