Лики войны: "Где Жуков - там победа!"

Кажется, о маршале Жукове написать что-то новое уже невозможно. В российской Ассоциации историков Второй мировой войны полагают, что серьезных работ о Георгии Константиновиче Жукове на русском языке насчитывается 40-45 изданий. Но для сравнения приведем такие цифры: о генерале Дуайте Эйзенхауэре в одних лишь США вышло около 200 изданий.

Фото:

И дело не только в том, что Эйзенхауэр стал президентом США, а Георгия Константиновича преждевременно сослали на пенсию.

Чтобы сравнение Жукова с Эйзенхауэром не показалось притянутым за уши, отметим, что он был любимым американским военачальником Георгия Константиновича, который, как и он сам эффективно управлял крупными воинскими объединениями и отвечал за миллионы солдат.

У профессиональных историков накопилось немало вопросов к книгам о Жукове. Даже хорошие биографии, рассказывающие о "Маршале Победы", имеют несколько недостатков. В собирательных трудах, посвященных Жукову, историки используют ограниченный круг источников, частенько пользуясь наработками своих коллег и не привлекая новые материалы. Описывая государственную, политическую и личную жизнь Георгия Константиновича Жукова, авторы не уделяют должного внимания его полководческому таланту. Более того, военные историки, имеющие специальное военное образование, оказываются не у дел. Вместо них свои некомпетентные суждения высказывают дилетанты в военном деле. Отсюда — неверные трактовки и непростительные ошибки при оценке роли главнокомандующего.

Однозначного и исчерпывающего ответа со стороны историков пока еще не получили, например, освещение роли Жукова в проведении Ржевско-Сычевской стратегической наступательной операции (операция "Марс"), действия Жукова в Ржевско-Вяземской операции в январе-марте 1942 года. Много на этот счет публикаций спекулятивного характера, а настоящих научных работ с опорой на документы так пока и нет. О стратегическом искусстве маршала Жукова берутся порой рассуждать молокососы, не имеющие за спиной даже азов военной подготовки. Зато они "рассуждают" о том, как можно было сберечь солдат или куда нанести главный удар.

Читайте также: Лики войны: кто был настоящим Штирлицем

На прошлой недели в Москву приезжал британский историк Джеффри Робертс (Geoffrey Roberts) — один из тех, из рук которых западный мир узнает о Великой Отечественной войне и советских военачальниках. Крупнейший специалист по Второй мировой войне, член Королевского исторического общества Дж. Робертс в прошлом году издал свою книгу "Георгий Жуков. Сталинский маршал"(Stalin's General: The Life of Georgy Zhukov), которую перевели в ряде стран, в том числе, и в России. Как отметил на встрече сам Робертс, русский перевод его книги вышел наиболее удачным. Над биографией Жукова историк работал 15 лет и недавно за нее ему была присуждена почетная награда Ассоциации военных историков США.

Российские коллеги Дж. Робертса считают, что книга, написанная признанным профессионалом, будет способствовать популяризации знаний о советских военачальниках, внесших весомый вклад в Победу, и о которых за пределами нашей страны знают до обидного мало. Зарубежные историки и писатели, пишущие о Второй мировой войне, и которые лишены возможности работать в российских архивах, в том числе и по причине незнания ими русского языка, получают, таким образом уникальную возможность довести до своих читателей правду о гениальном советском полководце Георгии Константиновиче Жукове. Нужно отметить, что британский историк Дж. Робертс сам переводит цитаты с русского языка на английский.

Джеффри Робертс признается, приступая к написанию биографии Георгия Жукова, он относился к герою своей книги очень критически. Претил британцу и грубый стиль командования, и мифология, порожденная написанными в личных интересах мемуарами советского полководца. Ему больше импонировал другой советский военачальник — Константин Рокоссовский. "Однако, — пишет Робертс в предисловии к своей книге "Георгий Жуков. Сталинский маршал", — чем больше я работал над биографией Жукова, тем большей симпатией проникался к нему. К критике примешались сопереживание и сочувствие". Лишнее подтверждение того факта, что нельзя написать мало-мальски приличную и, главное, правдивую историю жизни человека, если относишься к нему без симпатии. За такого рода симпатии, а пуще за правду о героях России, ее враги навешивают на Джеффри Робертса ярлык сталиниста и русофила.

Выросший в бедной крестьянской семье мальчик, благодаря революции, стал крупным военачальником, дослужился до маршала Советского Союза и стал самым популярным советским полководцем Великой Отечественной войны.

Один из самых серьезных упреков, адресованных Жукову, что он не дорожил жизнями своих солдат и мало беспокоился о цене, которой давались его победы. "Жуков с негодованием отвергал подобные нападки, — свидетельствует Дж. Робертс, — кабинетным доктринерам задним числом легко утверждать, что ту или иную битву или кампанию можно было бы выиграть с меньшими потерями. Он действительно был "наступательным" полководцем. Но во время войны он узнал и цену отступления. И имеется немало свидетельств того, что Жуков делал все, что мог, чтобы сохранить свои силы и сберечь свои войска. Он всегда тщательно готовился к сражению и старался оставлять столько резервов, сколько дозволял Сталин. Войска под началом Жукова не несли большие потери убитыми и ранеными, чем те, которыми командовали другие советские военачальники, включая того же Рокоссовского, стяжавшего себе репутацию более мягкого командира".

Во время опалы при Хрущеве о маршале Жукове начали публиковать порочащие его сведения. Если Анастас Микоян в своих мемуарах вывел плачущего полководца, которому Сталин учинил разнос, то бывшие подчиненные Георгия Константиновича отмечали его грубость и рукоприкладство. "Мнение о том, что Жукова не волновала участь его войск, также ошибочно. Его подчас жестокое обхождение с подчиненными было проявлением не столько склонности к насилию, сколько выработанного командного стиля. И, расстроенный и недовольный, он распекал в основном старших по званию командиров — чем, может быть, и объясняется предвзятость к Жукову некоторых из них впоследствии".

Должное полководческому искусству Жукова отдавали и враги. В своем выступлении ветеран Великой Отечественной войны, генерал армии в отставке М. А. Гареев напомнил, что Геббельс ставил этого выходца из рабочих и крестьян выше хваленых представителей прусского генералитета. Недаром красноармейцы всегда говорили: "Где Жуков — там победа!" В отличие от западных историков наши ветераны видят заслуги Жукова не в том, что он оказался баловнем судьбы и любимцем Сталина. Они отмечают, в частности, то внимание, с каким Георгий Константинович относился к разведке. Он не заслушивал дежурные донесения начальника военной разведки, а лично беседовал с людьми, которые ходили в разведку. Чтобы понять все тонкости и сделать правильные заключения о характере предстоящей операции. В своих действиях Жуков, как отмечают российские историки, всегда исходил из конкретной обстановки, а не из писанных или неписаных законов войны, как бы хороши они не были. Но главное, Жуков и руководимая им армия воевали за будущее человеческих ценностей.

"Жуков не был ни безупречным героем из легенды, ни отъявленным негодяем, каким его изображают недоброжелатели, — подчеркивает Дж. Робертс. — Без сомнения, он был выдающимся полководцем, человеком с незаурядным военным талантом и той силой характера, какая необходима для ведения суровых, беспощадных войн и победы в них. Но вместе с тем, он совершил много ошибок и просчетов, и оплачены они были кровью миллионов людей. Недостатки и противоречивый характер не позволяют вынести однозначный вердикт о жизни и карьере маршала Жукова. Но именно эти недостатки и противоречия, как и его великие победы и поражения, продолжают приковывать к Жукову внимание и интерес".

Читайте самое интересное в рубрике "Общество"